– Он может говорить, но не станет, Анна, – произнес Сандор. – Он не смеет заговорить, чтобы не посеять раздор между нами.

– Было бы что сеять, – процедила Дженна. – Женщины не разговаривают с мужчинами, мужчины смеются над женщинами. Воин из Долин справедливо винит меня в смерти своей любимой, а трое мальчишек почитают испуганную дурочку чем-то вроде богини.

– Ты забыла про Петру, – заметил Сандор.

– И еще жрица-рифмоплетка, которую стошнит, если придется убить кого-то.

– Мы все такие, – сознался Марек. – Ну как тебе, легче теперь?

– Нет, – отрезала Дженна.

– И все-таки мы все – соратники, – сказал Сандор.

– Это точно, – улыбнулся Марек.

– Но что, если все это – ложь? – прошептала Дженна.

– Он все равно не станет говорить, Анна, – он верит, – сказал Марек.

– Я тоже верю, – заявил Сандор. – Пока король не будет коронован и его правая рука не одержит победы.

– Его правая рука – это ты, – заметил Марек.

– А король теперь Карум. Я этому рад, – заключил Сандор.

– Верные вы мои, храбрые мальчики, – прошептала Дженна, вспомнив вдруг Альтин огонь, который отступал все дальше и дальше. – Куда более верные и храбрые, чем я.

И они обнялись, все четверо, думая о том, что сбылось, и о том, что еще сбудется. Дженна, Сандор и Марек вспоминали былое, словно рассказывая чудесную сказку – но тихо, чтобы не потревожить спящих. Наконец они расстались, с лицами, горячими от непролитых слез, темнея на ночном небе, и Дженне показалось, что над каждым из юношей сияет звездный венец.

Петра успела плотно завернуться в одеяло. Дженна, не желая будить ее, легла рядом на холодную землю и заставила себя погрузиться в глубокий, без видений, сон.

Они приближались к Северным Владениям Каласа по дороге, обагренной кровью, – так сказал Пит, хотя ничто не указывало на это: ни кости, ни разбитые доспехи, ни могилы павших. К этому времени вновь настало полнолуние. По ночам женщин стало вдвое больше, от чего даже Питу сделалось не по себе. Мужчины обменивались самыми невероятными мыслями о том, откуда берутся лишние женщины.

– Из лесу, – говорил Джилеас парням из Новой Усадьбы. – Они все это время шли за нами.

– А может, они живут здесь поблизости, – предположил кто-то.

Другие сочли это глупостью и не преминули высказать это вслух.

– Нет, – сказал Пит. – Это подружки наших. А может, двоюродные сестры. Гляньте, как они похожи одна на другую.

Суть заключалась в том, что увеличившееся, хотя бы в ночное время, войско стало труднее скрывать. Пит, прослуживший год на севере и хорошо знавший эти места, прятал их в лесу так глубоко, как только позволяли лошади. Под густым покровом листвы их снова становилось меньше. Мужчины если и дивились этому, то молча.

Оставив лошадей в лощинке, последнюю милю до замка Каласа они прошли пешком. Шли гуськом, не разговаривая. На краю леса Пит дал сигнал остановиться, и все рассыпались по опушке, прячась за деревьями.

Под изрытым оспой ликом луны замок был точно огромный черный коршун, тень от которого накрывала всю равнину. Он имел два каменных крыла, а зубцы стен походили на перья. Единственная башня торчала, как голая шея стервятника, и единственный огонь в окне горел, словно злобный глаз.

– Значит, так, – сказал Пит. – Девочки лезут на скалу вон там, а мужчин я поведу вон туда, к воротам. Шуму от нас будет много. Если они откроют ворота, чтобы разделаться с нами, кто-нибудь да прорвется, а если нет, мы сами перелезем.

Дженна кивнула.

– С этим котищем две связки мышей лучше, чем одна, – добавил Пит.

– А темницы?

– В них можно попасть только изнутри. Потому-то ты и лезешь на башню. – Палец Пита переместился на две ладони влево, где прямо из земли поднималась неприступная скала.

– Башня Каласа! – прошептала Дженна.

– Как же ты заберешься, Дженна? – спросила Петра. Над скалой вырастала кирпичная вышка. Нет, это не шея стервятника, подумалось Дженне, – это копье, целящее прямо в небо.

– Медленно, – ответила она Петре. – И с большим трудом. Но все-таки заберусь.

– Если это кому-нибудь и под силу, так только тебе, – шепнула Петра ей на ухо. – Пророчество не может лгать, и Альта тебя не оставит.

В башне было не менее сотни футов высоты, и Дженна про себя помолилась о том, чтобы рука Альты оказалась подлиннее.

– Когда я доберусь до Каласа, – твердо сказала она, – я приставлю нож к его горлу и заставлю лично проводить меня в темницу, чтобы освободить короля. Если чья-то кровь и прольется нынче ночью, это будет кровь Каласа. – Она говорила вдохновенно, научившись этому от Горума, но сердце ее при этом билось неровно. Она была совсем не так уверена, как хотела показать.

– На этот раз преимущество внезапности будет за нами, – угрюмо сказал Пит. – Они думают, что мы все мертвы.

– Да и дело наше правое, – добавил Марек.

– Эх, парень, на Континенте говорят: «У мышки право, у кошки – когти». Право может обеспечить победу разве что в сказке – на это не рассчитывай. Король Горум полагался на свое право, и мы его схоронили. Я не хочу похоронить заодно и тебя.

– Мы тебя тоже, Пит, – сказала Дженна.

Дождавшись, когда облако закрыло луну, женщины бросились к ближней стене, а мужчины направились к единственным воротам.

Дженна отделилась от других, стараясь не смотреть на Петру. Если она будет думать о Петре и обо всех, кого могут убить при попытке взять замок, ее скует паралич, и она никуда не сможет взобраться. Дженна заставляла себя думать только о скале перед собой.

Вблизи высота этой отвесной стены ошеломила ее. Вверху и по бокам не было видно ничего, кроме сплошного гладкого камня, и в темноте она не различала никаких зацепок. Но тут луна внезапно вышла из-за облака, и Скада, возникнув рядом, сказала:

– Вон туда!

– Могла бы и поздороваться, – проворчала Дженна, засовывая косу за ворот рубашки.

– На любезности у нас нет времени. Посмотри, как ты пыхтишь, хотя еще и не начинала взбираться.

– Если бы я то являлась, то пропадала, как ты, мне и вовсе не надо бы было дышать. – Впрочем, замечание Скады пришлось кстати – Дженна совсем позабыла первое правило, преподанное ей Матерью Альтой, – о том, как нужно дышать. При лазании на скалы полагается дышать по-паучьи. Дженна так и сделала, а рядом тут же послышалось слитное дыхание Скады.

Перебирая руками и ставя ноги в трещины, они медленно полезли вверх. Каждые несколько мгновений они делали передышку, чтобы собраться с силами, и лезли дальше. Их мягкие сапожки ободрались, кожаные штаны лопнули на правом колене, но делать было нечего.

Луна скрылась снова, и Скада пропала, но Дженна, поглощенная восхождением, даже и не заметила этого.

Через минуту луна вышла, и Скада вновь прилипла к скале рядом с Дженной.

– Как тяжело ты дышишь, сестра.

– Ты говоришь это мне назло. Замолчи, ради Альты. – Однако Дженна все же занялась своим дыханием, и ей сразу стало легче.

Иссеченная тенями щербатая стена обманывала и руку, и глаз. Мнимая выбоина оказывалась гладким камнем, мнимая опора осыпалась из-под пальцев И каждая ошибка стоила им драгоценных минут. Дженна не знала, добрались ли другие до своей цели – женщины до верха стены, мужчины до ворот. Но стоило ей подумать о них, как правая рука соскользнула, Дженна отчаянно вцепилась в осыпающуюся скалу. Острый камень вонзился ей в ладонь. Дженна выругалась, и Скада откликнулась ей, словно эхо. Собрав все внимание, Дженна нащупала другую опору и вздохнула с облегчением, как и Скада.