Началась охота. Она длилась много веков. Но однажды наступил момент, когда больше охотится было не на кого. Все феи оказались уничтожены. Остались лишь единицы, о которых никто не знал. Как мы с братом. Прячущиеся среди людей, забывшие о своей магии.

Я захлопнула книгу поздно ночью. Спать не хотелось совершенно. И это было хорошо, сегодня Дайрену не удастся застать меня врасплох.

К полуночи я уже сидела на своей кровати с прямой, как стебель бамбука, спиной. В новом платье, которое с какой-то стати принесла служанка. Но я была не против: наряд оказался на удивление хорош. Ворот под горло, застегнутый на пуговицы, длинные рукава, закрытая спина. Темная кружевная юбка без разрезов до самого пола. Представить себе не могла, что фуриянки вообще такое носят.

Поэтому, когда дверь в мою комнату без стука открылась, я даже почти не вздрогнула. Почти.

Медленно повернула голову, и сердце пропустило удар.

Дайрен. Высокая, широкоплечая фигура заслонила собой все пространство прохода. Голубые глаза сверкали в полумраке, и от этого вокруг словно становилось темнее, несмотря на горящий камин и несколько зажженых канделябров.

По спине пробежала волна дрожи. Что-то было не так с первым рыцарем, но я никак не могла понять, что именно. Казалось, что сейчас он еще больше не в настроении, чем обычно. Губы поджаты, взгляд — мрачнее самого мрака.

— Темного вечера, шер, — поздоровалась я, как было принято. Но Дайрен промолчал. Только лицо его дернулось, словно я сказала что-то ужасное и еще сильнее его разозлила.

Он упал в кресло, что стояло у двери, и, подперев ладонью подбородок, проговорил:

— Начинай.

Мурашки по коже.

Взгляд был острым и колючим. Обжигающим. В какой-то момент он скользнул по моему телу беззастенчиво и дерзко, заставив почувствовать себя голой. Вот так, в один миг.

Голос отказывался слушаться, но я все же начала рассказ.

— У нас в племени было много праздников. Как правило, все они приходились на весенние и летние месяцы, когда можно было собраться у озера, зажигать костры и танцевать всю ночь. Я помню, что молодые мужчины играли на длинных дудочках, а девушки прыгали через огонь. Самые сильные феи умели приручать ветер, и если вдруг в праздник была плохая погода, меняли ее без труда. Они играли какую-то особенную мелодию, от которой расходились тучи, и над головами загоралось звездное небо. В такие дни не бывало дождей…

Я рассказывала историю, но не могла сосредоточится, чувствуя на себе мужской взгляд. Почти физически ощущая, как Дайрен касается меня этим взглядом.

В очередной раз появилось ощущение, что с первым рыцарем творится что-то странное. Словно внутри него горел темный огонь, отблески которого сверкали в небесно-голубых глазах. И этот огонь жег его.

Обжигал он и меня.

Я вздрогнула, осознав, что уже ничего не рассказываю, а только не отрываясь смотрю на мужчину.

— Тебе холодно? — спросил вдруг он, заметив мою дрожь.

— Нет, я… не могу сосредоточиться.

И голос застрял в горле. Сломался. Выдал мое беспокойство.

Страх.

— Многое стерлось из памяти, — добавила зачем-то, будто оправдываюсь.

Я не должна оправдываться. Он — один из тех, кто виноват, что мне и вспомнить-то почти нечего.

В эту секунду Дайрен резко встал, заставив меня едва не дернуться назад. Вжаться в изголовье кровати, на которой я сидела.

Но я не двинулась с места, а рыцарь мрака твердым шагом пересек комнату и сел рядом со мной на постель.

Светлые глаза вспыхнули магией. Дайрен хищно улыбнулся.

— Я помогу тебе вспомнить, феечка, — бросил он хищно и легко толкнул меня на кровать.

Сердце отчаянно застучало. В нос проник его запах, заставляя каждый волосок на коже встать дыбом.

Сегодня его аромат был сильнее. Горячее. Тонкий шлейф, так не похожий на то, что преследовало повсюду фурий и других рыцарей мрака. Терпкий, будоражащий кровь яд, незаметно и неотвратимо проникающий в меня через легкие.

А еще в этот момент я поняла, что в эту ночь было не так с Дайреном.

Сладость, терпкость, нежное послевкусие фруктового вина.

Мой тюремщик был пьян.

Жгучая волна лизнула позвоночник.

Что он собирается делать? Насколько сильно алкоголь притупил его голос разума?

Ведь он обещал, что не дотронется, потому что с феями не имеет дел. Но я видела в его взгляде то самое пламя, что и сегодня днём. Когда он целовал, а я…

В висках стучало, заставляя, как утопленницу, глотать воздух приоткрытым ртом.

— Что ты?.. — выдохнула, но Дайрен мгновенно прервал:

— Тихо.

И щёлкнул в воздухе пальцами.

Мгновенно потемнело. Погас камин и почти все канделябры кроме одного.

Я вздрогнула от неожиданности. От тягучего предвкушения чего-то неправильного. Запретного. Взгляд соскользнул на шею Дайрена. И тут же в памяти всплыло воспоминание. Как он стоит у каменного стола, почти раздетый. Его шея напряжена, как и стальные мышцы на руках и груди. Он весь, как натянутая тетива. Запрокинутая голова, взгляд полный жгучего голода.

Между ног стало жарко.

А в следующее мгновение перед глазами начала сгущаться совсем другая тьма. Нереальная. Ненастоящая.

Магия. Я видела перед собой настоящую магию. Она обретала плотность и структуру. В какой-то миг воздух сверкнул серебром, и из ночной темноты появилась черная, кружевная ткань. Тонкая, как самый лучший шелк. Гладкая, как лебединое перо. И совершенно непрозрачная.

Дайрен поймал волшебный платок, оказавшийся маской, и, наклонившись, завязал мне глаза.

— Не дергайся, — проговорил он низким, грудным голосом у меня над ухом, пока закреплял колдовскую ткань.

— Что ты делаешь? Зачем это? — выдохнула я, чувствуя, что он, наконец, отстранился и теперь просто стоит рядом.

А я лежу перед ним на подушке с повязкой, которую…

— Дайрен, она не снимается! — воскликнула, понимая, что не могу даже палец под нее просунуть, так плотно она прилипла к коже.

— Конечно, не снимается, — раздалось гортанное. — Я не для того ее надевал, чтоб ты снимала.

И в голосе послышалось что-то дикое. Рычащее, отчего стало тяжело дышать, и голова начала кружиться.

— Продолжай рассказ, — бросил мужчина.

Я напряглась, боясь лишний раз шевельнуться, потому что могла задеть его. Мне было не видно Дайрена, но я каждой клеткой тела ощущала его присутствие. Кровать продавливалась под его весом. Кончики пальцев покалывало от осознания того, что я могу всего лишь протянуть руку и коснуться рыцаря. Даже воздух теперь будто трещал от напряжения.

— Продолжай.

— В детстве я слышала историю о совсем давних временах, — тихо начала я. — Тогда ещё существовали людские волшебники. Феи, случалось, влюблялись в них. Они умели делиться с возлюбленными своим эфиром и даже могли отдать его полностью, если хотели спасти того от болезни или смерти. Сил фей на это хватало. И тогда, при наличии серьезного потенциала, человеческий маг превращался в великого чародея. В нем сплетались две магии, людей и фей, и по преданиям от его дыхания моря выходили из берегов, и оживали камни…

Я не понимала что происходит. Говорить с закрытыми глазами было страшно. Но не только. Я чувствовала себя беспомощной. От близости Дайрена низ живота предательски ныл, и периодически я нервно шевелила ногами, пытаясь унять это чувство. В итоге оно лишь сильнее разгоралось.

— Ты рассказываешь мне глупые сказки, Арилейна, — тихо проговорил мужчина.

И в следующий миг я захлебнулась воздухом, потому что ощутила на своем животе его руку.

Тяжёлую. Горячую… Даже сквозь ткань платья.

Я судорожно вдохнула и попыталась убрать ладонь.

Но дальше стало лишь хуже.

Из воздуха появились веревки. Тонкие, мягкие ленты, напоминающие ту, что была у меня на глазах.

Я не видела их, но чувствовала, когда они обвились вокруг запястий, приковав к изголовью.

— Что?.. Что происходит? — нервно проговорила я. Голос срывался.