Бросившихся в проем солдат встретили пальбой. Те, не обращая внимания на пули, перебили прятавшихся.

Йохан вернулся через минуту с металлическим кейсом в левой руке.

— Это он? — с любопытством спросил господин Бальза.

— Да, нахттотер. Лежал там, где нам и сказали.

— Тогда уходим. Здесь больше нечего делать.

На следующую ночь никаких особо важных дел у господина Бальзы не было. Читать не хотелось, музицировать тоже. Йохан возился с головой вриколакоса, и Миклош на время оставил его в покое.

Он считал это бестолковой игрой, забавой. И принципиально не понимал хобби Йохана. Что за глупость — коллекционировать головы своих врагов? Неизвестно, какая зараза в них может завестись. Впрочем, чем бы дитя ни тешилось… Пускай развлекается.

Ради интереса глава клана решил включить телевизор. Смотрел он его редко, считая, что ничего интересного показать не могут. На весь особняк был только один такой прибор, и Миклош долго ходил по комнатам, пытаясь вспомнить, в какой из них тот находится.

По всем местным каналам новостей обсуждали дерзкое нападение неизвестных на один из заводов крупнейшей в стране корпорации, жестокое убийство охраны и полицейских дорожного КПП. Операторы не преминули показать трупы секьюрити, кровь и все то, что так любит среднестатистический зритель.

Хмурый начальник внутренних дел Столицы клятвенно обещал покарать убийц коллег. Уже, мол, есть зацепки, записи с видеокамер слежения. Нет, показать не можем. В интересах следствия. Миклош хохотнул. Ни одна запись не уцелела. Полицейский нагло врал.

Корреспонденты недоумевали: зачем бандитам понадобилось нападать не на банк, а на завод, где делают корм для животных?! Представители корпорации с честными глазами разводили руками.

Лжецы. Кругом одни лжецы.

Тхорнисх с раздражением выключил телевизор, бросил дистанционный пульт на широкую кровать. Странно, он не был голоден. Поехать в город? Развлечься? Не хотелось.

Выйдя из комнаты, Миклош увидел Рэйлен. Девушка стояла облокотившись на перила и, скучая, смотрела вниз, в холл первого этажа. Она была невысока ростом, заметно ниже нахттотера. Короткие волосы цвета расплавленной меди торчали во все стороны в искусственном беспорядке. Рэйлен вполне могла ими гордиться, как и полными, накрашенными темно-бордовой помадой губами, и большими серыми глазами. Пожалуй, глаза и губы — это все, что было красивого в ее лице. Слишком широкие скулы, слишком густые брови, излишне тяжелый подбородок, невыразительный нос. Да и фигура чрезмерно атлетическая. Она была не во вкусе Миклоша. Тот предпочитал высоких натуральных блондинок. К тому же эта малышка была «птенцом» Йохана. И его пассией. Ландскнехт любит маленьких женщин.

Несколько раз, когда Йохан уезжал координировать силовые операции клана, она выполняла функции личного телохранителя господина Бальзы. Учитель хорошо натаскал ее, и привередливый Миклош не имел к девушке никаких претензий. Свою работу та делала четко и незаметно. То бишь под ногами не крутилась, преимущественно молчала и не раздражала. А «не раздражать» капризного нахттотера — огромное достоинство. Редко кому удавалось продержаться рядом с главой клана больше часа и не навлечь на себя его недовольство. Даже Йохану. У Рэйлен это получалось всегда.

За все время, что женщина помощника находилась подле Миклоша, тот практически с ней не разговаривал. Лишь несколько коротких, ничего не значащих фраз. Он не жаждал общаться. Да — исполнительна, да — не мешает. Но общие темы для разговоров?! Увольте. О чем можно говорить с девчонкой из трущоб Уайтчапела[19]?!

Рэйлен увидела господина Бальзу. Выпрямилась:

— Доброй ночи, нахтриттер.

Миклош хмуро изучил ее с ног до головы.

— Ты играешь в шахматы? — неожиданно для самого себя спросил он.

— Да, — было видно, что столь странный вопрос несколько смутил Рэйлен, но ответила без колебаний.

В следующий час Миклош в корне поменял свое мнение о чайлде Йохана. Она оказалась чертовски умна, иронична и подчеркнуто подобострастна. Во время игры с легкостью поддерживала разговор практически на любую тему. «Сражалась» недурно, даже хорошо, хотя очень быстро проиграла, дав подловить себя на шестом, а потом на тринадцатом ходу. Зато третью партию с трудом, но все же смогла свести вничью. Йохан и вправду отлично воспитал ее. У него самого подобное получилось ой как не сразу. Наемник смог проявить себя в игре мудрецов лет через сто пятьдесят после того, как впервые увидел шахматы.

Середина четвертой партии вновь грозила вылиться в ничью. Хитрости и изворотливости Миклоша Рэйлен противопоставила грамотную, просчитанную до мелочей оборону и быстрые контратаки по отрытому левому флангу нахттотера.

Господин Бальза получал от игры огромное удовольствие. Он настолько увлекся, что даже мрачное настроение начало улучшаться. Девчонка воистину смогла его удивить.

В этом момент в кабинет вошел Роман.

— Я занят! — не глядя на него, рявкнул Миклош. — Выйди вон.

Тот неуверенно потоптался на месте, бросил затравленный взгляд на невозмутимую Рэйлен. Потом все же решился:

— Нахттотер… вас к телефону. Амир. Говорит, что срочно.

Глава скрипнул зубами, не глядя на доску, передвинул ладью.

— Иногда я тоже начинаю верить в людского дьявола, — зло пробормотал господин Бальза. — Только он мог придумать телефон. В чем дело, Амир?

— Теперь ты не выполняешь своих обязательств. Когда я получу свой товар?

Как же блаутзаугеру не терпится!

— Свои обязательства я исполнил. Думаю, тебе это прекрасно известно. Приходи и забирай.

— Деловые люди так не поступают, мой друг.

— Я не человек. — Усмехаясь, Миклош блеснул клыками. — И пока еще не твой друг. Сегодня я занят.

— Думаю, не в твоих интересах дискредитировать Золотых Ос. Заказы могут прекратиться.

— И к кому ты тогда пойдешь? К Вьесчи? Или, быть может, попросишь выполнять столь щекотливые операции Даханавар? Не смеши меня. Хорошо. В порядке личного одолжения я привезу его тебе.

— Сегодня?

— Возможно.

Прежде чем Амир вновь успел возмутиться, господин Бальза уже положил трубку. Выругался. Вот ведь нетерпеливый кровосос! Вполне может приехать сам — так нет. Придется выбираться из гнезда, на холод.

— Роман. Машину к подъезду через десять минут. Пошевеливайся.

Он вернулся на свое место. Изучил шахматную доску. За время его «переговоров» Рэйлен сделала ход. Решающий.

— Вам мат, нахттотер.

Миклош прищурился. Вновь хмыкнул. Без всякого недовольства. Он был поражен. Чайлд Йохана умела использовать чужие ошибки в своих интересах. Что же. Еще один плюс к ее достоинствам.

— Считаешь себя ужасно умной?

— Ну что вы, нахттотер. Как я могу?

Ее лицо оставалось необычайно серьезным, но в серых глазах плясали бесенята. Он в ответ насмешливо фыркнул. Резко поднялся. Потянулся. Протяжно зевнул:

— Продолжим позже. Найди своего учителя. Скажи, чтобы бросал возиться с падалью. Пускай возьмет товар. Он мне нужен. Ты тоже можешь понадобиться. Собирайся. И быстро. Я не люблю ждать.

Не прошло и трех минут, как Рэйлен вновь была в кабинете Миклоша. Не оборачиваясь, нахттотер бросил быстрый взгляд в зеркало. Девчонка успела переодеться в свой стандартный наряд для выхода «в свет».

Сплошная черная кожа. Корсет откровенного вида, юбка до середины бедра, состоящая из широких продольных полос, сапоги до колен, на шнуровке. Перчатки с обрезанными пальцами. Тяжелый плащ до пят конечно же расстегнут. В этом она полностью подражала своему учителю. На шее — шипастый ошейник, в ушах — круглые серьги из крупного черного оникса. Каблуки делали ее заметно выше.

На старомодный вкус Миклоша подобное облачение было далеко от эстетического совершенства, но он не мог не признать, что в этом есть свой, пускай и не очень понятный ему, стиль.