Они торопились по оставленной демоном просеке. Тот ломил, не разбирая дороги, выворотил несколько сосен, но свиньи, похоже, так и не догнал.

— Слишком быстро бегает, тварь такая, — непонятно было даже, кого Конрад имеет в виду — демона или удиравшую от него хрюшку.

И всё-таки свинья, похоже, старалась сбить преследователя со следа; начала всё больше уклоняться вправо, ближе к местам посуше и повыше. Демон послушно следовал за ней.

— Срезаем, — рвущийся из глазниц черепа огонь заметно уклонялся, словно компасная стрелка, указывая на невидимого за деревьями демона.

Они бежали, прыгая через рухнувшие стволы; Конрад держался молодцом, несмотря на правую руку, что по-прежнему висела плетью.

…А потом слева послышался треск и топот, перемежавшиеся глухим голодным рёвом. Что-то светлое мелькнуло сквозь подлесок — та самая хавронья, удиравшая с поистине поразительной прытью — и прямо на некромага с рыцарем вывалился демон.

Он тяжело пыхтел, из пасти всё так же извергались клубы жёлто-зеленоватого пара, но куда больше и гуще — «шведённая швинья» явно загнала преследователя.

На сей раз некромант не брался за глефу. Череп на посохе окутался огнём, его поток ударил в папоротники, растёкся по мхам, обвился вокруг древних стволов, повис на ветвях причудливыми пламенными лианами; демон пёр, ничего не замечая; до самого мгновения, когда эти сотканные из огня вьюны ринулись на него со всех сторон.

— Маг? Что с тобой?

Конрад подхватил пошатнувшегося некроманта.

— Ничего, — Фесс вновь, как и возле ручья, с силой вонзил посох в землю, высвободил глефу, сунул древко рыцарю. — Держи. Если что — добьёшь. В глаза, Конрад!..

И шагнул навстречу ревущему чудищу, что билось в пламенных тенётах.

Огненные плети опутали лапы демона, полыхающая петля захлестнула толстенную выю, а руки некроманта уже чертили руну за руной, символ за символом; одной ментальной магии тут мало, демоны вообще необычайно устойчивы, тот бытийный план, откуда их выдёргивают заклинатели, похоже, вообще есть один чистый хаос.

Варлоки. Их последнее время становилось всё больше; кто-то заботливо распространял гримуары, переписывал, перерисовывал; невольно вспоминался знаменитый трактат «О сущности инобытия», так удачно приспособленный инквизицией Аркина для выявления и поимки потенциальных еретиков, но здесь инквизиция занималась совсем иным, а Святая Конгрегация, охотившаяся за «порождениями тьмы», как-то не слишком преуспевала.

Слабых демонов можно уничтожить. Придать им вещественность этого мира и уничтожить, как любую тварь из плоти и крови. Сильных можно развоплотить. Ну, а самых могущественных — только вытолкать туда, откуда они явились. Но лучше всего это проделывать там, где совершён обряд вызывания.

И желательно имея живого варлока для совершения над ним ритуального мучительства с последующим расчленением.

Пламя, рождённое черепом, связало, спеленало демона, но не могло справиться с толстой чешуйчатой бронёй. Да, ни честная сталь, ни стихийная магия не подействуют… Тут поможет только изгнание.

Под ревущим и дёргающимся демоном одна за другой появлялись багровые руны. Поток силы разрушал границу реальности, проламывал её, грубо и неизящно, и тварь начала проваливаться, словно в трясину.

Но и руны тоже не выдерживали. Туго свёрнутый поток силы разносил их, стирал, выжигал; да и демон тоже не терял времени даром. Заревел, зарычал, окутался клубами выдыхаемого пара, так что приугасло даже магическое пламя; и, точно угодивший в болото, стал постепенно вытягивать задние лапы, цепляясь передними за кусты и землю.

И кто знает, чем бы всё это кончилось, если б не Конрад.

Правая его рука так и висела, однако левая прочно держала глефу. Рыцарь шагнул к некроманту; сталь увлекла за собой исторгнутое черепом пламя, обернулась в него, и всё это ударило прямо в буркало демона.

От исторгнутого воя затряслась и рухнула ближайшая сосна, вздрогнула почва; Фесс и рыцарь пригнулись, отступили на шаг. Однако глефа своё дело сделала — как бы ни цеплялся демон за эту реальность, хватка его ослабла; земля, подлесок, папоротник закружились, как вода в водовороте.

Демон взвыл последний раз и исчез.

Некромант тяжело упал на одно колено. Из носа стекали на подбородок и грудь две карминовых струйки.

— Сударь мой!..

— Сейчас… встану, — Фесс дышал хрипло, изо рта вырывались бледные облачка пара, словно вокруг стоял настоящий мороз.

— Хрррю? — раздалось вдруг у них за спинами.

И мимо рыцаря с некромантом как ни в чём не бывало протрусила та самая хавронья, направляясь, вероятно, обратно в свой двор.

— Благословенна ты будь, тварь Господня… — простонал рыцарь. — Благословенна будь, и корыто чтобы полное, и жить долго, и поросяток приносить…

— Это точно, — Фесс никак не мог отдышаться. — Если б не она… не знаю, как бы мы с ним справились…

— А… а где он сейчас?

— Тьма его знает, — некромант таки выпрямился, опираясь на руку Конрада. — Выпихнули его отсюда, и хорошо. Обратно не вернётся. Для этого другой варлок нужен.

— А что же с ним вообще было? Почему развалился? Откуда взялся?.. — посыпались вопросы.

— Конрад. Умолкни. Потом, всё потом.

В деревню они вернулись следом за пресловутой «швиньёй». Хрюшка шествовала по селу так, словно она самолично покончила с чудовищем; местные провожали её обалдевшими взглядами.

— Готово дело, Дарина, — молодка, старичок и бородатый мужик по-прежнему топтались на околице.

— Готово? — вырвалось у той.

— Тошно ли? — подозрительно осведомился дедок.

— Это он «точно» спросить хочет, — пояснила Дарина.

— Ты это что же, — немедля оскорбился Конрад, — меня, рыцаря благородных кровей, во лжи подозреваешь?

— Тихо, тихо, — вмешался некромант. — Варлок убит. Демон изгнан. Вам больше нечего бояться, люди.

— Нечего бояться, так? А сам-то ты у нас заночуешь, маг достославный? — Дарина упёрла руки в бока.

— Заночую, — пожал тот плечами. — Хотя и очень спешу.

— Что это за мир, Аэ? И почему нам из него не выбраться?

Они сидели за столом в таверне. Она мало чем — да, считай, ничем! — не отличалась от привычных некроманту мельинских или эвиальских. Дымный и тёмный зал, длинные столы и скамьи, грубый хохот и женские фальшивые взвизгивания. Запах жареной требухи, забивавший почти всё.

— Пиво у них тут отвратное, — сообщила драконица, со стуком ставя кружку. — Мир же… Мир как мир. Обычный. А вот над ним…

— Над ним ничего нет. Некуда выбираться, или это мне так кажется? Но мы же в него падали через что-то? Что это могло быть, кроме Межреальности?

— Мир изменился, — очень по-взрослому вздохнула Аэсоннэ.

Она оставила облик девочки, даже девочки-подростка. Теперь она была девушкой, и девушкой очень красивой. Жемчужные волосы лились свободной волной, и она совершенно не походила на женщин, каких можно встретить в таверне.

Пользуясь своими драконьими способностями, она уже успела выучить местный язык и теперь помогала Фессу.

— Мир изменился, и что? Куда девалось Междумирье? Что вообще там творится? И как мы сумели выбраться?

Аэ только пожала плечами.

— Катастрофа. Была какая-то катастрофа, грандиозная и небывалая. Я не хочу о ней даже и думать. Всё равно до конца мы ничего не поймём.

— Но нам надо выбираться отсюда, — упрямо повторил Фесс. — Долина Магов… родня…

— Выбираться надо, — вновь вздохнула драконица. — Только я не знаю, как. Я же пыталась, говорила уже. Не преуспела. Знаешь, мы слово в кувшин провалились, с узким горлышком и с плотной крышкой. Она-то и захлопнулась. Поймём, что за крышка — наверное, выберемся. Пробовать надо. Разные чары, разные заклинания. Сила-то есть, хоть и горькая!

Сила была, да. Но подчинялась она туго, нехотя, словно тягучий древесный сок, застывающий на воздухе.

— Я не понимаю, — Фесс с усилием потёр лицо. — Всегда была цель. Даже когда я впервые очутился в Эвиале…