В: Ну и что? Кто это заметит?

О: Как должно быть ясно из предыдущего изложения, у людей, контролирующих золото, есть связи с Манилой. Можно предположить, что филиппинская авиация регулярно облетает эти места и держит их под радарным наблюдением.

В: Как можно доставить слитки к ближайшей приличной дороге?

О: Их придется переть на себе по вышеописанной пересеченной местности. Каждый слиток весит, как взрослый мужчина.

В: Можно ли разрубить их на части?

О: ДМШ сомневается, что нынешние владельцы это позволят.

В: Можно ли провезти золото через военные блокпосты?

О: В массовом порядке — нет. Общий вес золота около 10 тонн, потребуется грузовик, который не пройдет по здешним дорогам. Спрятать от досмотра 10 тонн золота невозможно.

В: А если вывозить слитки по одному?

О: Тоже очень сложно. Теоретически возможно доставить их в некую промежуточную точку, расплавить или разрубить и запрятать в корпусе джипни или другой машины, довезти до Манилы и там извлечь. Эту операцию пришлось бы повторять сотни раз. Проехать через один блокпост 100 раз (или хотя бы дважды) значит, мягко говоря, навлечь на себя подозрение. Кроме того, встает вопрос оплаты.

В: В чем он заключается?

О: Очевидно, нынешние хозяева пожелают что-нибудь за свое золото получить. Платить им золотом или, скажем, драгоценными камнями — нонсенс. Банковских счетов у них нет. Выходит, платить надо филиппинскими песо. Любая купюра с номиналом больше 500 песо бесполезна в этих краях. 500 песо это около 20 долларов, значит для совершения сделки в джунгли надо было бы доставить 6 млн. банкнот. Используя штангенциркуль, содержимое моего бумажника и несложные вычисления, можно определить, что получится пачка купюр (подождите немного переключу калькулятор на режим «научные функции») толщиной 25 000 дюймов, или, если вы предпочитаете метрическую систему, — 2/3 км. Если разложить купюры в стопки по метру толщиной, они займут квадрат со стороной три метра. Короче, речь идет о грузовике денег. Их придется везти все в те же джунгли. Очевидно, что расплавить бумажные деньги и спрятать их в корпусе грузовика не представляется возможным.

В: Если вся загвоздка в военных, почему бы не взять их в долю? Пусть оставят себе хороший процент и не мешают.

О: Потому что деньги пойдут на закупку оружия, из которого НРА будет убивать этих самых военных.

В: Нельзя ли под залог золота взять кредит на организацию его доставки?

О: Золото ничего не стоит, пока неизвестна проба. До тех пор мы имеем дело с нерезким снимком штабеля каких-то желтых брусков в каких-то вроде джунглях. Чтобы определить пробу, надо отправиться в джунгли, найти золото, взять образец и доставить его в большой город. Но и это ничего не докажет. Даже если потенциальный кредитор и впрямь поверит, что образец из джунглей (и вы не подменили его по дороге), он будет знать лишь пробу края одного из слитков в штабеле. То есть невозможно определить стоимость золота, пока весь штабель не будет перевезен в банк и тщательно апробирован.

В: Нельзя ли просто привезти золото в маленький банк и продать с большой скидкой, чтобы бремя его доставки легло на кого-то другого?

О: ДМШ поведал об одной такой транзакции, имевшей место в небольшом городке на севере Лусона. Местные предприниматели просто взорвали стену динамитом, вошли и забрали золото вместе с приготовленными деньгами. ДМШ говорит, что лучше тихо перережет себе глотку, чем войдет в провинциальный банк с чем-либо на сумму больше чем несколько десятков тысяч $.

В: Значит, ситуация в принципе неразрешима?

О: Ситуация в принципе неразрешима.

В: Тогда зачем было переться в такую даль?

О: Чтобы совершить полный круг и вернуться к тому, что ДМШ объявил с самого начала. Нам что-то хотят этим сказать.

В: Что именно?

О: Деньги, которые нельзя потратить, — бесполезны. У некоторых людей много денег, которые они очень хотели бы потратить. Если мы дадим им возможность тратить деньги через Крипту, они очень обрадуются, а если мы это дело просрем — очень огорчатся. В любом случае они приложат все усилия к тому, чтобы мы — акционеры и руководящее звено корп. «Эпифит» — разделили их чувства.

А сейчас я отправлю все это мылом, позову стюардессу и потребую заслуженный алкоголь.

Р.

Рэндалл Лоуренс Уотерхауз

Текущие координаты в реальном пространстве, только что с GPS-карты в моем ноутбуке:

27 градусов, 14.95 минут северной широты 143 градуса 17.44 минуты восточной долготы

Ближайший географический объект: о-ва Бонин

Джульета удалилась куда-то далеко за Северный Полярный круг. Бобби преследует ее, как измученный траппер, бредя по сексуальной тундре в изношенных снегоступах и героически прыгая со льдины на льдину. Однако она остается далекой и недостижимой, как Полярная звезда. С Енохом Роотом она и то чаще видится, чем с Бобби, а Енох связан обетом безбрачия или как там это зовется. Или нет?

Несколько раз, когда Бобби Шафто все же удавалось вызвать у Джульеты улыбку, она начинала задавать трудные вопросы. Ты спал с Глорией, Бобби? Пользовались ли вы презервативом? Могла ли она забеременеть? Исключаешь ли ты полностью возможность, что у тебя ребенок на Филиппинах? Сколько ему или ей было бы сейчас? Ну-ка, прикинем: ты трахнул ее в день Перл-Харбора, значит, ребенок мог родиться в сентябре сорок второго. Тогда твоему ребенку сейчас четырнадцать, пятнадцать месяцев — может, лапочка как раз учится ходить!

Шафто всегда становится не по себе, когда железные бабы вроде Джульеты начинают умиляться и сюсюкать. Поначалу он думал, что она его так отшивает. Дочь контрабандиста, партизанка, интеллектуалка и атеистка — да что ей до какой-то манильской девушки? Окстись, мать! Война кругом!

Потом он находит более правдоподобное объяснение: Джульета беременна.

День начинается с рева корабельной сирены в Норрсбрукском порту. Городок — россыпь аккуратных белых домиков на скале, которая круто обрывается в Ботнический залив, образуя южный берег обрамленного пристанями фьорда. Полгородка выбежало на улицы и в тревожном свете розовато-желтой зари увидело, что девственность фьорда нарушил неумолимый стальной фаллос. И не просто, а со спирохетами: несколько десятков людей в черной форме выстроились наверху аккуратно, как леерные стойки. Когда отзвуки сирены затихают в каменных стенах фьорда, становится слышно, что спирохеты поют: горланят разухабистую немецкую песню, которую Шафто последний раз слышал в Бискайском заливе во время атаки на конвой.

Еще два человека в Норрсбруке должны узнать мотивчик. Шафто идет к Еноху Рооту в церковный подвал, но никого не застает; постель и лампа простыли. Может, местное отделение Societas Eruditorum проводит заседание на рассвете, а может, Енох нашел постель потеплее. Но старый верный Гюнтер Бишоф на месте: высунулся в окошко своей мансарды, смотрит в цейсовский бинокль на незнакомый корабль.

Шведы с минуту стоят, скрестив руки на груди и разглядывая непонятное явление природы, потом разом решают, что ничего не видели. Они поворачиваются спиной к гавани, возвращаются по домам, начинают варить кофе. Нейтралитет — состояние не менее странное, чем война, и точно так же требует неприятных уступок. В отличие от большинства европейцев шведы могут не беспокоиться, что немцы захватят их город и потопят рыбачий флот. С другой стороны, немецкое судно нарушило их суверенитет, и, по-хорошему, надо хвататься за вилы и кремневые ружья. С третьей стороны, корабль, вполне вероятно, сделан из шведской стали.

Шафто не сразу узнает подводную лодку, уж очень форма нехарактерная. Обычная подлодка выглядит как надводный корабль, только длиннее и уже. У него есть V-образный корпус и плоская палуба, утыканная орудиями, а на ней — боевая рубка, из которой торчит всякая ерунда: зенитки, антенны, страховочные тросы, орудийные щиты. Фрицы бы туда часы с кукушкой поставили, если бы нашлось место. Когда обычная подлодка рассекает воду, из дизелей валит густой черный дым.