— Что есть реальность, — небрежно заметил я, глядя, как его пальцы бегают по клавиатуре, — и что есть разум? Ты же даханавар.
…Когда мы, вместе с Арчи, вышли из дома, на улице похолодало. Небо прояснилось. Казалось, звезды раскалываются от холода и рассыпают во все стороны блестящие осколки искр. Снег сверкал, над сугробами висело серебристое сияние.
Машины колдуна у подъезда не было. Вместо нее к самой кромке тротуара лихо подъехал черный «хаммер». Передняя дверца распахнулась, и на снег спрыгнул Вивиан. Я снова на мгновение испытал легкую дезориентацию, видя его новое тело и одновременно чувствуя прежние ощущения молодого кадаверциана. Он подошел и с независимо-упрямым видом остановился напротив учителя.
Арчи с явным интересом уставился на голубоглазую «девушку», одетую как парень и коротко подстриженную, но не теряющую от этого ни капли своей привлекательности. Естественно, он не узнал Флору. Она была давно мертва, когда Артура обратили, а портреты даханавар, пытавшихся убить главу клана, у нас не принято развешивать в парадном зале.
Лицо Кристофа стало ледяным, застывшим.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он по-французски, справедливо полагая, что мой собрат не понимает языка Мольера и Дюма.
— Это была моя инициатива, — поспешил я на выручку Вивиану. — Не может же он все время сидеть взаперти. А я, извини, не могу работать в присутствии твоих зомби. И если ты беспокоишься из-за Арчи, то когда он сделает все, что от него требуется, я почищу ему память. И его матери тоже.
«В следующий раз, будь добр, советуйся со мной, если соберешься отдавать распоряжения моему ученику», — мысленно произнес Кристоф, отвернулся от меня и пошел к машине.
«Как прикажете, мэтр», — «сказал» я ему в спину.
…Поездка выходила довольно веселой.
Арчи одолевало все большее желание познакомиться с девушкой, потрясшей его воображение. Вивиан бесился из-за пристального внимания новоиспеченного даханавара. Кристоф начал подозревать, что я беспокоюсь не столько о душевном состоянии его ученика, сколько о собственной возможности развлечься.
— Направо… прямо… налево, — отдавал он короткие распоряжения Вивиану, и тот молча исполнял приказы.
Машин на дорогах было еще довольно много.
— Ничего себе! — воскликнул вдруг молодой кадаверциан своим новым музыкальным голосом, доставшимся по наследству от Флоры.
Арчи подался вперед, и я тоже увидел. Нам навстречу, из-за человеческих домов разной высоты, медленно, величественно выплывала огромная цитадель. Ее черные стены наливались мерцающим красным цветом и гасли, чтобы через секунду загореться снова. Грозные тучи клубились вокруг шпилей, и между их стальных боков поблескивали багровые сполохи.
Чудовищная картина завораживала. В ней было нечто, чуждое нашему разуму. Но чем дольше я вглядывался в титанический замок, тем меньше понимал, что именно.
— Лигаментиа, — негромко сказал Кристоф, и его голос, внезапно нарушивший тишину, заставил всех очнуться. — Иллюзия.
— Люди не видят этого? — спросил Вивиан, забыв о своем решении держать рот на замке.
— Нет. Это напоминание для нас. — Кадаверциана не слишком удивило появление невероятной постройки, за несколько дней выросшей среди человеческих домов. Он ожидал чего-то подобного.
— Неужели они, действительно, будут нападать на всех, кто зайдет на их территорию? — вмешался в разговор Арчи. Его потрясение от увиденного довольно быстро сменилось удовольствием от того, что молчаливая «красавица», наконец, заговорила.
— Не на всех. Направо, Вив. Но на слишком любопытных — несомненно.
— Нам не придется заезжать на их территорию? — ученик послушно повернул руль, и мы въехали в узкий переулок. Теперь башни крепости оказались слева.
— Нет. Мы обогнем ее.
— Но ведь убийства кровных братьев запрещены, — снова подал голос Арчи.
— Неужели? — скептически поинтересовался Кристоф. И я увидел в его памяти разгромленную лабораторию асиман, Эрнесто, связанного магической цепью, умирающего Вивиана, мертвого Сэма…
Мой родственник решил помолчать, понимая, что не слишком много знает о тайной политике киндрэт.
Следующие полчаса мы ехали в полной тишине. Яркие огни города остались позади, и теперь машина неслась по шоссе, направляясь на юго-восток. Небо начало затягивать тучами.
— Я думал, это в Столице, — Арчи вопросительно взглянул на меня.
— Недалеко от города есть старые пещеры, — ответил Кристоф. — Когда-то там были шахты, где добывали известняк, а сейчас на десятки километров — подземные пустоты…
Вход в таинственные подземелья выглядел как… дыра в земле. Резкий черный провал достаточно ровной, округлой формы, на фоне белого снега.
Кадаверциан спускался первым. За ним в узкий лаз протиснулся я. Кристоф включил фонарь и обвел кругом света низкую пещерку. Луч задержался на колченогом стуле. На нем лежала толстая потрепанная тетрадь, заложенная карандашом.
— Рай для диггеров, — сказал Кристоф. — Прежде чем спускаться туда, — луч фонаря переместился на противоположную стену, где чернел еще один ход, — каждый должен записать свое имя. Затем записи проверяют, и если кто-то не отметился на выходе — его идут искать.
— И находят? — поинтересовался Арчи, присоединяясь к нам. Он поспешил подать руку Вивиану, спускающемуся следом, но кадаверциан сделал вид, будто не заметил его попытки помочь.
— Иногда. — Колдун вынул из кармана второй фонарь, бросил его ученику и направился к проходу.
А я, не сдержавшись, открыл тетрадь, быстро нацарапал под именем какого-то Семена Белого: «Дарэл Эриксон, 5 февраля, 23:42». И поспешил за остальными.
Сначала по длинному коридору, полого ведущему вниз, можно было идти только согнувшись. Затем потолок резко ушел вверх, и мы оказались в большой пещере. Я не увидел подземных красот, которые так любят туристы. Ни сталактитов, ни сталагмитов или величественных каменных колонн. Всего лишь большая нора, где пахло сыростью и землей.
Потом был еще один переход, напоминающий длинную гофрированную трубу. Затем череда небольших круглых залов. Камень под ногами сменялся пластами сухой глины. Луч фонаря Кристофа выхватывал из темноты одинаковые неровные стены темно-серого цвета и черные дыры боковых ходов.
Кадаверциан остановился и выключил свет. Мы оказались в полной темноте.
— Слушайте, — шепнул он.
Было очень тихо. В первое мгновение мне показалось, что закладывает уши. Дыхание, шелест подошв по камням, любой шорох — звучали неестественно громко. Я слышал стук своего сердца. Мысли спутников тоже стали приглушенными, смазанными, словно их глушила темнота.
— Что? — тревожно спросил Арчи.
— Тишина. — Голос Кристофа долетел как будто издали. — Такого ты больше нигде не услышишь…
В душе парня зашевелилась приближающаяся паника. Он вдруг вспомнил, что некоторые в клане Даханавар считают кадаверциан ненормальными. И неизвестно, какая блажь может придти некроманту в голову под влиянием темноты и мертвого безмолвия.
В черноте блеснула крошечная зеленая искра.
— Здесь можно блуждать месяцами, но тебе покажется, будто прошла всего пара недель, — продолжил колдун еще более приглушенным голосом. — Время идет по-другому.
Мой смешок рассеял пугающую магию подземелья. Вивиан включил свой фонарь, осветив напряженное лицо Арчи, мою ухмыляющуюся физиономию и Кристофа, опустившегося на одно колено перед узкой дырой в полу.
— Нам туда, — как ни в чем не бывало заявил некромант.
Я подошел к нему, заглянул в колодец и почувствовал… далеко-далеко слабый огонек. Человек. Один. Спокойный, расслабленный, погруженный в себя.
— Здесь живут люди?
— Да. Те, кто любит одиночество и тишину. — Кристоф снял плащ и камзол, расстегнул тяжелый пояс. Наблюдая за кадаверцианом, я подумал, что, пожалуй, он прав, протиснуться в этот лаз в тяжелой верхней одежде будет затруднительно.
— Вив, сначала ты, — сказал колдун и не слишком дружелюбно глянул на меня. — Вообще-то роль первопроходца предназначалась Босхету. Он, в отличие от нас, может отрывать некоторые части тела, мешающие при спуске. Но раз его нет, тебе из-за твоей… комплекции будет легче всех нас. Там довольно узко, особенно в одном месте. Но ты пролезешь. Медленно протискивайся и не бойся.
