Нестерпимо захотелось проверить так ли это, но никак не получалось приподнять веки. «О, Боги, только не это!» На миг Маре показалось, что короткая битва с Тариэлем ей лишь привиделась, или что она в ней проиграла и вновь лежит парализованная на импровизированном алтаре в одной из пещер на побережье, но под влиянием вплеснувшегося в кровь адреналина, веки дрогнули и глаза наконец распахнулись, чтобы тут же зажмуриться от яркого света, казалось бы, льющегося со всех сторон.

- Мара?

Знакомый голос вновь заставил открыть глаза и взглянуть на оказавшегося рядом… Ривиэля?!

- Ты жив!

Остроухий усмехнулся:

- Да что мне сделается… Вляпался, как олух в Паутину, но вот добить меня этот нашси не смог – я же обвешан амулетами, как танцовщица колокольчиками. Один из экстренных сработал, уводя меня в Саван, создавая видимость смерти и одновременно с этим посылая сигнал кузену. А дальше всё по накатанной – группа быстрого магического реагирования, снятие личного Стазиса, поиски тебя…

- Вы его поймали? - нетерпеливо спросила Мара.

Ривиэль помрачнел:

- Нет. Я не знаю, как, но он умудрился скрыться. Скорее всего, ушёл морем. Крэшшшева солёная вода и её способность затирать следы… Но мы его ищем, Мара. Он объявлен в имперский розыск, по всем Отделениям Пределов разосланы ориентировки, все практикующие маги оповещены. Его обязательно опознают, а как только опознают, то и поймают.

Мастер кивнула, хотя совсем в это не верила. Поймают Тариэля? Может быть, это и было реально, если бы он был просто свихнувшимся эльфом, Целителем. Но он больше не был ни тем, ни другим, а значит, его не поймать такими методами. Зато есть тот, кто, судя по всему, сможет. Но Ривиэлю об этом знать не стоит

- Я рада, что ты жив.

- И я рад, что жива ты.

Ривиэль смотрел на девушку со смешанными чувствами. Он был не просто рад, он был счастлив от того, что с Марой всё хорошо, что она жива и почти здорова. А с другой стороны, всё это означало лишь одно…

- Ривиэль? – голос девушки вывел темноволосого из задумчивости.

- Да?

- Я могу тебя попросить позвать отца?

- Он скоро сам должен прийти. Мы дежурили по очереди у твоей постели. На всякий случай. Скоро его «смена».

- Дежурили? Как долго я была в забытье?

- Чуть больше суток. Сейчас утро.

Мастер облегчённо выдохнула – значит всё не так плохо, значит, она не так сильно пострадала, как ей показалось.

- Мара?

- М?

- Нам нужно поговорить.

Девушка удивлённо уставилась на эльфа, его слова прозвучали как-то по меньшей мере странно. С той самой интонацией, которая обычно очень и очень пугает. С такой интонацией ей тогда предложил «поговорить» Акирэль, но с Ривиэлем ей именно такой «разговор» не грозит. Они никогда и не были вместе. Так что свой вопрос девушка задала с вполне обоснованным недоумением:

- О чём?

- О нас.

Тот самый «жуткий» ответ.

- Разве есть «мы»? – иронично спросила Мара.

Ривиэль смотрел на неё долго, пристально, а потом усмехнулся:

- Справедливо.

Помолчал ещё с минуту, и когда Мастер уже хотела перевести тему на что-то другое, добавил:

- Есть.

Девушка удивлённо вскинула бровь:

- С каких пор?

Темноволосый пожал плечами:

- Не знаю. Не помню.

- На балу ты мне сказал другое.

- Не тебе. Тариэлю.

- Что-то ты сказал ему, что-то мне. Но всё вместе сложилось во вполне цельную картинку. И на ней не было «нас». Что изменилось?

«Всё и ничего» - хотел ответить Ривиэль, но не смог. Как сказать о том, чего ты сам боишься?! Именно боишься, потому что проглядел, допустил, не остановил, когда ещё было возможно? И теперь понимаешь, что ничего уже не будет прежним, и, что, возможно, ты сам себе очень сильно усложнил жизнь…

- Мара, давай попробуем ещё раз.

- Что попробуем?

- Быть вместе.

- Вместе? Зачем?

Ривиэль не знал, что ответить на этот вопрос, как сказать правду, чтобы она не звучала пафосно, или банально, или наиграно.

- А почему нет? Ты мне нравишься, судя по тому, что тогда произошло на балконе, и ты ко мне неравнодушна.

Мара не верила своим ушам – «Да кем он меня считает?! Дурой или шлюхой?!» После всего сказанного и сделанного воспринимать всерьёз происходящее было просто невозможно.

- А как же твои речи о том, что «это просто жестоко»? Что не один эльф не позволит себе влюбиться в человека? Или ты мне предлагаешь роль любовницы? Очередной «бабочки» на пару ночей?

Слова жалили болезненными, правдивыми уколами, и Ривиэлю нечего было им противопоставить. Поверит ли ему Мара, если он скажет всё как есть? После всего что было? После Акирэля, Тариэля и его самого? Одни сплошные «эли»… Глупые «Дети Древа», возомнившие, что могут безнаказанно играть чужими сердцами и жизнями. Кажется, судьба решила выставить счёт именно ему.

- Мара… - сделал ещё одно попытку объясниться эльф, но девушка его вновь прервала.

- Нет. Хватит. Не хочу больше всё это слушать. Знаешь, Ривиэль, я тут накануне как раз думала о том, что с меня довольно эльфов и вашего крэшшшевого отношения к простым смертным. Иди в Бездну. Слышишь? Иди в Бездну со своими предложениями и разговорами «о нас»! Я устала, я до Коварного устала от всех высокородных, от зашкаливающего снобизма, от презрения к младшим, застилающего вам глаза и не дающего здраво оценивать жизнь и её дары. Хватит. Я благодарна тебе за спасение и за то, что проявляешь заботу, но на этом всё, довольно. Ты отдельно, я отдельно и никаких «нас» нет, и не может быть. И даже не вздумай начать вашу лживую песню про «аманэ»! У меня от этого слова уже скулы сводит, да подташнивает. Несвежее оно, подгнившее, как и ваше отношение к жизни.

Ривиэль смотрел на Мару, на её розоватые скулы, окрашенные пятнами гнева, на сверкающие обидой и непролитыми слезами глаза, на упрямо поджатые губы и понимал – не услышит. Швырнёт в него злостью, в ответ на попытку объясниться, закроется и пошлёт ещё дальше, чем в Бездну. И в чём-то будет права. Во всём, кроме того, что его сердце сейчас сжимается и силится, силится гнать кровь по венам, поддерживать в нём жалкое существование. Жалкое существование – всё, что ему останется после сегодняшнего дня. Один раз он победил этот «недуг», но тогда всё ещё не зашло так далеко, тогда ещё можно было повернуть назад, но самое главное, что сейчас этого и не хочется. Да, душа осыпается осколками, заходится в плаче и агонии, но рвать привязку нет никакого желания. Ведь после неё останется только пустота, и уж лучше живая боль, чем сосущее ничто в том месте, где когда-то теплилось такое сладкое, но никому не нужное чувство…

Ривиэль встал, не смог удержаться и прикоснулся на прощание к щеке девушки, провёл пальцами, вырисовывая абрис лица, губ, а потом сказал лишь:

- Прощай.

Мара смотрела вслед ушедшему темноволосому и убеждала себя, что поступила правильно, единственно возможным способом. Так как диктует ей разум, а не глупое-глупое сердце. Действительно, хватит. Слишком часто она следовала нелепым советам, продиктованным эмоциями. Хватит. Пора поберечь себя. А это чувство пройдёт, пройдёт. И слёзы высохнут, и не будут больше застилать взор…

Дверь в палату вновь отворилась, и Мастер с затаённой надеждой подумала было, что это Ривиэль решил вернуться, убедить другими словами, теми, что помогут преодолеть недоверие… Но в светлую комнату зашёл Антас, а следом за ним Алун. Оба уставшие, со следами глубоких порезов на лице и руках и с явными повреждениями в ауре, как после…

- Вы его нашли?

- Он больше тебя не побеспокоит, - зло оскалился Антас – Гарантирую.

- Он мёртв?

Антас покачал головой:

- Не просто мёртв. Уничтожен. Полностью. Я лишил его посмертия, малейшего шанса на возрождение, полное или частичное. Его больше никогда не будет. Ни в одном из миров.

Мастер облегчённо выдохнула, а потом спросила:

- Как ты его нашёл? Никто же не смог…

Хаосит-который-сейчас-был-дроу присел на край кровати и взял её тонкую ладошку, пристроил поверх своей крепкой руки и потом ответил ошарашенной от таких нежностей Маре: