— Нет, вовсе нет. Просто у нас огромный опыт. Ты сам отметил, что таких, как Джейн, в стенах храма очень мало. И, что немаловажно, мы сами когда-то были детьми. Я, Зереф и половина наставников росли на улицах. Думаешь, мы не понимаем, что вас подталкивает к получению силы?

Мы остановились, и я вопросительно посмотрел на мужчину.

— Разве вы не должны, ну... Отсеивать тех, чьи мотивы далеки от благих?

Он кивнул:

— И мы это делаем. Напомню, что я по-прежнему жду, пока мы с тобой поговорим о том, почему в тебя попала магическая стрела, и почему ты был с ног до головы окровавлен в тот день, когда пришёл к нам.

Я поморщился:

— Может быть, позже.

— Я не тороплю, — Артур потрепал меня по плечу в качестве поддержки. — Идём.

Мы двинулись дальше, и он продолжил свою мысль:

— Отвечая на твой вопрос — нет, не должны. Потому что вы дети. Да, ты и другие, вы все почувствовали холод и злость улиц на себе. Вы обозлились, стали циничными, безразличными к горю чужаков. Но среди вас ещё нет тех, кто испорчен безвозвратно. Точнее, такие тоже бывают, но в вашем возрасте их очень легко отличить. В целом же вы ещё не падаете в пучины порока, по понятным причинам, — он хитро улыбнулся, подмигнув мне, и я готов был признать, что переходный возраст у меня не начался, а потому к противоположному полу я был по большей части безразличен. — Не многие из вас успели попробовать алкоголь или нечто подобное. Вам просто негде и не на что достать такие удовольствия. За это я одарённых готов искренне благодарить, неплохо представляю что такое детский алкоголизм. Среди вас почти никто не развращён алчностью. Вы ещё не вкусили силы денег, чтобы сделать их смыслом жизни.

Мы остановились у входа в общежитие.

— Скажи, попав сюда, разве ты не был ошеломлён?

— Был, — легко признаю я, озвучивая очевидное.

— По твоим рукам я могу сказать, что ты много дрался. Я уже знаю тебя достаточно, чтобы быть уверенным — драться насмерть тебе уже доводилось. На улицах это не такая уж редкость. Но за прошедшие дни ты даже не подумал с кем-то вступить в драку. Полагаю, самой неприятной эмоцией за последние дни было чувство, что всё вокруг тебя нереально.

Да он издевается! Он ведь прав до последнего слова.

— В этом прелесть детства! — не скрывая радости от произведённого эффекта, наставник откровенно лыбился. — Дети редко успевают закоснеть в броне злобы к окружающему миру.

Эх, если бы. Всё же Артур привирает. Если большинство оказались здесь так же, как я, отбраковка у них идёт заранее. Чтобы те, кто успел уже оскотиниться, даже не попадали в храм. Но так да, поёт очень красиво. В общем-то, его обвинить не в чем — в храме почти рай, здесь наставник не врёт.

Мы вошли в общежитие. Здесь было тихо — учебное время. Мы поднялись на второй этаж, и Артур указал мне на одну из дверей.

— Проходи. Это теперь твой дом.

Вошёл я без особых эмоций. Вот уж чего, а смен места жительства в обеих моих жизнях было очень много. Комнатка оказалась ещё меньше палаты, но вполне уютной. Кровать, рабочий стол, шкаф, необходимый минимум, но... Уютно. Не было ощущения казённости. Беглым взглядом я не сумел понять, как именно достигался такой эффект. Поживу — пойму. Но я не чувствовал себя здесь так, будто вселился в номер дешёвой гостиницы, или приехал во второсортный детский лагерь из самых бюджетных.

— А здесь уютно, — озвучил я свои наблюдения.

Наставник удовлетворённо кивнул:

— Хорошо. Группа первогодок уже начала заниматься, но ты их легко нагонишь. Джейн тебе с радостью всё покажет и расскажет, поэтому я самоустраняюсь от этой обязанности, чтобы не портить тебе впечатление.

Я хмыкнул:

— Какая подлость с вашей стороны, наставник!

— Да, и так умеем, — с наигранной гордостью ответило он. — Если захочешь меня найти, это проще всего сделать в учебном корпусе, но я также могу быть в святилище. Вход туда свободный, можешь приходить в любое время. Вроде бы всё. Осваивайся, Като, и добро пожаловать в нашу семью!

Он ушёл, оставив меня в одиночестве. В шкафу нашлись комплекты одежды. Под верхней накидкой «тогой», оказывается, носили майку и шорты. На территории храма было теплее, чем в городе. Не знаю, связано это с божественным провидением или ещё с чем-то, но факт. В столе обнаружились письменные принадлежности. Наставники очень хорошо вкладываются в послушников. Опять же, не могу их винить. Они вкладывают ресурсы и силы в тех, кто должен стать вровень с ними. В своё продолжение.

Переодевшись на местный манер, я рухнул на кровать, обдумывая дальнейшие действия.

Пока никаких признаков того, что меня могут здесь достать, нет. Ключевое слово — пока. Получить силу посвящённого — очень заманчиво. И здесь, на первый взгляд, безопасно. Значит... Остаюсь? Обучаюсь, тренируюсь, а там уже можно будет смотреть. Не так давно я шёл убивать Дэвида, уже мысленно поставив в своей жизни точку. Сейчас у меня есть расплывчатые и зыбкие, но перспективы. Перспективы. В лучшие наши моменты в башне о таких перспективах я и мечтать не мог.

И тут в коридоре раздался шум. Запоздало подумал, что следовало свалить куда-нибудь и затихариться на время, чтобы пересидеть ураган имени одной жизнерадостной особы в каком-нибудь безопасном местечке. Но я опоздал, и вся его мощь теперь грозила обрушиться прямо на меня.

— Като! — дверь резко открылась, и в комнату влетела Джейн. — Тебя, наконец, выпустили!

— Да меня особо и не держали, — вставил я робкую ремарку.

— И поселили на наш этаж! — мои слова были проигнорированы. — Теперь сможем ходить друг к другу в гости! И на занятия! И меняться книгами!

Да, эта девочка действительно неистощимый источник позитива.

— Идём! Я тебя со всеми познакомлю!

Меня потянули с кровати, и девушка оказалась достаточно сильной, что даже сопротивляйся я — вряд ли преуспел бы.

— Эй, народ! Это Като! Он наш новенький!

Я не удержался и улыбнулся. Искренне. Мне здесь нравилось.

— Вы хотели узнать, что я натворил. Я готов рассказать, — произнёс я, прикрывая за собой дверь.

С переселением в общежитие я начал ходить на общие занятия, а затем и вовсе на все уроки, на которые успевал. Меня интересовало всё, чем жил этот мир, и вот, наконец, я это получил. За прошедший месяц я узнал больше, чем за все прожитые годы, пожалуй. География, история, политика, всё это я впитывал с жадностью оголодавшего хищника, дорвавшегося до мяса. Разве что скучал на предметах, вроде математики, здесь меня мало чему могли научить.