Я шагнул вперед, понимая, что никогда не хотел ничего больше, чем войти в мир, находящийся по ту сторону.

— Дарэл, нет. — Кристоф крепко взял меня за плечо, отталкивая от магических врат. — Я пойду один.

— Почему? — я резко вырвался, чувствуя внезапный прилив злости. — Новые тайны?

Впервые в жизни мне захотелось ударить его всей имеющейся в запасе магической мощью. И в этот раз одной головной болью он бы не отделался. Кристоф понял это, но не рассердился. Даже не удивился.

— Я не хочу, чтобы тебя убили, — произнес он тихо.

Раздражение мое тут же испарилось.

— Убили? За что?

— За то, что ты телепат.

Отвернувшись от меня, он быстро прошел сквозь белую светящуюся дымку. И тогда я «шагнул» за ним мысленно…

Внезапный холод, стремительное падение, темнота в глазах. Знакомые ощущения. Все было как тогда. В Ирландии.

Один шаг, и привычный мир исчез.

Кристоф стоял на зеркальных плитах огромного зала. Стены изгибались над головой круглым куполом. Тонкие колонны, сделанные, казалось, из стекла, гнулись вместе с ними. Мягкий свет лился с потолка и, многократно дробясь в зеркалах, ложился вокруг сияющими волнами. Словно отблески от хрустальных граней бокала.

Кадаверциан увидел свое отражение в отполированных стенах. Оно было гротескно уродливо и покрыто грязью подземелья. Кристоф равнодушно отвернулся.

Было тихо. Слышался лишь отдаленный мягкий шелест, и едва уловимый перезвон колокольчиков музыки ветра. Впервые за долгое время колдуну стало спокойно. Умиротворение подкрадывалось незаметно, стирая с души заботы, гнев и усталость. Хотелось стоять, не двигаясь, и слушать, вдыхать свежий запах дождя, плывущий по залу. Хотелось закрыть глаза и не думать…

Но из глубины памяти что-то как будто подтолкнуло, заставляя очнуться. Нетерпеливое, обжигающее, требовательное.

— Хранитель, — негромко позвал Кристоф.

Его голос эхом отразился от стен и полетел вверх к куполу.

— Хранитель!

«Они могли уйти. Навсегда оставить этот мир…»

Но опасения не подтвердились. Его услышали. Прямо из стены навстречу кадаверциану выступило высокое существо в просторных сиреневых одеждах. Его голова была окутана тканью того же цвета, а огромные нечеловеческие глаза горели яростным бирюзовым огнем.

— Твое упрямство, Кристоф Кадаверциан, достойно твоей самонадеянности! — Волшебный голос нософороса вибрировал от гнева. — Этот мир закрыт для остальных смертных и бессмертных.

— Простите, хранитель. — Некромант склонил голову перед существом, наделенным высшей магией киндрэт. — Я потревожил ваш покой.

— Ты явился без приглашения, — ответил тот уже спокойнее.

— Боюсь, этого приглашения пришлось бы дожидаться не одну сотню лет, а у меня не так много времени.

— И чем, позволь узнать, вызвана такая спешка?

— Исчезновением Вольфгера, гибелью моих учеников, неповиновением наших слуг, гин-чи-най.

Услышав последнее слово, хранитель повернулся к некроманту спиной. Но не для того чтобы уйти, он всего лишь медленно обошел высокий резной трон, соткавшийся прямо из воздуха, и неторопливо опустился на него.

— Ты пришел сюда, думая, что получишь ответы на свои вопросы?

— Я надеюсь на это. — Кристоф увидел, как из-под плаща появились руки нософороса. Тонкие кисти с непомерно длинными пальцами, на кончиках которых вспыхивали радужные искорки. Отвести от них взгляд можно было с трудом.

— Сядь, — велело существо после непродолжительного раздумья. Кадаверциан с облегчением опустился на пол, понимая, что его изгнание из мира нософорос откладывается.

Некоторое время хранитель молча смотрел на него.

— Вижу, твое стремление к правде не остановило тебя от падения в грязь. — Он показал длинным пальцем на пятна и полосы на одежде и сапогах Кристофа.

По всей видимости, это заявление содержало в себе некое скрытое оскорбление, но колдун сделал вид, что не заметил его.

— Путь, который я проделал сегодня, не самый трудный. — Он стряхнул с рукава рубашки присохший комок глины. — Бывало и хуже. Я кадаверциан, а некромантия — грязная работа, хранитель.

— Ихе-Ден, — сказал вдруг тот, на мгновение прикрыв глаза. — Это мое имя. Можешь называть меня так.

Удивленный подобной откровенностью Кристоф не успел ответить, потому что существо подалось вперед, пристально глядя на него.

— Ты уже знаешь о том, как был разделен ваш клан?

— Да.

— Значит, ты знаешь и то, что не являешься некромантом. У тебя яркий талант Заклинателя духов, поэтому тебе так легко подчиняется Тёмный Охотник и прочие духи убийства. Я вижу. Твоя истинная суть — лудэра.

Кристоф медленно покачал головой.

— Я — кадаверциан. И всегда им был. Я не буду ломать свою жизнь сожалением об обмане прошлого.

— Почему тогда тебя волнуют события былого? Не лучше ли забыть о прежних потерях?

— Нет. Если бы они касались меня одного… возможно. Но я отвечаю за клан. За то, что от него осталось.

Нософорос неторопливо поднес руки к голове, поправляя повязку.

— Я не знаю, что происходит с твоими слугами, и я не могу сказать, из-за чего погибли твои ученики. Ты можешь разобраться в этом лучше меня. А остальные вопросы… Я отвечу на них, но сначала, если позволишь, хочу рассказать тебе легенду.

Кристоф молча смотрел в удивительные лучистые глаза существа. Тот принял его молчание за согласие и неторопливо начал рассказ.

— В одном далеком мире жили удивительные создания, мало похожие на людей и обладающие качествами, столь же не свойственными людям. Мудростью, дальновидностью, ответственностью за свои поступки. А также тем, что в этом мире считают магией. Их называли гин-чи-най.

Кадаверциан, до этого сидящий неподвижно, пошевелился, и хранитель тут же прервался:

— Вижу, ты хочешь задать вопрос?

— Мне сказали, что эти существа — нософорос.

— Нет, — Ихе-Ден покачал головой, крепко переплетая пальцы. — Так считали… некоторые. Но это неправда. Мы всего лишь жалкое подобие великих учителей. Хотя наша внешность является отражением их образа.

Хранитель помолчал, словно собираясь с мыслями, и продолжил:

— Однажды среди гин-чи-най появился тот, чьи способности превосходили силу соплеменников. Его психические возможности были настолько велики, что он мог влиять на окружающих и даже управлять ими, диктуя свою волю. Естественно, сначала он не умел пользоваться своей силой в полной мере, не осознавал ее. Но как только понял, сколь легко играть на психике братьев, чтобы добиваться своих целей, он стал опасен.

Нософорос неожиданно поднялся и направился к зеркальной стене. Замерев возле нее, он внимательно вгляделся в отражение кадаверциана, напряженно следящего за ним.

— Он захотел изменить мир, в котором жил. Изменить своих собратьев. Поначалу цели его были благими, он мечтал сделать гин-чи-най умнее и могущественнее. Но безумец не представлял последствий своего вмешательства в физические законы реальности. Нельзя добиться блага, переделывая окружающих против их воли… Его попытались остановить, но он не слышал голос разума. А когда понял, что при всей своей силе не может противостоять целому миру, бежал.

Хранитель прервался и повернулся к Кристофу:

— На этом легенда заканчивается и начинается правда, которая касается непосредственно нас, и которой ты так страстно добиваешься. Попав в этот мир, существо, которое мы называем…

— …Основателем, — тихо сказал кадаверциан.

— Да, именно так. — Ихе-Ден коснулся длиннопалой рукой стены, и по ней пошла легкая, мгновенная рябь. — Основатель понял, что не выживет здесь. Но он нашел поле, с которого мог собрать великолепный урожай. Разделив свою силу среди нескольких человек, Основатель создал нас. Тех, кто рано или поздно должны были помочь ему трансформироваться и вернуться в свой мир практически неуязвимым. И там решить — уничтожить всех, кто мешал его планам, или поработить. А, быть может, полностью разрушить мир, породивший его, и снова вернуться сюда. Или создать новый.