В любом случае ему отчаянно хочется знать, о чем Ами мечтает. Некоторое время он думал, что поиски сокровищ в Южно-Китайском море и есть ее идеал. Занятие это ей явно по душе, однако Рэнди не уверен, что она полностью удовлетворена своим делом.

— Снова поправляла дифферент горизонтальных рулей, — объясняет Ами. — По-моему, эти толкатели сконструированы неудачно. — Она вынимает голову из резинового колпака и быстро смотрит на Рэнди, словно он отвечает за всех инженеров сразу. — Надеюсь, сейчас погрузится, а не будет крутиться волчком.

— Готова? — спрашивает отец.

— Тебя жду, — отвечает она, ловко перебрасывая мяч на его половину площадки.

Дуг, пригнувшись, входит под низкий навес. Рэнди идет следом. Ему хочется самому посмотреть на дистанционно управляемый подводный аппарат.

Он лежит на воде рядом с основным корпусом лодки: короткая желтая торпеда со стеклянным куполом вместо носа. Филиппинец, перегнувшись через планширь, двумя руками удерживает аппарат. Спереди и на хвосте установлены по два небольших крыла, каждое несет миниатюрный винт на обтекателе. Похоже на дирижабль с выносными гондолами двигателей.

Заметив интерес Рэнди, Дуг Шафто садится рядом на корточки и начинает объяснять назначение различных деталей.

— У него нулевая плавучесть, поэтому мы держим его в пенопластовой люльке, которую сейчас уберем. — Он рывком вытягивает веревки, и от аппарата отваливаются литые пенопластовые сегменты. Аппарат идет вниз, едва не утянув за собой филиппинца. Тот отпускает руки, но не убирает их, а держит наготове, чтобы волны не били аппарат о корпус катамарана.

— Ты видишь, что у него нет кабель-троса, — продолжает Дуг. — Обычно таким аппаратам нужен кабель-трос. Он нужен по трем причинам.

Рэнди улыбается. Сейчас Дуг Шафто перечислит все три причины. Раньше Рэнди практически не общался с военными, а сейчас видит, что легко может с ними ладить. Самое замечательное в вояках — их потребность непрерывно учить окружающих. Рэнди ничего не надо знать про подводный аппарат, но Дуг Шафто все равно прочтет ему курс молодого бойца. Наверное, на войне и впрямь полезно делиться практическим знанием.

— Во-первых, — говорит Дуглас Макартур Шафто, — чтобы снабжать аппарат энергией. Однако у нашего свой источник энергии — метаново-кислородный аксиально-поршневой мотор. Торпедные технологии и часть наших мирных дивидендов. — (Что еще нравится Рэнди в военных, так это умение шутить с каменной миной.) — Энергии хватает на все двигатели. Во-вторых: для связи и управления. Наш аппарат связывается с пультом оператора, за которым сидит Ами, при помощи лазера. В-третьих: для аварийного извлечения при полном отказе системы. Наш аппарат такой умный, что при аварии должен надуть пузырь и всплыть, а потом включить стробоскоп, чтобы мы его отыскали.

— Фантастика, — говорит Рэнди. — Разве такая штука не стоит безумных денег?

— Да, безумных, — признает Дуглас Макартур Шафто, — но хозяин компании, которая их выпускает, мой старый кореш, еще по Морской академии. Он одалживает мне аппарат, когда очень надо.

— Твой друг знает, зачем тебе очень надо на этот раз? — спрашивает Рэнди.

— Конкретно не знает, — с легкой обидой отвечает Дуг Шафто, — но, полагаю, он не дурак.

— Очистить! — нетерпеливо кричит Ами Шафто.

Ее отец поочередно оглядывает каждый из четырех винтов. «Чисто!» — отвечает он. Через мгновение что-то начинает гудеть в аппарате, из хвостового отверстия идут пузыри, потом винты приходят в движение. Они поворачиваются на коротких крыльях и теперь обращены прямо вниз. Над водой взметаются фонтанчики, аппарат быстро погружается. Фонтанчики опадают, остаются только бугорки на воде. Сквозь рябь аппарат кажется желтой кляксой. Он разворачивается носом вниз и быстро исчезает из виду.

— У меня всегда сердце екает, когда такая дорогая штуковина уходит невесть куда, — задумчиво говорит Дуг Шафто.

Вода вокруг начинает лучиться жутким противоестественным светом, как радиация в дешевом ужастике.

— С ума сойти! Лазер? — спрашивает Рэнди.

— Установленный в основании корпуса, — говорит Дуг. — Легко пробивает даже бурную воду.

— В каком диапазоне он может передавать?

— Сейчас Ами видит у себя на экране вполне приличное монохромное видео, если ты об этом. Все цифровое. Все пакетное. Если какие-нибудь данные не проходят, картинка рябит, но совсем не пропадает.

— Классно, — говорит Рэнди.

— Да, классно, — соглашается Дуг Шафто. — Пойдем посмотрим телевизор.

Они, пригнувшись, заходят под навес. Дуг включает маленький переносной «Сони» (ударостойкая водонепроницаемая модель в желтом пластмассовом корпусе) и вставляет кабель в свободный разъем на приборе. Щелчок: теперь они видят то же, что видит Ами. В отличие от Ами у них нет темного колпака; солнце бликует на экране и видна лишь прямая белая линия, которая начинается в темном центре картинки и тянется к краю. Она движется.

— Иду по буйрепу, — объясняет Ами. — Довольно нудно.

Часы с калькулятором у Рэнди на руке пикают два раза. Он проверяет время: три часа дня.

— Рэнди? — спрашивает Ами бархатным голоском.

— Да?

— Ты мог бы на этой штуке извлечь мне квадратный корень из трех тысяч восьмисот двадцати трех?

— Зачем тебе?

— Надо.

Рэнди поднимает запястье, чтобы видеть дисплей часов, вынимает из кармана карандаш и начинает ластиком нажимать кнопочки. Он слышит металлический звон, но не обращает внимания.

Что-то холодное и гладкое скользит вдоль запястья.

— Не шевелись. — Ами закусывает губу и тянет. Часы сваливаются и оказываются у нее в левой руке. Виниловый ремешок аккуратно разрезан. В правой у Ами крис, край лезвия еще украшают несколько волосков Рэнди. — Хм. Шестьдесят одна целая запятая три ноль четыре. Я думала, больше. — Она бросает часы через плечо, и они исчезают в Южно-Китайском море.

— Ами, теряешь реп! — сердито говорит ее отец. Он смотрит только на экран.

Ами заталкивает крис в ножны, ласково улыбается Рэнди и снова припадает лицом к прибору. Рэнди лишен дара речи.

Вопрос, лесбиянка ли она, быстро выходит из области чисто научного интереса. Рэнди мысленно перебирает знакомых лесбиянок. Как правило, это скромно подстриженные горожанки, работающие с девяти до пяти. Другими словами, точно такие же, как все, кого Рэнди знает. Ами слишком яркая и необычная, слишком похожа на лесбиянку из фантазий сексуально озабоченного кинорежиссера. Наверное, надежда все-таки есть.

— Если будешь так смотреть на мою дочь, — замечает Дуг Шафто, — тебе стоит заняться бальными танцами.

— Он на меня смотрит? Я не вижу, когда у меня физиономия в этой штуке, — бормочет Ами.

— Рэнди любил свои часы. Теперь ему не на что направить свои чувства, — объясняет Дуг. — Так что держитесь!

Рэнди чувствует, когда его подкалывают.

— Чего тебе так не понравилось в моих часах? Будильник?

— Они вообще были противные, — говорит Ами, — но будильник доводил меня до психоза.

— Сказала бы. Я все-таки технарь, сумею будильник отключить.

— Так чего же не отключил?

— Не хотел терять счет времени.

— А что? Пирог в духовке оставил?

— Люди, которые отвечают у Дантиста за должную заботливость, оторвут мне голову.

Дуг с интересом приподнимает голову.

— Ты уже упоминал эти слова. Что такое должная заботливость?

— Ну представь. У Альфреда есть деньги, которые он хочет инвестировать.

— Какой Альфред?

— Гипотетический персонаж, чье имя начинается с «А».

— Не понимаю.

— В криптографии, когда объясняешь криптографический протокол, используешь гипотетических людей. Алиса, Боб, Вик, Грег, Дейв, Ева и так далее.

— О'кей.

— Альфред инвестирует деньги в компанию, которой руководит Берни. Когда я говорю «руководит», это значит, что Берни отвечает в компании за все. В данном случае он, наверное, председатель совета директоров. Альфред, Алиса, Агата, Алекс и другие инвесторы выбрали его, чтобы он заботился о компании. Он нанимает управляющих, скажем, Вэла, президента. Вэл нанимает Гранта руководить одним из подразделений компании. Грант нанимает Дона, инженера, и так далее, и так далее. Так что, выражаясь по-военному, есть порядок подчиненности сверху и до ребят в окопах вроде Дона.