Александр тихо рассмеялся, и Паула почувствовала, как беспокойство начинает постепенно отпускать ее. Что бы ни говорил Леонардо, он слишком далеко ушел от реального мира. При всей его мудрости, вряд ли он может правильно оценить все происходящее в клане.

Маэстро подошел к девушке, встал за спиной, вместе с ней глядя на картину.

— Я бы хотел, чтобы на следующем Совете ты была рядом со мной.

Она стремительно повернулась, глядя на него изумленно и недоверчиво. За сегодняшний вечер учитель второй раз удивил ее.

— Я?! Почему не Антонис, не Вазари? Они гораздо более талантливы и лучше подходят на роль вашего доверенного лица.

— Каждый из них слишком дорожит своим одиночеством, — медленно произнес Александр, и в его фиалковых глазах блеснуло отражение красного солнца с картины. — Успех в работе художника зависит от постоянного развития его индивидуальности и требует неизменного созвучия в мыслях. Поэтому ему необходим покой, тишина, уединение… Иначе его искусство не сможет совершенствоваться. И я не хочу заставлять их погружаться в бессмысленную суету чужих жизней и интриг.

— Но вы хотите погрузить в эту суету меня? — Девушка села на низкую скамью возле окна, еще не зная, имеет ли смысл огорчиться из-за слов маэстро. — Вы считаете, я не нуждаюсь в уединении для того, чтобы творить?

— Ты не можешь быть одна, — он с улыбкой прикоснулся к ее щеке, задев бархатным рукавом пиджака. — Ты не творец, Паoла. Ты — муза.

Раньше, она пришла бы в восторг от этого признания. Стать музой для самого маэстро! Сколько юных фэри мечтает о подобной чести. Но Паула отчего-то испытала лишь досаду.

— Значит, вы считаете, я гожусь только для того, чтобы вдохновлять? — спросила она резче, чем хотела. — И ничего не могу создать сама?!

Некоторое время Александр смотрел на нее молча. Из глубины дома слышалась приглушенная музыка, веселые голоса, смех, но Паула вдруг почувствовала себя отгороженной от этой беззаботной, счастливой жизни. Маэстро опустился рядом с ней, и когда заговорил снова, его голос звучал печально и задумчиво:

— В магии искусства заключена величайшая радость. Но и не меньшая горечь. Я пытаюсь уберечь тебя от разочарования.

— Разочарования в чем?! — воскликнула девушка. — Я знаю, что волшебство фэриартос пассивно. Однако теперь я могу защитить себя… — она сбилась, увидев грустную улыбку учителя, и нехотя исправилась: — …отомстить за оскорбления.

В коридоре послышалась приглушенная возня, раздался тихий возглас, громкий, резко оборвавшийся смех. Щель под дверью на мгновение сверкнула золотым светом. Потом раздался легкий шелест, еще один сдавленный смешок и быстро удаляющиеся шаги.

— Пойдем со мной. — Александр поднялся, как будто не заметив суеты у двери своего кабинета, и повернулся к оконной нише, в которой висела картина.

Маэстро шагнул к ней, и пейзаж развеялся, превращаясь в обрывки разноцветного тумана. Они сложились в высокую арку, и Паула увидела вход, за которым открылось новое помещение.

Здесь пахло растворителем и масляными красками. Стены просторной светлой комнаты от пола до потолка были увешаны картинами без рам. Паула медленно шла вдоль них. Она видела пейзажи, натюрморты, портреты, большие полотна и крошечные этюды, наброски сделанные углем и сангиной, акварели, офорты и даже несколько мозаик… Работы разных стилей и настроений. Красивые, молодые, старые, детские лица. Морские пляжи, городские улицы, кусочки джунглей и пустынь, спицы высоких минаретов, храмы Эллады, современные бетонные улицы. Бледное утро, слепящий белым светом день, ночь, окутанная черным бархатом…

Все работы были не закончены. Ни одной готовой. Но над каждой дрожало облако магии.

В центре студии стоял мольберт с холстом на подрамнике. На нем — всего лишь несколько разноцветных пятен и линий, но в них уже угадывались яростные образы новой картины. Матадор и несущийся на него бык.

Паула молча повернулась к учителю, неподвижно стоящему у входа, ожидая объяснений.

Подойдя к полотну, стоящему на мольберте, Александр придирчиво изучил его, и заговорил, как будто рассуждая вслух сам с собой:

— Почти каждый человек может воспринимать только свою маленькую жизнь, ограниченную маленькими рамками. Он никогда не почувствует того, что происходит за стеной, у другого. Никогда не сможет ощутить себя иным человеком. Художник… настоящий художник постоянно чувствует окружающих. И не только тех, с кем его сталкивает судьба, а всех, кто находится в этой реальности. За этой стеной, и за следующей, в другом доме… во всех домах мира. Истинный творец может проживать вместе с ними их жизни, и умирать вместе с ними…

Маэстро помолчал, словно давая фэри возможность обдумать сказанное. Затем продолжил:

— Среди нас иногда встречаются те, кому дан нелегкий дар чувствовать прошлое. Что существует в прошлом, Паoла? — Александр пристально посмотрел на ученицу, и прежде чем она придумала, что сказать, ответил сам. — Только смерти. Множество смертей. И видящие былое ощущают их постоянно… Гораздо счастливее удел тех, кто осознает будущее. Реальность многолика. Каждый поступок, каждый шаг в настоящем меняет картину грядущего… — Он медленно обвел взглядом картины на стенах. — В этой студии я слежу за тем, как это происходит.

— Значит, полотна на стенах… — отчего-то шепотом выговорила фэри, еще не до конца понимая.

— Это вы, — закончил Александр, задумчиво касаясь ладонью холста на мольберте. — Мои ученики. Все, за кого я отвечаю. Каждая ваша ошибка или удача отражается на вашей жизни там, впереди, во времени недоступном для взгляда большинства. Но я вижу последствия ваших промахов и пытаюсь уберечь вас.

Паула стремительно повернулась. Картины вихрем пронеслись перед ее глазами. Пейзажи, портреты, наброски, эскизы, этюды… Где среди них затерялась ее собственная маленькая жизнь? Вон та крошечная лодка, плывущая по бурной реке? Маяк на краю утеса? Опушка соснового леса?

Она делает то, что хочет, потому что хочет этого сама или потому что ею руководит воля маэстро, стоящего за этим старым мольбертом?! Художник влияет на реальность через искусство?.. Или сам пишет чужие жизни?!

— Вы контролируете нас?

— Защищаю.

Маэстро подошел к ней, крепко взял за плечи, так, что шатающийся под ногами мир послушно замер.

— Когда я чувствую твою боль в будущем, то пытаюсь распутать нити настоящего так, чтобы избавить тебя от страданий. Или хотя бы ослабить их.

Мысли Паулы разбегались. Недоверие, изумление, негодование стремительно сменяли друг друга.

— И что вы изменили в моей судьбе? В настоящем? Встречу с Миклошем? Или вы придумали ее? Для того, чтобы я быстрее научилась магии фэриартос! — она сама не заметила, как повысила голос. Вцепилась в отвороты его пиджака, ошеломленная могуществом магии, разлитой в комнате. — Что это мне даст? Несколько лишних столетий жизни? Смерть тхорнисха? Вы сказали, что защищаете нас от смерти. Что же тогда случилось с Эри?! Почему вы не помогли ей?! А Рудольф? Отчего погиб он?!

— Я не могу спасти всех, — ответил Александр, сжимая ее ладони, и Паула увидела с внезапно подступившим ужасом, каким усталым становится его лицо. Словно он нес на себе непосильный груз и не мог сбросить его. Никогда не сбросит ответственность за всех молодых, беспечных, красивых фэри, не понимающих почти ничего в искусстве, которому служат.

— Значит, вы знаете, что произойдет со всеми нами в будущем? — тихо спросила она.

— Реальность многолика, — повторил он, убирая растрепанные прядки со лба Паулы. — Она может меняться каждый час, каждое мгновение.

— И вы все время чувствуете ее изменения? Анализируете их?! — Девушка ужаснулась, осознав, наконец, какую титаническую душевную и мыслительную работу ведет маэстро. — Но это… невозможно!

— Я говорил, что в нашей магии скрыта бездна радости и столько же горя.

Александр, выпустив ее, снова отошел к мольберту.

— Маэстро, вы можете управлять жизнями всех? Даханавар, кадаверциан, тхорнисхов…