— Но Голдштейн не такой уж старый, — заявила Лиза.

Джо позвонил Топаз.

— Хочешь пойти на игру в субботу?

— Конечно, — ответила она довольно.

Перелет из аэропорта Джона Кеннеди в Лос-Анджелес длится пять часов, и Ровена большую часть времени занималась делами. В общем-то она любила летать. Любила на несколько часов оторваться от телефона, почитать роман или просто помечтать. Ей нравилось, как в животе что-то поднималось при взлете и при посадке. На этот раз она немного волновалась, перелетая из одного города в другой, — на то были свои причины.

Ровена отметила карандашом один параграф, в миллионный раз пожалев, что не сильна в математике, — очень важно, чтобы в каждом пункте все было точно, до единого процента.

— Шампанское, мисс Гордон? — поинтересовалась стюардесса, заботливо склонившись над ней.

Эта элегантная деловая женщина отказывалась и от шоколада, и от орешков, и от коктейлей, и даже от главного блюда в первом классе — филе палтуса, лобстера, жареного фазана — предмета зависти других американских авиакомпаний. Она добавила нотку мольбы в свой голос. Ровена сдалась.

— Хорошо, спасибо.

Стюардесса наклонила хрустальный бокал и наполнила его светлым золотистым нектаром, тихо шипящим и пузырящимся.

Ровена улыбнулась.

— Деловая поездка, мадам? — девушка взглянула на пачку контрактов на пустом сиденье.

— Да, в какой-то мере, — ответила Ровена.

Стюардесса подумала — интересно, она явно англичанка, а ведь англичане обычно одеваются не так хорошо.

Ровена откинулась в кресле и маленькими глотками стала пить шампанское, радуясь перерыву. Она была в брючном костюме от Лиз Клэйборн, свободном и обтекающем. В тон ему — каштанового цвета туфли, белая блузка. Макияж тоже приглушенный, тени на веках и губы с бронзовым отливом, немного румян. Длинные светлые волосы собраны на затылке заколкой из черепахи. Она выглядела очень современно — красивая и абсолютно деловая.

Ровена позволила стюардессе добавить шампанского в бокал и просмотрела свою программу. Она должна остановиться в доме на Голливуд-Хиллз, арендованном «Мьюзика» для визитов сотрудников. Ленч с Джоном Меткалфом назначен на завтра и, насмешливо отметила она, он будет только с минеральной водой. Потому что во время предстоящего разговора она должна быть начеку. Потом «Колизеум», где «Атомик масс» дает первое представление на стадионе, — Ровена ощутила гордость и волнение. Не важно, сколько копий «Хит-стрит» продано, это их первое выступление во время тура, мальчики никогда раньше не выходили на такую огромную аудиторию.

Но даже у «Атомик масс» могли возникнуть некоторые проблемы.

Билеты, как она выяснила в последние два дня, проданы только на семьдесят пять процентов. Наверняка журналисты уже навострили свои перья и беспощадные камеры, готовые разнести их в пух и прах за раздутую рекламную кампанию.

Ровена внутренне вздрогнула. В музыкальном бизнесе — это опасное оскорбление, и никто не застрахован от удара прессы. Посмотрите только, что они сделали с последней пластинкой Майкла Джексона!

«Все эти критики, — с яростью подумала она, — и эта дрянь, Топаз Росси, тоже мне — Королева пчел». С тех пор как запущен альбом «Атомик масс» в Лондоне, Топаз сделала все возможное, чтобы помешать группе, помешать Ровене и «Лютеру».

И она не уймется, пока не добьется своего, подумала Ровена. Злобная сука. Жаждет мести.

Ровена знала, Росси проинструктировала по крайней мере трех человек в Эм-ти-ви и одного в «Роллинг стоун», чтобы помешать предстоящему концерту. И другим выступлениям «Атомик». Все, кто работал на «Америкэн мэгэзинз», знали, что должны думать об этом шоу, даже не пытаясь посмотреть, — если хотели удержаться на своем месте.

«Не хочу об этом, — сказала себе Ровена. — С мальчиками будет все о'кей. Они лучшая группа в мире. А у меня здесь дела».

Ровена подумала, найдется ли у Майкла время позвонить ей?

Она все еще занималась бумагами, когда самолет зашел на посадку. В лунном свете блестел океан, а Лос-Анджелес распростерся внизу в темноте, как украшенная драгоценными камнями вуаль. К счастью, зал обслуживающий особо важных персон, работал быстро, у нее не возникло никаких хлопот. Чемоданы Ровены от фирмы Гуччи первыми поплыли по багажному кругу.

В лимузине она расслабилась, теперь она точно знали, чего именно ей следует добиться от Меткалфа.

«Я получу свое, — думала она, — правда, говорят, это крепкий орешек, но я крепче».

Автомобиль свернул налево и по изгибу холма пополз вверх. Через несколько минут машина встала перед домом, Ровена подождала, пока шофер откроет ворота, внесет багаж на крыльцо, и дала ему на чай двадцать долларов. А почему бы и нет? Она богата.

Ровена включила свет и осмотрелась. Интересно, как компания оборудует жилье для своих нерядовых членов? «Но ты еще не относишься к их числу, — напомнила она себе. — Может быть, завтра станешь».

На кухонном столе, возле огромной вазы с орхидеями, лежала записка от горничной. В ней говорилось, где полотенца, косметика, туалетные принадлежности, банный халат, пижама. Еда и напитки в холодильнике, кофе с корицей на плите. Кабинет рядом со спальней, там компьютер и факс. Есть гимнастическое оборудование, она может им воспользоваться. Кроме того, есть книги и видеофильмы в гостиной. Шофер и она сама к ее услугам круглые сутки — она может вызвать их по телефону. И в записке высказана надежда, что мисс Гордон останется довольна, мисс Гордон хорошо проведет день.

Кофе с корицей, надо же, подумала Ровена.

Раздался телефонный звонок.

— Ровена Гордон.

— Мисс Гордон? — спросил приятный мужской голос.

— Да, я же сказала, — слегка раздраженно повторила Ровена.

— Это Джон Меткалф.

— О, — сказала Ровена. — Привет, — добавила она, слегка запнувшись.

— Вы хорошо долетели? — спросил он, казалось, радуясь ее замешательству.

— Да, спасибо. Хорошо, что вы позвонили. — Она не стала спрашивать, откуда у него номер телефона.

— Я узнал ваш номер в «Мьюзика» в Нью-Йорке, — он точно угадал ее мысль. — Я подумал — позвоню, проверю, все ли в порядке у вас здесь, в Лос-Анджелесе.

— Очень великодушно с вашей стороны, — сказала она, — но я взрослый человек и при мне всегда оружие.

И чего я так огрызаюсь? Мне же завтра торговаться с ним!

Меткалф хихикнул.

— Понял. Как завтра — «Айви» вам подойдет?

— Прекрасно, я слышала, там замечательные крабы с мягким панцирем.

— Ровена, вы что, никогда раньше их не пробовали? Ну, если вы их не пробовали, значит, вы еще не жили, — закончил он.

Быстро же он перешел от мисс Гордон к Ровене. Но в общем-то она не против, подумала Ровена. Он говорил довольно тепло, но не слащаво и не лицемерно, как свойственно жителям Лос-Анджелеса.

— Я буду ждать завтрашнего дня и встречи с вами, — вежливо пообещала Ровена.

— Я вдвойне, легендарная Ровена Гордон! — сказал он.

Легендарная Ровена Гордон? О'кей, это, конечно, просто слова, но ей поправились. Ей очень понравились.

— До завтра, мистер Меткалф.

— Пожалуйста, зовите меня Джон. Я надеюсь, вы выглядите так же, как звучит ваш голос, — сказал он и положил трубку.

Наглый ублюдок, подумала Ровена. Но улыбнулась. Она включила плиту подогреть кофе. Холодильник оказался битком набит — ветчина, цыпленок, мороженое, копченая осетрина, оливки, еды хватило бы прокормить голодную армию гурманов. В отделении для напитков стоял кувшин «Маргариты», охлажденная бутыль шампанского, бутылка джина «Гордон», а рядом три баночки швепса. Хороший подбор!

Она сделала себе слабенький джин с тоником. Кинула туда несколько кубиков льда и потопала по комнатам. Все — настоящее произведение искусства и буквально дышало роскошью. Гостиная выходила на склон холма, сквозь три стеклянных стены открывался взору весь Голливуд, и сверкающий город у подножия с высоты казался совершенно тихим и утопающим в огнях. Полная противоположность нью-йоркскому бетонному лесу — всего две группки небоскребов на горизонте.