Он, смеясь, взял ее за руку.

– Нет, девочка, не за пять, и ты это знаешь. Но за последние месяцы я здорово отощал. Ты тоже невелика красотка – вон как поседела.

– Зато волосы все целы.

– У меня тоже немало осталось, – засмеялся он.

Дженна плотно сжала губы и сощурила глаза.

– А часовых вы разве не выставляете?

– Эта дорога принадлежит нам, – надменно бросил король.

– Нас-то вы пропустили, – заметила Петра.

– С чего ты взяла, что пропустили? – спросил Пит.

– Мы просто не сочли вас достойными внимания, – проронил король.

– Быстро же вы забыли сестер, которые жили здесь прежде, – сказала Дженна.

– Это старая история, – отозвался Пит, все еще держа за руку Катрону. – И невеселая.

– Расскажи нам ее. Расскажи сейчас же.

– Ты сама должна знать, раз ты Анна, – сказал кто-то из солдат.

– И где вы были все эти годы? – подхватил другой, со шрамом, пересекающим правый глаз. – В глубине холма сидели, что ли?

Джарет схватился за ожерелье, а Сандор пискнул, точно испуганная галка.

– Да, – медленно произнесла Катрона, отняв руку у Пита и обернувшись к тому, кто задал вопрос. – Именно там мы и были. В глубине холма.

Пит коротко рассмеялся.

– Ты всегда была неважной рассказчицей, девочка, – и самым здравомыслящим воином из всех, кого я знал. Но теперь… Пять лет тебя не было. Я ездил за тобой в твой хейм – мы позарез нуждались в бойцах, но тебя и след простыл. А нынче ты являешься с детскими сказками и хочешь, чтобы мы в них поверили.

– Она так и сказала: никто, мол, вам не поверит, – пробормотал Сандор.

– Правильно сказала, – молвил король. – В глубине холма! Разве в такое можно поверить?

– Однако постарайтесь, – сердито сказала Дженна. – Хотя нам, честно говоря, и самим не верится.

Расседланных и спутанных лошадей пустили пастись за стеной, а люди собрались на кухне, откуда торчала в небо уцелевшая печная труба. В очаге развели огонь, поставили вариться похлебку, и Пайк, король в изгнании, начал свой рассказ.

Так называемые Межполовые войны длились от пяти до двадцати лет, если верить Книге Сражений. Расхождение в датах объясняется тем, что Г'руны вели счет времени по годам правления того или иного короля. А поскольку годы, когда трон занимал узурпатор К'лас, в счет не шли, остается неясным, сколько в точности продолжались боевые действия. Король в изгнании (или Король Холмов, как переводит Доил) мог править либо одновременно с К'ласом, либо после него. В континентальных источниках того периода почти не упоминается о событиях в Долинах, словно завеса тумана окутала островное королевство. Если после К'ласа и остались какие-то летописи, они скорее всего были сожжены его врагами. История, как известно, пишется победителями.

Мэгон, разумеется, не преминул воспользоваться этим пробелом в летосчислении, чтобы сослаться на легенды о пребывании людей «в глубине холма». Но такие сюжеты столь распространены в мировом фольклоре (см. его же статью «Отсчет времени в волшебной стране», Журнал международного фольклора, т. 365, № 7), что фантазии Мэгона мало что могут добавить к сведениям об этих жестоких разрушительных войнах.

Можно с уверенностью сказать, что война велась за престол, а не за господство одного пола над другим, несмотря на дошедшее до нас из глубины веков название. Из Книги Сражений мы видим, что оба пола сражались на одной стороне. Войны в ее настоящем понимании, собственно, не было – она состояла из серии мелких стычек, когда на шаткий трон садился то один, то другой король.

Семена подобной анархии были посеяны, когда Г'руны, патриархальные завоеватели с Континента, столкнулись с матриархальным, высокоразвитым обществом сторонниц Альты. За четыреста лет своего господства Г'руны начали вырождаться, поскольку заключали браки только между собой, не смешиваясь с низшими, завоеванными классами. И когда один из королей вторично женился на женщине из Долин, объявив своего сына от нее законным наследником, некогда единые Г'рунийские кланы начали бороться за власть. Предводитель одного могущественного северного клана, прославленный воин по имени К'лас, сумел совершить бескровный переворот. Ему было на кого опереться, поскольку он был одновременно и потомственным начальником кланового войска (Людей Короля), и губернатором провинции. Правил он, как почти все вожди такого рода, железной рукой. Как сказано в Книге Сражений, «рука его никогда не простиралась из дружбы, но только во гневе». Но поскольку эта книга написана представителем оппозиции, нам приходится читать между строк, как и поступили ее первоначальные исследовательницы Доил и Кован. (Особенно рекомендуем интереснейшую работу Кован «Восстановление Калласа», Журнал островов, сер. История,IV, 7)

Есть известная легенда «Король в глубине холма», насчитывающая тридцать три варианта и в Верхних, и в Нижних Долинах. В ней повествуется, как некий король был убит прямо на троне, а трем его сыновьям удалось бежать. Одного убили ударом в спину, второго тяжко ранили, третий же жил в глубине холма у Зеленого Народа, пока его сторонники не собрались и не вызвали его назад. Мэгон усиленно хлопочет о том, чтобы совместить эту легенду с известными нам историческими фактами. Но опирается он все на ту же сомнительную теорию о Белой Деве, Белой Богине или Анне, исторической якобы личности, сражавшейся на стороне короля. Мэгон хочет состряпать суп из двух ингредиентов – фольклора и истории, но этому блюду недостает как мяса научных исследований, так и острой приправы народного творчества. Кован, с другой стороны, пользуется солидной исторической базой, напоминая нам, что в континентальных источниках того периода говорится об одном сыне, а не о трех – он скорее всего и был сыном второй жены короля, женщины из Долин. Полезно также помнить, что без магического числа «три» не обходится ни одно предание.

Если верить Кован, борьба за трон захватила не только сторонников свергнутого короля, но и значительное количество жителей Долин. После четырехсотлетнего подчинения завоевателям коренные жители (овцеводы и рыбаки Верхних Долин, горожане и ремесленники Нижних) вдруг решили, что с них довольно. Молодые люди, называвшие себя дженнитами (в честь мученически погибшего вождя, как с полным основанием предполагает Кован), опустошали округу, разрушая города и хеймы, которые считали гнездами Г 'рунов. Руины одного из таких разрушенных поселений все еще можно видеть в долине Вильгельма. По словам Кован – которую я поддерживаю целиком и полностью, – это место не было снесено до основания и засеяно травой, как другие, лишь потому, что почиталось священным. Легенда гласит, что именно здесь погиб мученик Джен и был коронован король.

Впоследствии молодые дженниты перешли на сторону нового Г'рунийского короля в обмен на обещание жениться на местной жительнице. В этом сходятся и Кован, и Мэгон, ибо в Книге Сражений сказано ясно: «И тогда было обещано, что темный король женится на светлой королеве, замкнув день и ночь в единый круг, а править страною будет народ».

Однако многое в Книге Сражений пока остается неясным. Мало что можно сказать, например, о ее заключительных строках:

Ни Доил, ни Кован не могут предложить окончательной разгадки этих строк. Нельзя же, в самом деле, согласиться с гипотезой Мэгона о том, что стихи следует понимать буквально и что некая королева (предположительно та самая, родом из Долин) по-прежнему живет где-то в глубине холма, ожидая, когда ее вновь позовут на битву.