— Как там говорил тот торговец, в самую задницу священной чайки, — криво улыбнулся господин. — Сочувствую. Твой отец был старшим прорицателем таррана Сента, я же правильно помню? Отец часто говорил, что у меня вместо памяти ситечко для чая. Но имя вашего рода — Эйнари — мне знакомо.

— Да, — ответила Юко. Она вдруг встала и зашагала по комнате, судорожно сжимая руки. Мне почудился под ее ногами хруст глиняных черепков. — Он имел большое влияние на прежнего правителя. Отца нынешнего арантара и наместника Фуманзоку.

Было видно, как сложно даются Юко эти слова. Она словно боролась сама с собой. Будто одна часть ее давно хотела выплеснуть из себя всё это, а другая все еще боялась гнева сильных мира сего. Девушка покосилась на Торна. Как он отнесется к тому, что так запросто упоминают правящую фамилию Тарланга? Но господин с мрачной улыбкой сказал:

— Благословенный арантар справедлив и силен, как я знаю. А вот брат его — та еще ядовитая гадина.

Юко шумно вздохнула — то ли от ужаса, то ли от облегчения.

— Те отравления в Сента, когда син-тары боролись за трон, — сказала Юко. — Отец говорил, что за всем этим стояли Идущие-против-ветра. И наместник Фуманзоку, оказывается, среди них. А обвинили старшего прорицателя. Отца… Моя мать…

Голос девушки дрогнул, она остановилась у двери, постояла так, глядя в потолок и кусая губы. Потом глухо продолжила:

— Моя мать слегла с нервной горячкой и больше не поднялась с постели. В Ямата мы уехали уже вдвоем с отцом.

Я усилием заставил себя сидеть смирно. Только склонил голову, вознося молитву каму. Пусть будут милостивы к несчастной душе. Должно быть, они уже дали матери Юко новое перерождение.

— Если твоего отца признали убийцей, как он отделался одной только ссылкой? — спросил Торн, видя, что Юко молчит и не спешит продолжать.

— Прямых доказательств его вины не нашли, — тихо ответила она. — Да их и не могло быть! Идущие… Думаю все дело в Фуманзоку. Наверняка он среди них не последнее место занимает. Как иначе они бы убрали старшего прорицателя? Смахнули, как камешек с игральной доски! А я…

Юко подошла и села назад на подушку. Наши взгляды встретились, и девушка сердито отвернулась к оберегающей. «Бедная девочка», — прошептала Руэна и обняла Юко за плечи. Странно было видеть, как одна девушка обнимает другую с такой почти материнской заботой. Гладя мою невесту по волосам, оберегающая сказала:

— Эти Идущие-против-ветра… Мару смотрела на меня волком, а от благословляющего жеста наместника я и вовсе потеряла сознание. Да и пристальный взгляд этого рудокопа мне тоже не понравился. Ставлю свой дорожный посох против лучшего меча из тарской оружейной, что эти прекрасные люди умеют распознать оберегающих.

Руэна помедлила и добавила:

— И даже вывести из строя.

После чего задумчиво замолчала.

— А я вот не знаю, на кого поставить, — подхватил беседу господин син-тар. — Кто смахнул с игральной доски Готара? Хидэки или Фуманзоку?

— А какая разница? — отозвалась оберегающая. — Тут важно другое: я бы не пошла туда, куда меня так милостиво приглашает этот рудокоп с браслетом Идущих.

— И как мы без него выполним второе задание отца? — спросил Торн и ответил сам себе. — Подумаем на сытый желудок. Еда стынет!

Торн подвинул свою подушку поближе к столику, и я поспешил присоединиться. Быстро отрезал самый сочный кусок курятины, положил печеных бобов и передал тарелку господину. Следом оделил Юко и Руэну. Оберегающая осмотрела куриную ногу, принюхалась. Предвкушение вкусной трапезы на ее лице сменилось подозрением.

— Что, придворный повар Ямата, завидуешь таланту местных мастеров ножа и вертела? — подмигнул ей Торн, поднося кусок курятины ко рту.

— Не ешь! — воскликнула Руэна и ударила син-тара по рукам.

— Руэна, какого ёкая? — взвился Торн, гневно глядя на оберегающую.

Та смело встретила взгляд син-тара. Я на всякий случай тоже поставила свою тарелку на столик. Кажется, я начинала понимать…

— Не хочешь ли ты сказать, оберегающая, — Торн особо подчеркнул последнее слово, — что гостеприимный мастер Рору — отравитель?

Голос у син-тара был такой, будто большей глупости он в жизни не слышал.

— Если ему товарищ из Идущих-против-ветра Фуманзоку дал пару уроков, почему бы и нет? — Руэна скрестила руки на груди.

Атари тоже отложил куриную ножку, не донеся до рта. При всех его порывах заслонить господина грудью, вряд ли он мечтал о короткой и бесславной карьере дегустатора ядов при дворе Ямата.

— Милая моя оберегающая, — тон син-тара был снисходительный, и Руэну явственно перекосило. — Как в сказке про ловкого Дзуки, «кому удача благоволит, тому ум без надобности». Давай подумаем вместе.

Руэна приглашающе улыбнулась — продолжай, мол. Мне очень хотелось ей как-то помочь, но оберегающая явно не нуждалась в защите прорицательницы, которая даже еще не доделала свой первый гадательный набор.

— Представь, что нас вот сейчас тут взяли и отравили. Очень сомневаюсь, что весь рудник заодно с Рору. Многие видели наш приезд. Слух о визите син-тара Ямата уже разлетелся. Как ты думаешь, что будет, когда обнаружат наши бездыханные тела вот в этой комнате?

Я зябко передернула плечами и незаметно прищелкнула пальцами левой руки, заслоняясь от злой удачи. Я всегда так делала, когда кто-то при мне упоминал несчастливую нить вероятной судьбы. А отец ругался всякий раз, когда это видел.

— Сбросят нас в какую-нибудь шахту под шумок? — предположила Руэна, заставив меня прищелкнуть пальцами еще раз. Получилось слишком громко. Атари внимательно посмотрел на меня и нахмурился.

— При всем честном народе сбросят? — иронично уточнил Торн. — Или дождутся темноты и сделают это тайно? В любом случае, в Торико быстро узнают, где потерялись следы одного из син-таров. Нужны ли мастеру Рору такие проблемы? Не думаю!

— Фуманзоку это не остановило, — не сдавалась Руэна.

— У Фуманзоку был и без того полный интриг двор Сента, — парировал Торн. Он поднялся, подобрал с пола кусок курицы, пару раз на него дунул и демонстративно откусил. Я почувствовала, как напрягся рядом со мной Атари. Но ничего не произошло. Син-тар не упал на пол в судорогах. Следуя примеру господина, мой жених тут же принялся за трапезу, стараясь при этом не смотреть на оберегающую.

Я ожидала, что она продолжит спор. Возможно, скажет что-нибудь о ядах, которые действуют не сразу. Даже я знаю о таких, а уж оберегающая и подавно. Но Руэна неожиданно сникла. Передо мной на подушке сидела обычная девушка. Вот она взяла куриную ногу, откусила и начала жевать с таким видом, будто шла вместе с Торном в изгнание.

Прожевав, Руэна тихо сказала:

— Как, ты там говорил, было в ваше сказке? «Кому удача благоволит, тому ум без надобности»? Буду просто удачей. Надеюсь, хотя бы это у меня будет все так же получаться.

Легенда рушилась на глазах. Наверное, у меня это очень ярко отразилось на лице, потому что оберегающая взглянула на меня и криво улыбнулась.

— Добро пожаловать в клуб пострадавших от наместника Фуманзоку, да?

Я поборола порыв обнять ее, как делала моя мать в далеком счастливом детстве там, в Сента. Как обняла меня сама оберегающая, сочувствуя нашей с отцом судьбе. Вместо этого я тоже стала жевать уже остывающую курицу, и сладкий соус горчил на языке, и я думала о том, что сочувствовать сильным куда сложнее, чем сочувствовать слабым.

Спала я плохо.

Зря про нас, прорицателей, думают, будто мы умеем видеть вещие сны. Прорицатель — не провидец, это совсем другое. Мы можем лишь почувствовать дрожь нитей судьбы в своих пальцах, но не увидеть ясно весь узор. Мне бы очень хотелось знать, что ждет нас там, на самом нижнем уровне рудников Тамиру. Но в моем наборе был пока только один камень, восьмигранный камень ключей. Камень стрел — маленькая пирамидка — ждал, пока я прочерчу узоры на его гранях. Дождется ли? И дойдет ли дело хотя бы до третьего камня, камня сетей? С таким-то женихом, его господином и оберегающей, которая вовсе не похожа на легенду?