— Плохо, — одним словом высказался Ричард, как только все трое пилотов оказались на общем с ним канале, защищённом по возможности от прослушивания со стороны. — Они не хотят как можно скорее использовать имеющийся перевес в силах. «Можно оттеснить от порта, а добьём их потом. Или сами сдадутся, как только мы войдём внутрь исследовательского комплекса». Так говорит комит Жоффруа. Пинкман ему подпевает, добавляя, что там, под водой, ещё и здешний главный сектант.

— Дык одни наёмники против нас остались, — хмыкнул Сколари. — Им нет причины собой рисковать. В бой они вступили, неслабо трупов покрошили. Биржа против такого и не возразит. Что если сначала с ними порешать, а там, дав проход до форпоста, уже делать, что хотим? Или что эти комит с дуксом пожелают.

— Ты что ль с ними говорить станешь?

— Не, Ричард, у меня язык не того, я красиво трепаться не умею. Лучше ты.

— И дукс с комитом мне это так возьмут и позволят?

— Не позволят, — процедил молчавший доселе Криштек. — Комита тут вообще как бы нет, а дукса типа в отставку попёрли. Он весь из себя важный, ему как болегенератором по яйцам, если такого как мы вперёд себя даже на такие переговоры пропустит. Но если его того, самого подтолкнуть?

— Попробую… ещё раз, с новой идеей, — немного подумав. согласился Скариотис. — Что вообще по бою скажете, если придётся продолжать?

Все трое не особо хотели говорить, будучи скорее исполнителями. Однако пришлось. И первым вызвался наиболее молодой и где-то даже горячий пилот «Попрыгунчика».

— Я со стороны только видел, Ричард, но и это помогло немного понять. Они очень сработались друг с другом. Полное доверие. Когда отбивались от совместной атаки с воздуха и пары «Бумерангов» — никакого внимания к тому, что не было в собственном секторе. Шесть колоссов, пять отсутствий перекрытия. Исключение тут только эта, местная.

— Доверчивые, — скривился Скариотис, но этим и ограничился, осознавая, что и доверие может быть силой. Ему чуждой, но всё таки силой. — Билл, а ты вместе с твоим племянником с ними лично столкнулся. Что скажешь?

— Про племяша? Жить будет, но лечиться несколько суток. Его уже отправил в форпост. За деньги там и не таких лечат.

— Твой родственник, ты и возись! Я про бой.

Особой да и вообще душевной теплоты Криштек от своего командира не ожидал. Потому и реагировать на подобное не думал. Так, пропустил мимо ушей, словно комариный зуд на пляже или посреди леса.

— Тайгер, Бельская и Меерштайн — псионы.

— Знаем.

— Они сработавшиеся друг с другом псионы, чувствующие не только себе подобных, но и тех, кто с ними рядом долгое время, — поторопился уточнить Криштек. — Айзек вот про доверие у них сказал. Так они ж псионы, один менталист, другая с прогнозами, как и все эти Бельские. Они не опасаются доверять, потому что почуют предательство. Гегемония не просто так силы псионов боится, Директорат не для забавы их в клетке из золота содержит. Они — это ж главная сила. Их только числом давить, даже не успевших в полную мощь войти. Тебя спрашиваю… есть она у нас сейчас, такая мощь?

— Ты спросил — сначала сам и ответь.

— А вот не знаю, — покачал головой пилот «Кочевника». — Они наш отряд перемололи не быстро, но деловито так. Чувствовали, что мы не одно целое, это и использовали, кроме остального. Пельш, сектант этот, в свою «Крепость» столько кредитов вбухал, а ведь расковыряли, сыграв на слабостях и железа, и пилота. Они как камень без трещин. Мы — склеенные. Двое сектантов, трое напыщенных пилотов Гегемонии, к нам как к дерьму относящихся. Вроде как платим — вы лаете. И мы, теперь уже четверо. Я племянника подхватил, рискнул. Меня ты вытаскивать не станешь, насмотрелся за эти годы. Я тебя тоже, сам из той же глины слеплен и в похожей печке обожжен. Не оскорбить хочу. Просто говорю, что есть. Ты спросил — я отвечаю. Опасность, рядом она, Ричард. Ты должен чувствовать, подольше моего от смерти сбегаешь.

Сказать, что Скариотису не понравилось услышанное — означало бы сильно преуменьшить. Он и рад был бы наорать на Криштека, шугануть Риджесса, но… Обстановка не располагала. Да и опасность, о которой сказал Билл, действительно чувствовалась. Что до единства и тому подобного — плевать он на него хотел, живя совершенно по иным принципам. Успешно, раз до сих пор был не только жив, но и неплохо обеспечен. Настолько неплохо, что хотел, предварительно обезопасившись, слать на другой конец Галактики своих давних нанимателей из Гегемонии. Только сначала следовало тут все дела решить.

А как решать? Снова пытаться убедить в чём-либо дукса Пинкмана? Или через эту толстолобую голову обратиться напрямую к комиту Жоффруа в надежде, что хоть этот поймёт необходимость прежде всего избавиться от опасного противника, а потом уже проникать в столь чаемый ими подводный трофей? Оба варианта представлялись слабоосуществимыми. Слишком много Скариотис общался с представителями Гегемонии Чистоты в разных чинах: военных, гражданско-религиозных, иногда даже теми, кто был именно что по религиозной ветви без посторонних… примесей. Пообщавшись же, понимал, что Гегемония Чистоты и сама вот-вот станет — если уже не стала — одной большой сектой. Мало чем отличающейся от этих двух сцепившихся друг с другом. Только эти мелкие, а Гегемония о-очень большая. на множество планет и звездных систем раскинувшаяся. К такого рода людям нужен особенный подход. Тот, которым он сам похвастаться не мог. Положением и происхождением не вышел. Оставалось надеяться лишь на проблеск здравомыслия в забитых Заветом Чистоты головах. Хорошо ещё, что комит — это такое звание, которое намекало на возможность немного, но отодвинуть в сторону религиозные постулаты. Теоретически. Оставалось это проверить.

Замахнулся? Бей. Вытащил пистолет? Стреляй. Если будет хоть миг неуверенности — сразу почувствуют, что ты не действительно опасный человек, а так, фуфломёт дешёвого розлива. Это я знал со времен ещё школьных, насмотрелся на всякое. Да и лично встрять в неприятные ситуации не раз довелось. Сейчас ситуация по сути не отличалась — масштаб разве что изменился кардинальным образом.

Медлить было нельзя. Более того, нам не стоило даже думать о временном, незначительном по срокам возврате на собственную базу, дабы пополнить арсеналы колоссов. Причина? Нежелание потери набранного темпа, разумеется. Однако и действительно жёсткой необходимости не имелось. Вот они, особенности вооружения колоссов, таки да сыграли ещё одну положительную роль. Энергетическому оружию вообще не требовался боезапас как таковой. Гауссовки? Не столь большие объёмы расходуются. Ну а от ракетного оружия мы не то чтоб избавились, просто свели наличие оного к разумному минимуму. Про автопушки и вовсе говорить не стоило — реально устаревающий тип, просто некоторые не хотят этого понимать, ну а иные стремятся сэкономить. Да-да, любители снимать пенку с гуано и тут не перевелись, хотя и влетают на подобных фокусах с незавидным для себя и с завидным для своих противников постоянством.

Выдвижение в сторону порта. Ай, что там выдвигаться то, расстояние не такое и великое. Только про осторожность забывать не стоило. А ну как вражины какую пакость нам уже приготовить успели? Маловероятно, но всякое случается. Береженого боги берегут, а небереженого, вестимо, конвойные стерегут. Так стерегут, что от них легко и просто дождаться хоть прикладом в спину, хоть пулей в любую часть организма. Хотя тут то у нас уже пуль нет, исключительно высокотехнологичное оружие, факт.

Мысли куда-то бегут, извиваются в замысловатые узлы. Это одной своей частью, в то время как другая работает идеально, отслеживая и оценивая ситуацию. И ситуация явно оборачивается к лесу задом, а к нам фасадом. Хорошо… надеюсь на это.

— Хорошее построение, — усмехается Мария. И вижу эту усмешку, и слышу.

— Решили беречь, как озабоченная приличиями деваха свою целку-непротыкайку.

— Сэм!

— А что сразу Саманта, а, Карин? — порядку ради Меерштайн изобразила ответное возмущение. — Среди нас таких точно нет. Давно нет. Или напомнить про то, как каждая из нас в Железной Академии зажигала и отжигала? Я могу, мне скрывать нечего.