Руди фон Хакльгебер тяжело вздыхает.

— Итак. Ты победил, — говорит он. — Где когорта?

— Когорта или Голгофа? — шутит Уотерхауз. Руди снисходительно улыбается.

— Я знаю, где Голгофа.

— Почему ты думаешь, что появится когорта?

— Я знаю, — отвечает Руди. — Чтобы взломать шифр, тебе нужна была целая комната вычислителей. Они не станут молчать. Безусловно, тайна раскрыта. — Руди тушит недокуренную сигарету, словно готовясь идти. — Тебя отправили договориться: мы цивилизованно сдаемся, а за это нам обещают хорошее обращение. Что-нибудь в таком роде.

— Напротив, Руди. Никто не знает, кроме меня. Я, правда, оставил у себя в кабинете запечатанный конверт и записку с просьбой вскрыть его, если я таинственно погибну во время этой маленькой экспедиции в джунгли. У вашего Отто дурная слава.

— Не верю. Это невозможно, — говорит Руди.

— Уж ты-то! Разве не понимаешь? У меня есть машина, Руди! Она работает за меня. Мне не нужна целая комната вычислителей, во всяком случае, вычислителей-людей. Прочтя сообщение, я немедленно сжег перфокарты. Кроме меня, никто ничего не знает.

— А! — Руди отступает на шаг и смотрит в небо, пытаясь свыкнуться с новыми данными. — Так ты здесь, чтобы присоединиться к нам? Отто будет недоволен, но я очень рад.

Лоуренс Притчард Уотерхауз задумывается. Мысль для него совершенно неожиданная.

— Большая часть золота пойдет на то, чтобы так или иначе помочь жертвам войны, — говорит Руди. — Но если мы оставим себе десятую часть в качестве комиссионных, то, даже разделив ее со всей командой подлодки, все равно будем в числе богатейших людей планеты.

Уотерхауз пытается вообразить себя одним из самых богатых людей планеты. Не выходит.

— Я переписываюсь с колледжем в штате Вашингтон, — говорит он. — Моя невеста там кое-кого знает.

— Невеста? Поздравляю.

— Она австралийка йглмского происхождения. Оказывается, есть колония йглмцев в Палусе, там, где сходятся Вашингтон, Орегон и Айдахо. По большей части они разводят скот. Но там есть небольшой колледж, в который требуется преподаватель математики. Через несколько лет я смогу стать заведующим кафедрой. — Уотерхауз стоит посреди филиппинских джунглей и пытается вообразить жизнь учителя в Палусе. Сейчас она представляется ему чем-то немыслимо экзотическим. — Думаю, это замечательно! — восклицает он так, будто ему только что пришла в голову подобная мысль. — Как раз по мне!

Палус бесконечно далеко. Ему не терпится преодолеть это расстояние.

— Да, наверное, — говорит Руди фон Хакльгебер.

— Я слышу сомнение в твоем голосе. Знаю, Руди, тебя бы это не устроило. Но для меня это рай.

— Ты хочешь сказать, что не просишь доли?

— Да. Ты упомянул, что большая часть денег пойдет на благотворительность. Ну, колледжу всегда пригодится пожертвование. Если ваш план удастся, как насчет идеи учредить для меня кафедру? Это то, чего мне по-настоящему хочется.

— Решено, — говорит Руди. — Кафедру тебе и еще одну кафедру Алану в Кембридже. И подарю вам по лаборатории, полной электронных машин. — Взгляд Руди скользит к яме. Немцы сняли большую часть часовых и заметно углубились в землю. — Ты ведь знаешь, это так, небольшое промежуточное хранилище. Стартовый капитал, чтобы начать раскопки Голгофы.

— Да. Как японцы и задумывали.

— Мы скоро его выкопаем. Тем скорее, что теперь нам не надо бояться Крокодила! — Руди смеется. Это искренний, неподдельный смех — он впервые отбросил всякую настороженность. — Потом затаимся до конца войны. Но и здесь хватит золота на то, чтобы сделать тебе и твоей йглмской невесте свадебный подарок.

— Наш сервиз — Лавандовая Роза фабрики «Роял Альберт», — говорит Уотерхауз.

Руди достает из кармана конверт и записывает.

— Спасибо, что пришел проведать, — бормочет он, не вынимая изо рта сигарету.

— Велосипедные прогулки в Нью-Джерси были как будто на другой планете, — говорит Уотерхауз, качая головой.

— Да, — отвечает Руди. — А когда Дуглас Макартур войдет в Токио, это будет еще одна, совершенно непохожая планета. На ней и увидимся, Лоуренс.

— До встречи, Руди. Успехов!

Они снова обнимаются. Уотерхауз несколько мгновений смотрит, как лопаты вгрызаются в красную глину, потом поворачивается спиной ко всему золоту мира и идет прочь.

— Лоуренс! — кричит Руди.

— Да?

— Не забудь уничтожить конверт, который оставил в кабинете.

Уотерхауз смеется.

— Я про него наврал. На случай, если бы кому-нибудь вздумалось меня убить.

— Приятно слышать.

— Знаешь, как люди всегда говорят: «Я умею хранить тайны», а потом не хранят?

— Да.

— Так вот, — говорит Уотерхауз. — Я умею хранить тайны.

Очередная ударная волна тихо прокатывается по земле; вода морщится сеткой волн.

— Теперь главное без спешки. Привыкайте, что все будет происходить очень медленно, — говорит Дуг Шафто. — Каждый найдите себе минный щуп. Подойдет длинный нож или палка. Даже прут.

У таких, как Дуг, при себе всегда здоровенный нож. Ами достает крис. Рэнди вытягивает из каркаса рюкзака две алюминиевые трубки. Процедура небыстрая; впрочем, как и обещал Дуг, все и впрямь происходит очень медленно. Одну трубку Рэнди бросает Еноху Рооту. Тот ловит ее в воздухе, хотя бросок не самый удачный. Теперь, когда все экипированы, Дуг Шафто читает лекцию о прохождении через минное поле. Как и другие его уроки, которые усвоил Рэнди, этот можно слушать с интересом, но лишь пока Дуг не доходит до главного секрета — что мины можно касаться с боков, и она не взорвется, но нельзя трогать сверху.

— Вода — это плохо, потому что ни хрена не видно, что делаешь, — говорит он.

Вода действительно мутная, наверное, из-за вулканического пепла. На четверть метра еще можно что-то разобрать, на полметра уже с трудом, а дальше не видно ни зги; все затянуто коричневым илом.

— С другой стороны, это хорошо, потому что если мина сдетонирует не прямо под ногой, то вода абсорбирует часть энергии на испарение. Наша тактическая проблема — мы открыты слева, с высокого западного берега, и оттуда легко поразить нас из засады. Старик Джекки By выбыл из строя, и левый фланг некому прикрыть. Справа можно не бояться, там Джон Уэйн держит все под контролем. Поскольку левый берег наиболее уязвим, направимся к той стороне и попробуем спрятаться под обрывом. Не стоит идти всем вместе, рассыпьтесь; тогда, если кто-нибудь взорвет мину, она больше никого не заденет.

Каждый выбирает какой-нибудь ориентир на западном берегу и называет его остальным, чтоб не пересекаться. После этого начинается прощупывание пути. Рэнди с трудом преодолевает желание поднять глаза. Примерно через пятнадцать минут он говорит:

— Я понял, откуда взрывы. Ин и его ребята бьют со своего участка туннель к Голгофе. По потайному ходу они вытащат золото. Все будет выглядеть законно — ведь лаз на их территории. На самом деле они возьмут его отсюда.

Ами ухмыляется.

— Они грабят банк.

Рэнди слегка раздосадован ее легкомысленным отношением.

— Видимо, за Великим Походом и Большим Скачком Ину недосуг было купить эту землю, пока на нее никто не претендовал, — говорит Енох.

Еще через несколько минут Дуг Шафто спрашивает:

— До какой степени тебе это важно, Рэнди?

— О чем ты?

— Ты готов умереть, чтобы не дать Ину захапать золото?

— Думаю, нет.

— А убить?

— Ну… — Рэнди обескуражен. — Я сказал, что не готов умереть. Поэтому…

— Не надо пичкать меня херней про золотое правило, — говорит Дуг. — Если кто-нибудь среди ночи вломится в твой дом и будет угрожать твоей семье, а у тебя будет в руках ружье, ты выстрелишь?

Рэнди непроизвольно бросает взгляд на Ами. Это не просто логическая задачка. Дуг определяет, подходит ли Рэнди на роль зятя, отца его внуков.

— Ну, думаю, да, — говорит Рэнди. Ами притворяется, будто не слушает.