— Ты?! — Миклош саркастически рассмеялся. — Да тебя любое заклинание пришибет, как мотылька.

— Мы очень ценим твою готовность помочь, Паула, — мягко сказала Фелиция. — Но твой магический потенциал еще не достаточно высок. Если бы нас согласился поддержать Антонис…

— Не думаю, — тихо ответила девушка, глядя на свои крепко сжатые пальцы.

— Ну, естественно, — презрительно заметил Миклош.

— Александр пришел бы! — Фэри взглянула на тхорнисха с плохо скрытой злостью. Но тут же отвела взгляд в сторону, словно вновь почувствовав боль от смерти маэстро, нахмурилась. — Я могу попросить Леонардо, но не уверена…

— Нужно обратиться к Иноканоану и Соломее, — сказал Кристоф. — Когда-то вы были одним кланом. Так же, как и мы с лудэром. Их сила дополнит твою.

Паула благодарно улыбнулась кадаверциану, явно ободренная его готовностью принять во внимание и ее желание участвовать. Миклош передернул плечами, пробормотав что-то неразборчивое, но явно нелюбезное в адрес клана Иллюзий.

— Иноканоан может не согласиться, — заметила Фелиция, не обращая на тхорнисха внимания.

— Согласится, — ответил колдун с той же уверенностью, с какой она убеждала Паулу в том, что Миклош придет на Совет.

— Надо попросить его выбросить Основателя из мира Грани прямо в Большой круг, — внес предложение Рамон. — Это было бы огромной помощью всем нам. Может быть, самой ценной из возможного.

— Я знаю, кто не явится точно, — мрачно произнес нахттотер, аккуратно складывая свой носовой платок. — Асиман. Амир не станет рисковать своей шкурой ни при каких обстоятельствах.

— Асиман примут наше предложение, — улыбнулась мормоликая, вспомнив недавний визит Якоба. — Один из них недавно обещал мне свою поддержку.

— Неужели? И кто же он? — поинтересовался Кристоф.

— Он попросил сохранить его имя в тайне, — дипломатично ответила Леди.

— Как насчет вриколакоса? — спросил Миклош, выразительно глядя на Паулу. — Ты теперь с ними дружишь.

— Словен сказал, что они помогут, — уверенно ответила девушка.

— Значит, остается только нософорос, — заметил Рамон, взглянул в сторону задымившего камина, чуть шевельнул ладонью, и легкий ветерок заставил струйку дыма заползти обратно в трубу. — Ты, кажется, был у него, Кристоф. Сможешь навестить еще раз?

— Не знаю, что из этого получится, но попытаюсь, — ответил кадаверциан. Судя по его лицу, воспоминание о походе к Хранителю не доставляло некроманту особо приятных воспоминаний. Но он был готов рискнуть снова.

— Еще нам нужен ревенант, — напомнил Рамон.

— Эта маленькая сопливая девчонка? — скривился Миклош.

— Как я уже говорила, эта маленькая девочка единственный ревенант, который у нас есть, — откликнулась Фелиция. — И мы не можем ждать, пока она вырастет.

— Нет, мне все больше не нравится эта затея, — хмуро сообщил нахттотер, пристально глядя на свою трость.

— Предложи что-нибудь другое, — утомленно посоветовала мормоликая.

— А нельзя связаться с гин-чи-най? Пусть сами разбираются со своим родственником!

— Отличная идея, — ответил Кристоф с легким раздражением. — Подожди минуту, где-то у меня был записан номер их сотового.

Паула улыбнулась, взглянув на уязвленного ночного рыцаря.

— Давайте не будем тратить время на бессмысленные препирательства, — поспешила вмешаться Фелиция, прежде чем Миклош успел придумать достаточно язвительный ответ.

— Позвольте мне подвести итог нашей встречи, — поддержал ее Рамон. — Надо заручиться поддержкой лигаментиа и нософорос. Привезти в Столицу ревенанта и этого мальчика — Лориана. Найти место для проведения изгнания.

— Северная резиденция, — ответила Фелиция. — На этом месте до сих пор лежит тень Витдикты.

— И необходимо действовать быстро, — закончил негоциант.

С этим никто спорить не стал.

— Кстати, еще один момент. — Миклош отбросил концом трости щепку, лежавшую у ножки его кресла. — Если мне не изменяет память, для большей действенности ритуала нужно собрать реликвии кланов. Это не обязательно, но все же будет лучше, если мы примем возможные меры. Жало Золотых Ос с недавнего времени вновь обрело своего хозяина. — Он высокомерно окинул взглядом всех присутствующих, ожидая увидеть их потрясенную реакцию. Но так как ее не последовало, продолжил едко: — По поводу даханаварской я не задаю вопросов. Госпожа Фелиция сама представляет собой реликвию, в некотором роде.

— Я привез Крест Основателя, — сказал Кристоф.

— Что ты сделал?! — Миклош дернулся, словно ужаленный.

— Крест Основателя в Столице? — нахмурилась Паула.

Негоциант вопросительно взглянул на гречанку, и та утвердительно опустила веки.

— Ты притащил сюда дрянь, из-за которой мы вынуждены были оставить Прагу?! — завопил было нахттотер, но тут же успокоился и, к удивлению присутствующих, произнес задумчиво: — Впрочем, если Крест поможет избавиться от Основателя и Храньи, не буду иметь ничего против… На этом, полагаю, наша консультация завершена. Желаю вам всем дожить до следующей встречи.

И Бальза, поднявшись, первым вышел из комнаты.

Фелиция последний раз посмотрела на клочок нотной бумаги и бросила его в камин.

Невероятно, что кто-то мог говорить с Вольфгером… Сколько лет мэтр кадаверциан был мертв, и вот теперь мормоликае казалось, будто она вновь слышит его голос.

— Вольфгера убили не мы, — сказала Леди, и Себастьян замер за ее спиной, понимая, что сейчас она говорит не сама с собой. Ей был нужен собеседник, вернее внимательный слушатель.

Мажордом подошел, оперся о спинку ее кресла. Гречанка взглянула снизу вверх на его красивое лицо, освещенное пламенем камина.

— Вольфгера убил Основатель. Никто из нас не знал, что именно в мэтре кадаверциан был скрыт его дух… кроме него самого. — Она снова отвернулась к огню и продолжила тихо: — Я не знаю, как многие века ему удавалось бороться с этим… проклятием. Но никто ни о чем не догадывался. А потом Вольфгер начал меняться. Он вел себя так, словно у него возник какой-то план… Спрашивал, не надоело ли мне жить под постоянной властью незримых тюремщиков…

Мормоликая закрыла глаза и ярко увидела перед собой кадаверциана. Его лицо, на котором надменность могла мгновенно смениться искренним дружелюбием, а высокомерное равнодушие превратиться в участливое внимание. Было в нем нечто бесконечно привлекательное и отталкивающее одновременно.

Были времена, когда Вольфгера принимали за гиперборейца, затем за левита, потом за валашца, а после этого долгое время его считали французом.

Она снова услышала голос, звучащий с едва заметным акцентом:

— Фелиция, скажи мне. Ты счастлива?

Она смотрела на мэтра кадаверциан с бесконечным удивлением. А он расхаживал по ее маленькому уютному зимнему саду, с явным удовольствием прислушиваясь к плеску фонтана.

— Что за странный вопрос?

— Абсолютно закономерный. — Он сел на бортик бассейна, пристально глядя на нее. — Ты не чувствуешь, что с каждым годом здесь становится все труднее дышать?

— Вольфгер, я не очень хорошо понимаю тебя сегодня.

— Хорошо, скажу прямо. Этот мир становится слишком тесным. — Он выгреб из кармана горсть крошек и бросил их в воду. Золотистые карпы тут же набросились на угощение. — Слишком знакомым. Скучным.

— Даже если это так… — Фелиция села рядом с ним. — Мы ничего не можем с этим сделать.

— Помнишь времена, когда мы были настоящими богами? Когда от нас зависело все.

— От нас и сейчас зависит очень многое.

— Это неправда, — небрежно отмахнулся он, — и ты сама понимаешь это. Мы утешаем себя подобными словами. «Мы влияем на людей. Решения, которые они принимают, выгодны нам». А на самом деле… Зачем тебе вечная жизнь, если ты вынуждена проводить ее, постоянно скрываясь.

— Прошлого не вернуть.

— Фелиция, ты умная женщина. А говоришь банальности. Все возвращается. Тебе ли не знать. Форма может быть измененной, а суть одна.