Горячее дыхание на шее. Жёсткая ткань камзола и царапающая подушечки пальцев золотая вышивка. Жар прижатого к ней тела, так отчётливо ощущаемый под слоями шифона. Мурашки, разбежавшиеся по ставшей вдруг чувствительной коже. Чей-то томный вздох. Головокружение. Подгибающиеся колени… И никаких мыслей. Совсем. Совершенно. Лишь приятная, завораживающая, манящая Бездна…

Чьи-то руки скользнули вниз по корсету, подхватывая её, чьи-то пальцы забрались в его жёсткие волосы. Чей-то сдавленный рык-выдох в губы, отразился мелкой дрожью где-то в глубине, собрался в рой крэшшшевых бабочек и захватил полный контроль над её разумом. Чья-то кожа таяла, плавилась под нескромными прикосновениями. Чей-то галстук был готов полностью развязаться, дать, наконец, доступ к…

- Мара!

Знакомый до боли голос вырвал её из дурманящего наваждения, заставил обернуться и испуганно вздрогнуть…

Если бы на неё вылили ведро ледяной воды, отрезвление было бы не таким быстрым и полным. Ужас от содеянного выстрелил в висок, словно пуля из новомодного гномьего пистоля. Бездна, что разверзлась под её ногами при взгляде в полные укора тёмно-зелёные глаза, не позволила ей сделать и шагу, заставила застыть на месте, лишь беспомощно обнимая себя руками.

- Ты!

Но по-настоящему её зазнобило лишь, когда она услышала холодные слова:

- Вот теперь мы почти квиты.

Мастер растеряно посмотрела на Ривиэля – неужели только ради мести? Неужели только ей показалось, что… Но синие глаза взирали на неё спокойно, ровно, нечитаемо.

- Значит месть… - обречённо прошептала девушка.

- А ты думала, что он увлечён тобой? – зло спросил Тариэль – Ты его никогда не интересовала! Только я!

- Слишком многое о себе мнишь, - парировал Ривиэль – И, признайся хотя бы сейчас, что и ты врал Маре! Всем врал. Что ты лживая, подлая тварь!

- Тебе ли упрекать в подлости? – с тихой иронией спросила Мара, а потом, окончательно отвернувшись от Ривиэля, обратилась к светловолосому, стараясь говорить спокойно, контролируя срывающийся голос – Тари, пожалуйста, дай мне всё объяснить…

- Объяснить? Почему ты пошла с ним на бал? Почему ты целовалась с ним здесь, вдали ото всех? Или может быть то, чем вы занимались всё это время, пока я думал, что ты скрываешься от убийцы? Что я оберегаю твой покой, что храню тебя?! Или может быть кулон, что так ярко сверкает?

Слова били наотмашь, но Мастер лишь морщилась, не пытаясь вклиниться, возразить – всё верно, всё именно так и ей, по сути, нет оправдания. Кроме… Кроме чего? Собственной неуверенности в себе? Внезапно вспыхнувшей страсти? Так ли уж внезапно? Некромантка прикоснулась к выскользнувшему из-за корсета кулону, посмотрела сперва на одного эльфа, потом на второго, и со всей печальной ясностью поняла, что из них двоих ей гораздо ближе темноволосый злой дух, чем светлый «спаситель». Была ли она увлечена Тариэлем? Скорее мыслью о том, что она может быть чьей-то аманэ, что она способна достучаться до сердца некого абстрактного эльфа. Необдуманная «почти месть» всему лесному народу в лице одного конкретного остроухого… Почти, потому что она не стремилась к ней. По крайней мере – не осознано. Так хотелось сказать «прости», но как объяснить за что именно?

- Тари…

- Не называй меня так! Ты…

Словно не в силах произнести последнее слово, наверняка едкое, возможно даже оскорбительное, Целитель замолк, а потом выпрямился и бросил:

- Ты мне врала. Ты от меня скрывала и скрывалась. Ты недостойна.

Мастер лишь кивнула, принимая обвинения. Эльфы же продолжил:

- Мара Кемейн, я разрываю нашу связь, я отказываюсь от тебя, от нас, от всего, что было и могло быть между нами. Не желаю тебя знать, видеть и чувствовать. Не желаю больше быть частью твоей жизни.

А потом развернулся и, чеканя шаг, скрылся за углом длинного балкона.

Мара всё стояла, обхватив себя руками, опустив немного голову, разглядывая дурацкий серебряный узор, на дурацком корсете, теребя зелёный листок, что, несомненно, о многом поведал Тариэлю. Да уже одно то, что она ничего о том случае не рассказала, должно было его возмутить. Почему она промолчала? Всё по той же причине.

- Как-то ты слишком спокойно восприняла расставания с «возлюбленным».

- Иди в Бездну.

Вот на это её сил вполне хватит – на то, чтобы как можно полнее высказать Ривиэлю, всё, что она о нём думает, чтобы выяснить всё до конца, расставить всё точки над всеми буквами:

- Ну? Стоило это того? Получил удовлетворение?

- Безусловно. Он это заслужил.

- А я? Чем я заслужила такое обращение?

- Какое? Уважение, интерес и защиту?

- Хорошо уважение! Да ты меня просто использовал!

- А меня использовать тебе было не противно? Приятно было с моей помощью заставить своего бывшего пожалеть об упущенном?

- Ты знал, на что шёл! Более того, ты сам это предложил!

- А ты не отказалась. С готовностью пускала пыль в глаза, изображала то, чего нет, и наслаждалась эффектом. Так ли уж мы отличаемся?

В чём-то крэшшшев эльф был прав и Маре ничего не оставалось, кроме как опять скатиться до банального:

- Иди в Бездну!

- Я был там.

Странные нотки в голосе Ривиэля заставили Мару вскинуться и взглянуть на него. Остроухий зло усмехнулся и продолжил:

- Я обещал тебе историю в обмен на твоё согласие пойти со мной на бал. Всё ещё хочешь её услышать? Впрочем, хочешь или нет, но я её всё же расскажу. Жила-была девушка, эльфийка, с косами золотыми, словно пшеница, с глазами голубыми, как ясное летнее небо… Ладно, не хмурься. Обойдусь без лишнего пафоса. Просто жила-была эльфийка, в которую я начал влюбляться. Про привязку знаешь? Знаешь. Вот и я знал, а потому не спешил, постоянно удерживал себя, опасался увязнуть раньше времени. Как оказалось, не зря. Мы с Тариэлем были лучшими друзьями в Академии, просто не разлей вода, - эльф иронично хмыкнул – Наверное, нашими общими вкусами объясняется то, что и он в неё влюбился. Вот только он, будучи моложе, не проконтролировал происходящее и позволил привязке случиться сразу. О чём рассказал в один далеко не прекрасный день.

Ривиэль замолчал, вспоминания то самое «не прекрасное» утро, пасмурное, дождливое, словно небо предчувствовало грядущее и спешило оплакать… Остроухий взглянул на Мару:

- Я готов был отступиться, ради него, ради того, что нас связывало. Я считал, искренне верил, что дружба, те почти братские чувства, что были между нами дороже всего. Вот только хотел поступить правильно, по чести. Не нам с Тариэлем было решать с кем остаться девушке, но ей. Тариэль согласился, и мы договорились, что всё расскажем ей, а она уже решит – кто ей ближе, кто дороже её сердцу. Ведь вполне возможно, что и у неё началась привязка. Тари… ты же так его называешь? Тари… Это мерзавец решил, что его чувства важнее. Знаешь, что он сделал? Соблазнил её. Опоил и переспал.

Мара сглотнула. Этого не могло быть, просто не могло быть. Тариэль? Нежный, чуткий Тари? Ривиэль утвердительно кивнул:

- Именно так. Вот только я об этом не знал, мне поведали «приятели» лишь ту версию, что им велел сказать твой Тари. И это было как удар под дых, как нож в спину… Ааа, не могут банальные слова передать те чувства. Да, именно тогда я шагнул в Бездну. Отыскал корни этой крэшшшевой привязки в глубине души и вырвал их к Коварному. Свой разум я смог удержать, благо привязка не зашла далеко, но рубцы остались знатные…

Мастер всё молчала, не в силах произнести даже слова – она с ужасом начала догадываться, о том, что поведает ей темноволосый. Он не «разочаровал»:

- Вот только для самой девушки всё было совсем иначе. Её привязка успела завершиться, оплести всю её сущность, и в центре того узора был вовсе не Тариэль. Но я. Она пришла ко мне, наплевав на собственную гордость, попыталась объяснить, но я не поверил. Просто оттолкнул её и велел убираться прочь, к своему аманэ. Она ушла, только не к нему, а к ближайшему мосту. И прыгнула с него прямо в ледяную воду.