Оно пробежало мимо, даже не остановившись, и сгинуло в лесу, словно ночной кошмар с приходом утра.
— Ну и как тебе? — с живым интересом спросил открывший глаза Миклош.
— Значит, это и есть Садовник, — негромко произнес Грэг.
— Один из них.
— Он похож… — Некромант замолчал, задумался и нахмурился еще сильнее.
— На нас, — господин Бальза издал неприятный смешок. — Очень верно подмечено. Луций как-то сказал, что они любят пить кровь. Но не человеческую, а нашу. Таких блаутзаугеров, как ты и я.
— Кто они такие?
Нахттотер погладил бороду, вздохнул, сменил позу, посмотрел на темное небо:
— Как ты думаешь, что случается с кровными братьями, когда они умирают? Куда уходят их души? В рай?
— Думаю, наоборот. Если бы я верил в бога, то сказал, что нам всем уготовано место в аду.
— Вот он — персональный ад тхорнисхов. — Рыцарь ночи обвел рукой синий мир и страшную стену колючих деревьев. — Сады Боли. Мы не умираем. И не исчезаем. И не уходим в небытие. Наши души становятся Садовниками — вечно ждущими, ищущими, алчущими крови тех из нас, кто еще жив. Поэтому я и рекомендовал тебе забраться в «Слепую клетку». Пока мы здесь, они нас не видят.
— Их можно уничтожить?
Миклош вспомнил синие, полупрозрачные, перекошенные лица, леденящий душу вой и вспышки магии Луция, когда он вместе со своим учеником прорывался обратно, в мир живых.
— Можно. Развоплотить. На время. Беда лишь в том, что как только начинаешь сражаться, на помощь одному прибегают еще десять, и так до бесконечности. Тхорнисхов, знаешь ли, за века умерло достаточно много.
Некромант не ответил, и нахттотер вновь закрыл глаза. Один раз ему послышался какой-то звук — не то скрип, не то стон, но расстояние было столь огромным, что господин Бальза не смог бы поручиться и решил, что ему просто почудилось.
Прошло еще какое-то время… затем с неба прилетел вопль:
— Мистер! Дайте шиллинг!
Попугай парил в высоте, встревоженно крича о том, что кентаберийское вино уже украдено.
Поорав немного, он вновь улетел.
Когда спутникам стало казаться, что они провели в клетке не один день, синий свет стал бледнеть и меркнуть, а затем вовсе погас, и на небе вновь появилась полная луна.
— Отсчет пошел. — Бальза вскочил на ноги и одним движением стер надпись на земле.
— Ччерт! Ччерт! Они заходят с зюйд-веста! — Попугай неожиданно рухнул на плечо господина Бальзы так, что тот едва не подпрыгнул. Птица щелкнула клювом у щеки главы клана Золотых Ос и гаркнула:
— Эй! Красо-о-отка!
Нахттотер выругался, сбрасывая с себя наглую мертвечину, Пако обиженно заверещал и перескочил к хозяину, который был более дружелюбен, чем рыцарь ночи.
— Люггер плыл на восток! Байла! Байла!
— Он нашел путь! — Грэг цокнул языком, и его питомец, взмахнув крыльями, полетел над одной из тропинок.
— Не спешить! — предупредил Миклош. — Направление знаем, ну и ладно. Пошли.
Они вновь углубились в густой лес.
— Нам везет, — по пути сказал господин Бальза, презрительно поджав губы. — На этот раз Садовник был один. Странно. С чего бы это?
— Испугались меня? — рассмеялся некромант.
— Скорее уж твоего попугая. Кто захочет иметь дело с этой болтливой заразой?
— Дискульпе, синьор! Порфабор! Уно шиллинг для маленького Пако!
Тварь носилась между деревьями, махая фиолетовыми крыльями и вопя во все горло.
Валлиец рассмеялся, подозвал птицу и приказал вести себя тихо. Та проворковала нечто ласковое, схватила страшным клювом, способным перекусить толстую металлическую проволоку, мочку уха колдуна. Пожевала и наконец-то заткнулась.
Местность несколько изменилась. Теперь земля была изрыта оплывшими ямами, очень похожими на древние могилы. Они темнели под деревьями среди влажной прелой листвы, наполовину заполненные застоявшейся водой.
— Вивиан был порядком раздосадован, что ты отказался взять его с собой, — сказал Грэг.
— Нужны мне здесь сосунки, — пренебрежительно отозвался нахттотер.
— То есть все эти разговоры о женщинах…
— Правда, мой друг. Иначе вместо тебя была бы Ада или Дона. Или же я бы обошелся помощью Норико.
— Суровая реальность жизни, — улыбнулся некромант. — Бедные женщины, в Сады Боли им путь заказан. Кстати говоря, отчего?
— Черт его знает. Говорят, если рядом женщина, Садовники лезут и днем. Так что слишком велик риск брать с собой спутницу.
Он перепрыгнул через яму, полную тухлой воды, потянул носом воздух и заметил:
— Далеко мы забрались. Как бы назад не пришлось бежать.
Мастер Смерти вместо ответа ловко отшатнулся в сторону, избежав «случайного» движения колючих ветвей. Попугаю пришлось замахать крыльями, чтобы удержать равновесие.
— Тебе не кажется, что деревья относятся ко мне несколько предвзято?
— Разумеется, — надменно изрек Миклош. — Ты ведь не тхорнисх. Чужаков здесь любят даже меньше, чем Золотых Ос.
— Просто удивительно, — пробормотал некромант, вновь посмотрев на луну.
Лес был бесконечным, тропа частенько превращалась в тонкую нитку, и Миклош начал сомневаться, что тупой дохлый попугай правильно указал дорогу. Они спустились в низину, влажную, душную, смрадную, заваленную человеческими останками. Было видно, что кто-то основательно погрыз кости, но на вопрос мастера Смерти, что это за твари, господин Бальза лишь пожал плечами. Ни о каких диких зверях здесь он отродясь не слышал.
Еще дважды луна меняла фазу, наступала темно-синяя ночь, и приходилось скрываться в магической клетке. Первый раз в округе не появилось ни одного Садовника, зато в следующий господин Бальза не успел завершить ритуал, и страшная тварь выскочила из-за деревьев, едва луна погасла.
Миклош, ни на что не обращая внимания, стоял на коленях, скороговоркой твердя формулы, и разбираться с неприкаянной душой пришлось Грэгу.
Он раскрыл ладони в сторону прыгнувшего на него создания, и, когда то оказалось опутано зеленым шелком так, что уже не могло двигаться, в руках мастера Смерти появился страшный молот. Валлиец в один прыжок оказался рядом с Садовником и мощным ударом раскроил тому череп.
В этот момент с верхних ветвей прыгнула еще одна тварь, метя некроманту в спину. Пако предупредил хозяина воплем, тот развернулся, швырнул в морду врагу зеленое пламя, но это не произвело должного эффекта. Тварь сбила его с ног, и они покатились по земле. Грэг вцепился пальцами в тощую шею зверя, не давая щелкающим челюстям приблизиться к своему лицу.
К счастью, нахттотер закончил создание «клетки» и, оказавшись рядом, хлестнул Садовника кнутом «Тлена», едва не развоплотив попугая. Стащил распадающиеся останки с некроманта, рывком помог ему подняться и буквально втолкнул в безопасный круг.
— В следующий раз тебе стоит быть порасторопнее. — Грэг небрежно отряхнул камзол от прилипших к нему темных листьев.
Пако высказался более резко и витиевато.
— С каждым разом это занимает все больше времени. — Миклош убрал боевой кнут. — Если не найдем Кристофа быстро, придется уйти и повторить попытку через несколько дней, когда здесь все успокоится.
Валлиец словно бы и не услышал этих слов — он смотрел, как тела Садовников превращаются в синий дым, растворяющийся в окружающем мареве. Не прошло и нескольких минут, как пять новых тварей рыскали по окрестностям.
— Очень удобно, что они нас не видят, — заметил Грэг.
— Верно. Но теперь они знают, что мы здесь, и рано или поздно наберутся наглости появиться при луне.
Ответом ему был дикий хохот во мраке…
Слушая шорохи мрачного леса, Миклош нервно ежился и думал о том, что все его пессимистические прогнозы оправдались. Основатель, будь он неладен, засунул колдуна в такую адскую бездну, что вытащить его не смог бы даже Луций в лучшие свои годы. Тупоумный попугай, мозги у которого сгнили несколько сотен лет назад, и тот уже должен был понять, что шансов у спасательной команды с каждой минутой становится все меньше и меньше. Однако чертов Грэг оказался упрямым парнем. Возможно, в иной ситуации Бальза бы над ним посмеялся, но не тогда, когда по округе рыскает табун Садовников, желающих высосать жизнь из нахттотера. Делиться своей кровью с какими-то тварями не входило в его планы.
