— Мы побудем среди вас какое-то время, — произнес Иноканоан, потушив сигару о нижнюю часть столешницы.

— Но мы не хотели бы никому мешать, — подхватила Соломея.

— Нам нужно убежище и территория, на которую никто не сможет претендовать, — закончили они хором.

Но ни у кого это не вызвало улыбки.

— Нам нравится юго-восточная часть города, — сказал юноша, зловеще поблескивая ультрамариновыми глазами. — Насколько мы успели узнать, она не принадлежит ни одному из вас.

— Вы желаете, чтобы эта часть города была закрыта для всех киндрэт? — учтиво поинтересовался ревенант.

— Да, — беспечно улыбнулась Соломея, тряхнув темными волосами. — Кроме тех, кто получит наше разрешение на вход.

— Ни один из районов Столицы никогда не был закрыт, — неожиданно резко произнес Кристоф. И Дона мысленно поддержала его. — Ни для кого.

— Мы, в свою очередь, готовы дать слово, что не станем проникать в чужие владения, — смиренно опустил взгляд Иноканоан, хотя на его губах играла неприятная улыбка.

— Если лигаментиа начнут делить территорию и устанавливать границы, это может привести к очень неприятным последствиям, — заметил Александр.

— Потому что их примеру последуют все остальные, — поддержала союзника Фелиция.

— Так и будет, — вмешался Рамон, и в его голосе зазвучали те же непримиримые интонации, что и у кадаверциана. — Мы начнем охранять свои приусадебные участки и жестоко карать нарушителей. Относительно спокойный город превратится в арену постоянных драк и склок, с которыми наш Судья, — вьесчи учтиво, хотя и несколько равнодушно склонил голову перед ревенантом, — не справится даже с помощью всех нас.

Иован равнодушно повел широкими плечами:

— Делите, как хотите. Нам все равно, кто из вас где будет жить.

— Конечно, вам все равно. — Амир растянул губы в ядовитой ухмылке. — Оборотням плевать, что происходит в городе. Лишь бы в их лес не совались.

— Точно, — кивнул косматой головой вриколакос. — Лучше не скажешь. Но если кто сунется со своими порядками к нам… — в его глазах зажглись свирепые желтые огни, от мощной фигуры повеяло неукротимой звериной силой. И это произвело на всех присутствующих гораздо большее впечатление, чем любые угрозы.

— Давайте вспомним грустную историю Праги, — лучезарно улыбаясь, предложил Миклош. — Там мы тоже были разделены. И к чему это привело?

— Город пришлось оставить, — тихо ответила Дона.

— Хорошо, — беспечно улыбнулась Соломея. — Мы поняли. Ваше решение — «нет». Мы его принимаем.

Иноканоан опустил голову, исподлобья глядя на каждого по очереди:

— Но пусть никого из вас не удивляют… странности, которые будут происходить в этой части города.

— Мы не угрожаем! — со смешком воскликнула девочка. — И мы не будем никого… — она помедлила, словно подыскивая нужное слово.

— …убивать, — подсказал юноша с мрачной усмешкой. — Однако, если что-то случится, мы не виноваты. И даже ваш сканэр не сможет этого опровергнуть.

— Мы примем к сведению ваше предупреждение, — холодно улыбнулся ревенант. — Продолжим, господа.

— Клан Кадаверциан обвиняет Амира Асимана в убийстве Сэмюэля Кадаверциана, — произнес Кристоф, и Доне показалось, что по ее спине пробежал ледяной озноб. Она даже предположить не могла, что собрату придет в голову заявить подобное.

В зале Совета повисла напряженная тишина.

Магистр желчно рассмеялся и оглянулся на остальных, видимо ожидая, что они оценят нелепость услышанного заявления вместе с ним. Но ни один не оправдал его ожидания. Миклош подался вперед с предельно заинтересованным видом. Фелиция обменялась быстрым взглядом с Александром. Рамон, нахмурившись, смотрел в полированный стол. Иован хмыкнул нечто неразборчивое. Только лигаментиа остались равнодушно не заинтересованы.

— И как, позвольте узнать, я его убил? — скептически осведомился Амир, не дождавшись поддержки.

— «Могильная гниль», — коротко ответил кадаверциан.

— Неужели? Если мне не изменяет память, этим средством пользовался лудэр. По-моему, уважаемый Кристоф путает меня с одним из его представителей. И, простите, где доказательства?

— Вы правы, — невозмутимо ответил колдун, — доказательств, которые можно предъявить на Совете, нет. Кроме мертвого тела ученика.

— Зачем мне убивать твоего молокососа?! — с искренним возмущением воскликнул асиман.

— Я предупреждаю, Амир, — резко оборвал Кристоф поток его «праведного» гнева. — Если кадаверциан неожиданно начнут умирать или пропадать без вести, я знаю, с кого спросить за это.

Асиман вдруг приподнялся, уставился на колдуна с бешенством и произнес хрипло:

— Ты смеешь мне угрожать, галльский ублюдок?!!

— Господин ар Рахал! — предостерегающе произнес ревенант.

Кристоф так же медленно встал, и теперь враги с ненавистью смотрели друг на друга через стол. Казалось, еще мгновение, и они бросятся в драку.

— Ты понял меня, асиман? Если «Могильная гниль» появится снова — все твои ученики пойдут на корм моим бетайласам.

— Господин Альбьер! Прошу вас.

В воздухе повеяло магией. По рукам Амира пробежала мгновенная огненная волна. И тут же вокруг некроманта колыхнулось зеленое облако.

— Остановитесь. — В голосе ревенанта послышалась угроза. Пока еще отдаленная.

Каждый из присутствующих почувствовал волну мощной невидимой силы, хлестнувшей со стороны Судьи. Она накрыла обоих врагов, потушила огонь в руках асимана и развеяла колдовскую зелень подле кадаверциана. Дона не сдержала облегченного вздоха — ревенант воспользовался своим умением нейтрализовывать магию кровных братьев.

— Вынужден напомнить, — ледяным тоном произнес господин Белов, — для того, чтобы вы могли общаться, здесь нахожусь я. Хотите выяснять отношения — делайте это цивилизованно.

Прошло несколько томительных секунд, прежде чем Амир медленно опустился на свое место. Кристоф тоже сел.

Больше желающих высказать свои претензии к другим кланам не нашлось.

— Итак, господа, — произнес Судья спокойно, словно только что не произошло неприятного инцидента, — мое решение. Совет не считает возможным оказывать помощь клану Асиман в поисках пропавшего представителя.

Разъяренный Амир вскочил, грохнув стулом по полу и стремительно вышел из зала, оглушительно хлопнув дверью. Фелиция тяжело вздохнула. Соломея зашептала что-то на ухо брату. Рамон усмехнулся. А ревенант продолжил, словно не заметил выходки асимана:

— Далее, повторю еще раз. Совет не намерен каким-либо образом влиять на внутренние противоречия клана Нахтцеррет. А также считает обвинения Миклоша Тхорнисха в адрес Фелиции Даханавар необоснованными.

Господин Бальза состроил высокомерно-пренебрежительную гримасу, но взгляд, которым он наградил ревенанта, был полон злобного раздражения.

— И последнее. Прошу Кристофа Кадаверциана впредь воздерживаться от необоснованных обвинений и угроз в адрес представителей других кланов, если он желает по-прежнему входить в состав Совета. Это все на сегодня. Доброй ночи, господа.

Судья собрал документы, лежащие на столе, и в полной тишине покинул зал.

Господин Бальза проводил время в маленькой обсерватории, располагавшейся на вершине одной из четырех готических башен «Лунной крепости». Он пришел сюда, едва стемнело. Ночь выдалась облачной, и телескоп так и остался не расчехленным. Впрочем, сегодня звезды не слишком интересовали Миклоша.

Нахттотер страдал от мигрени.

Это выматывало тхорнисха. Устроившись на маленьком диванчике и положив на лоб влажное полотенце, он уже несколько часов пытался уснуть хотя бы на пять минут. Но ничего не получалось.

Бальза не мог думать ни о чем, кроме возвращения клана Иллюзий. Лечебные заклинания, которыми он окружил ученика, пожирали силы, но Йохан не выздоравливал. Ранение оказалось очень серьезным, и жизнь в ландскнехте едва теплилась. Чумной собирался отправиться к праотцам.