Сначала Виттория слушала его, напряженно хмурясь, потом лицо ее расслабилось, опущенные ресницы перестали вздрагивать. Она целиком погрузилась в себя, честно пыталась выполнить упражнение, правда, Ричард не мог в полной мере оценить ее усердия. Оставалось надеяться на старательность ревенанта.

В полной тишине тренажерного зала было слышно лишь едва уловимое поскрипывание старых половиц над головой — отголосок шагов Дианы и тихое дыхание Виттории.

Через несколько минут девушка вдруг распахнула глаза и повернулась к телохранителю:

— Знаешь, а я ведь что-то почувствовала… какое-то… как будто потустороннее присутствие. Что-то неподвижное. — Она запнулась, машинально поддевая ногтем трещину в коже мата. — Не могу объяснить. Наверное, это и были те самые артефакты защиты, о которых ты говорил.

— Может быть, — ответил Ричард. — Если будешь постоянно тренироваться, твоя сила будет расти. Филипп говорил, что ревенант способен накрыть своей магией территорию в несколько километров и парализовать магию всех, находящихся на ней.

Виттория задумалась. Представляла возможности своей силы или пыталась понять, сколько времени ей понадобится, чтобы научиться всему, что знал ее отец.

Потом снова удобнее устроилась на мате, закрыла глаза. На этот раз она просидела, не двигаясь и, казалось, не дыша, гораздо дольше, а закончив медитацию, выглядела довольной, но и гораздо более усталой.

— У меня получилось растянуть сеть на весь подвал, — сказала она, завязывая волосы в хвост на затылке и явно готовясь вновь повторить упражнение, — и даже зацепить часть комнаты.

Ричард посмотрел на часы:

— Тебе надо сделать перерыв. Отдохнуть. Поесть и выпить кофе. Магия будет забирать у тебя больше сил, чем физические тренировки.

— С отцом было так же? — спросила Виттория, проводя обеими руками по бледному лицу.

— Да. После особо мощного магического воздействия. — Телохранитель помолчал, а затем сказал: — Ты должна реально представлять свою силу. Такие, как ты, могут лишать вампиров не только магического могущества, но если ревенант обладает достаточной мощью, он способен отнять у кровных братьев и физическую силу, делая их почти равными смертным.

— Это звучит не очень правдоподобно, — пробормотала Виттория, ошеломленная подобными перспективами.

— Раньше, довольно давно, — продолжил Ричард, — ревенанты в союзе с людьми убивали вампиров.

— Убивали? — недоверчиво прищурилась девушка. — Мне казалось, Корвинусы всегда действовали в союзе с кровными братьями.

— Не всегда, — сдержанно улыбнулся Ричард. — У тебя довольно разветвленное генеалогическое древо. Кое-кто из твоих предков считал, что вампиры не должны существовать, и уничтожал их с помощью смертных. Но затем род ревенантов сократился до одной семьи, из которой ты и происходишь.

Виттория задумалась, глядя в пустоту ничего не выражающим взглядом, словно вновь погрузившись в выполнение магических упражнений. Ричард понимал, почему ей должен быть неприятен подобный поворот разговора. Среди ее друзей были кровные братья, ее брат сам стал киндрэт, ей нравился Дарэл Даханавар.

— Ты обратила внимание, что территория вокруг дома ухожена, в вазах свежие цветы, комнаты убраны? — спросил он.

Виттория кивнула:

— Да. Ты прав. Так и есть. Хочешь сказать, за домом кто-то присматривает?

— На берегу фьорда живут люди, наблюдающие за этим убежищем. Они следят за всеми катерами, направляющимися в эту сторону. Если что-то покажется им подозрительным, они сразу сообщат об этом мне, и мы успеем уйти. Еще и поэтому я говорил, что наше убежище надежно защищено.

Девушка с изумлением взглянула на него:

— Ты же говорил, это тайное место?! О нем никто не знает!

— Эти люди из тех человеческих семей, которые на протяжении многих лет знали о существовании вампиров. И ревенантов. Кто-то из людей работает на кровных братьев, прекрасно понимая, кому именно служит, убивая по их приказу, зарабатывая для них деньги и развлекая. А эти смертные служат Корвинусам. Когда-то давно это был целый орден, состоящий из тех, кто боролся с вампирами, убивал их. Теперь осталось всего несколько семей. Из них же вербуют телохранителей для ревенантов. Так что мои предки, — Ричард невесело улыбнулся, — тоже были охотниками на вампиров.

Глаза Виттории широко распахнулись:

— Я никогда ничего не слышала об этом.

— Отец не говорил тебе?

Она отрицательно покачала головой.

— Значит, просто не успел.

— Он очень многое не успел, — с горечью проговорила девушка, отворачиваясь.

Ричард ничего не сказал на это. Филипп, хоть и знал прекрасно о своей смертной сути, думал, что впереди у него еще много времени. И теперь телохранителю пришлось взять на себя сложную задачу введения юной ревенанта в курс дела ее жизни.

«Тебе не нужно было приглашать Даханавара, — думал Ричард, обращаясь к погибшему Корвинусу, — достаточно было попросить меня помочь ей. Видишь, теперь мне все равно придется заниматься с ней вместо тебя».

— Если они знали о существовании вампиров, — спросила девушка хмурясь, — то почему не сказали об этом остальным людям? Они могли объединиться и уничтожить всех киндрэт.

— Они уже объединялись. — Ричард поднялся, вынул из своей сумки, лежащей у стены, бутылку минеральной воды и подал Виттории. — И ты знаешь, чем это закончилось. Вампиров начали убивать, а они стали защищаться. И в итоге погибло множество людей.

— Да, я помню, — ответила она, машинально вертя в руках бутылку. — Вампирическая эпидемия. Но все же с помощью ревенанта можно было истребить всех киндрэт?

— Мой учитель, телохранитель твоего деда, говорил, что в существовании вампиров есть высший смысл, — сказал Ричард, поднимаясь. — Вампиры — зло. Но они созданы из людей. Со всеми их недостатками и достоинствами. И однажды придет время поставить их между людьми и чем-то гораздо более страшным, чем сами кровные братья. С их помощью можно победить большее зло.

— Основателя? — тихо спросила Виттория, забыв о своем негодовании и глядя на телохранителя снизу вверх.

— Да, — так же негромко ответил Ричард.

Кэтрин шла по зеленой траве. Босые ступни чувствовали шелковую прохладу. Туман лип к подолу платья, а влажный, свежий ветер овевал лицо и шею. Наконец-то она могла дышать. Тяжесть, сдавливающая грудь, разбилась, осыпалась мелкими колючими крошками.

Глаза бэньши видели то, что было на самом деле, а не мутные миражи, порожденные больным разумом.

Крест, виднеющийся далеко впереди, на фоне бледного неба казался темной фигурой в зеленом плаще, широко раскинувшей руки, желающей заключить ее в объятия. И женщина была готова доверчиво потянуться к ним.

…Но в этот миг иллюзия рассеялась. Кэтрин снова оказалась в тесной темной комнате. Такой тесной, что едва могла пошевелить рукой, голова упиралась в одну стену, ноги — в другую. В первый миг ей показалось, будто она лежит в гробу, но тогда откуда красный свет, бьющий изо всех щелей между досками? Он был горячим и вязким, покрывал кожу липкой пленкой и ложился на лицо душной подушкой, лишая воздуха.

Кэтрин как будто со стороны услышала свой стон, дернулась, и деревянная нора, где она лежала, лопнула. Во все стороны полетели щепки и труха. В красном мареве появилось лицо. Очень знакомое, очень красивое, хотя и немного утомленное.

— Ты опять не спала, — сказал Анри, касаясь ее шеи теплыми, нежными пальцами.

— Я не люблю красный цвет, — ответила Кэтрин, глядя в его глаза, которые сегодня из темно-серых стали зелеными. — Ты же знаешь, как я его не люблю.

— Ты голодна?

— Я видела твою смерть. Как глупо, правда? Я видела, как ты умираешь, но ведь этого не может быть?