— Ты сильно испугалась, когда упала в реку?

— Не особенно. Надеялась как-нибудь выбраться. А ты что же, очень испугалась?

— Нет, тоже не очень. Я знала, что вы меня спасете. Я больше за тебя перепугалась. Я так рада, что ты жива.

Теплые губы Анни коснулись щеки Мадлон. Та замерла, растерявшаяся, не привыкшая к таким проявлениям чувств. Анни, не замечая ее смущения, прижалась щекой к ее плечу, поудобнее угнездилась и через несколько минут уснула. Мадлон тихо лежала, прислушиваясь к себе. Она поняла, что ей приятна нежность Анни. Рядом с подругой было так тепло, так уютно… Она поудобнее повернулась, сама обняла Анни, согрелась и уснула. Обе спали крепко и даже не услышали, как в палатку залез Гордон.

Среди ночи Мадлон проснулась от взрывов хохота. Костер пылал вовсю, сквозь ткань полога виднелись беспорядочно сваленные под тентом вещи и две темные фигуры возле огня. Судя по голосам, Новак и Стривер после ухода товарищей не столько следили за уровнем воды в реке, сколько продолжали праздновать спасение от наводнения и к этому времени порядочно набрались. Мадлон услышала голос руководителя:

— Давай еще по одной.

— Давай. Твое здоровье!.. — Ленни шумно потянул носом и пожаловался: — Слабовато.

— Черт, правда? Это потому что в темноте ничего не видно. А по звуку, как Гордон, я разбавлять не умею.

— Ничего, сойдет! Схожу-ка за водой, чай поставим. Пить хочется… А, черт!..

Что-то забренчало, Новак шикнул:

— Тихо ты, девчонок и старика разбудишь!

— Стараюсь, — невпопад отозвался Ленни. Послышался плеск воды — кажется, Стривер черпал кружкой дождевую, скопившуюся в углублении тента. Зачавкала грязь под сапогами, темный силуэт заслонил костер. Ленни повесил котелок и сказал: — Слушай, Виктор… Давно хотел спросить… Как тебе наши девчонки?

— Повариха — красотка, давно таких не видел.

— Я думал, тебе нравится Анни.

— Анита — миленькая, я на ней женюсь, если удастся договориться с ее папашей. Судя по ее рассказам, он пока не очень-то стремится отпускать дочку замуж, хотя, казалось бы — какого черта? Она давно совершеннолетняя, а он, учитывая его популярность, один в пустом доме не останется и от тоски не помрет… Хорошая девушка, и с деньгами — как раз то, что мне нужно. Правда, у нее религиозная дурь и склонность к стихоплетству, да ладно, потерплю, а может, со временем это пройдет. Жаль, что она настолько привязана к отцу, что не способна пойти против его воли. Впрочем, если она это сделает, как бы он не лишил ее наследства, а это мне совсем ни к чему. Надо придумать, как его уломать.

— Ты что же, просто гонишься за ее деньгами?

— Ну, не делай из меня меркантильного альфонса, или как там это называется! Я же сказал, что Анита мне нравится, а ее деньги пригодятся мне для дальнейшей работы на Муравейнике. Выбивать гранты из Мирового фонда чертовски нудно и утомительно… Или ты ревнуешь? — он хохотнул. Ленни не принял шутку, его голос прозвучал угрюмо:

— Пусть сама решает, и заранее поздравляю тебя с победой. Я не очень-то и надеялся. Всегда получалось так, что я никогда не был нужен тем, кто были нужны мне.

Повисла долгая пауза. Мадлон подозревала, что пьяный Новак оказался просто не в силах переварить этот длинный пассаж. Наконец Виктор сказал:

— По-моему, ты принимаешь всю эту чепуху близко к сердцу. Личная жизнь — не главное. Я, например, хочу только добиться успеха. Я не расстроюсь, если с Анитой ничего не выйдет, и не стану переживать из-за одиночества. Черт побери, я согласен умереть одиноким стариком, но прославленным стариком! Тем, кого будут помнить, тем, на чьи научные работы будут ссылаться, тем, чьим именем будет названо… — тут он споткнулся и неуклюже закончил: — Что-нибудь названо.

— Твое счастье. Я этого никогда не понимал. Я всегда хотел быть с кем-то.

— Ты боишься одиночества? А по виду не скажешь!

— Еще бы. Слабости следует скрывать. Не знаю, зачем я тебе сейчас все это рассказываю…

— Ладно, ладно! — кажется, Новак похлопал приятеля по плечу. — Анита не обращает на тебя внимания, и ты уже раскис как баба! Возьми себя в руки. Может, тебе повезет с Мадлон, хотя вряд ли. Это ледяная королева! Не думаю, что ее интересует хоть кто-то из мужчин, но смотреть на нее — нечто потрясающее.

— Еще бы! — с жаром подхватил Ленни. — Ты видел, как она купается под водопадом?

— Под водопадом? — тупо переспросил Новак.

— Под водопадом! — с восторгом повторил Стривер. — Но Мадлон вызывает у меня только эстетическое чувство. Смотреть на нее — примерно то же самое, как на красивую статую.

Почему-то это признание показалось Новаку необычайно забавным.

— Эстетическое чувство! — ржал он. — Слушай, а ведь я тоже эстет! Расскажешь, где находится этот водопад?

Их пьяная болтовня раздражала, и Мадлон уже собралась попросить, чтобы вели себя потише, но тут рядом пошевелился Гордон. Мадлон вспомнила, что уже несколько минут не слышит его тихого храпа. Проворчав себе под нос: «Расшалились мальчики…», старик приподнялся, откинул полог палатки, нащупал свой ботинок и швырнул на голоса. Что-то загремело, кто-то охнул.

— Заткнитесь! — громким шепотом потребовал Гордон. — И верните ботинок.

Балаган у костра как ножом отрезало. Кто-то принес ботинок и почтительно поставил в палатку. Огненные сполохи на стенках угасали, дождь опять усилился. Мадлон скоро уснула.

Из-за вчерашнего позднего возращения Ник проспал до обеда, потом перекусил, лег с книжкой и опять задремал, а проснулся ближе к вечеру от телефонного звонка.

Кто-то сходу, даже не здороваясь, выпалил:

— Приезжай в городскую больницу! Желательно прямо сейчас.

Ник оторопел. Номер был незнаком, а голоса он узнавал плохо.

— Кто это? Что случилось?

— Фред Клири. Ты что, не слышал про крушение шаттла при посадке? Весь Гарди только об этом и говорит, уже в новостях передали!

— Я спал, — машинально ответил Ник, и тут до него дошло. Шаттл! Там же Ларри! Или это другой шаттл? Тот, вроде, послезавтра должен прибывать?… Он крикнул: — Слушай, там ведь Ларри должен быть, в шаттле! Как он? С ним все нормально?

Фред помолчал секунду или две. Голос его прозвучал как-то очень сдержано, словно он хотел ответить другое или по-другому.

— Да, Ларри сопровождал пассажиров. С ним все в порядке, повреждения несущественные.

— Слава богу! — выдохнул Ник.

— А про людей не спросишь? — поинтересовался Фред.

— Ну… С тобой ведь все хорошо, да?

— Там еще твоя бывшая жена и приемная дочь летели. Забыл?

Ник действительно забыл. Нетерпеливо ожидая прибытия корабля, он думал только про Ларри.

— Ну… С ними ведь тоже все нормально?

Прежним ровным тоном Фред ответил:

— Да как сказать? Микаэла, в общем, в порядке, если не считать синяков, а вот Марте не повезло. Ты бы не тратил время, а приезжал.

Нику стало тревожно. Странно как-то Фред разговаривает…

— Подожди! А что с Мартой? Сильно ранена?

Наступила короткая пауза, словно Фред раздумывал, отвечать или нет, и если отвечать, то что именно. Спустя несколько секунд он произнес:

— Марта погибла. Так когда тебя ждать?

— А зачем… — начал Ник и осекся. Фред угадал, что он хочет спросить, коротко и резко рассмеялся в трубку:

— Зачем ты там? Да, Марте ты уже ни к чему, да и Микаэле тоже. Думать, что ты хотел бы поддержать Микаэлу, пожалуй, глупо. Но тут дело еще и Ларри касается.

— Ларри? Ты же сказал, что с ним все нормально…

— Я сказал, что он почти не пострадал при аварии, но в связи с этой аварией у него могут быть, скажем так, неприятности. И надеюсь, что теперь, когда речь зашла о твоем роботе, ты перестанешь тянуть время и оторвешь свой зад от дивана! — Фред бросил трубку.

Ник без того не сидел на диване, а стоял у окна. Он повернулся и встретился взглядом с Конни. Когда она успела зайти в комнату? И вообще, почему она не на работе?