"Отодвинься, цветочек. Оттолкни. Проклятье, Арилейна…"

Захлебнулся дыханием. От маленьких пальчиков, скользнувших на затылок, зарывшихся в его волосах. Притянул ее ближе к себе, вдавил в свое тело.

"Почувствуй, что ты делаешь со мной. Почувствуй, цветочек…"

Его почти трясло. Каждая клеточка тела, до которой она дотрагивалась, теперь пылала. Возбуждала его.

И он проникал в маленький рот, глубже, снова внутрь. Жестко. На грани укусов. Вылизывая, касаясь горячего языка, двигающегося в ответ.

И все это вместо того чтобы отстраниться. Вспомнить, что перед ним фея. Не фуриянка. Тонкая талия, изящная шея, глаза, чуть заострённые к вискам. Бледная кожа, воздушные, лёгкие волосы, как утренний туман.

Чужачка, дочь слабого народца, такая бесполезная, неправильная.

Такая вдруг нужная. Желанная.

"Оттолкни… Потому что я сам не могу…"

Он сходил с ума. Сходил с ума, почти рыча в ее губы, смешивая дыхание с ее стоном. Мечтая оказаться в ней в эту же секунду. Казалось, ещё немного — и этот голод его просто убьет.

И вдруг она замерла, задержав дыхание, а затем тихо выдохнула:

— Что это за пламя, Дайрен? — хриплый голос, от которого сносит крышу.

Мужчина не сразу понял, что она говорит. Но когда смысл фразы оформился в голове, он резко отстранился, убрав руки. Не позволив фее прикоснуться к себе. К магическому огню.

По предплечьям и вправду струились мелкие сиреневые язычки. Рыцарь сжал зубы, встряхнув руками. Но и теперь пламя пропало не сразу.

Дышать было все ещё тяжело. В штанах горело демоново пекло. Дайрен почти ненавидел себя за то, что выпустил из рук девушку. За то, что перестал целовать ее губы, чувствовать упругую грудь и бедра, жавшиеся к нему с таким наивным желанием.

Но это было правильно.

Щеки феи горели, она нервно дышала, от чего грудь быстро поднималась и опускалась. Она тоже не понимала, почему он так резко отстранился.

— Печать Уин-Даше блокирует наши эмоции, — глухо ответил рыцарь, отклонив голову и демонстрируя феечке мускулистую шею с татуировкой скорпиона.

Отошел к камину, стараясь вовсе не смотреть на девушку.

— Но во время секса, прелюдии, эротической игры… внутренняя сила высвобождается, на некоторое время ослабляя печать.

Арилейна молчала. Он слышал ее беспокойное дыхание, медленно приходящее в норму.

"Проклятье, женщина, замолчи… Не будь такой громкой.

Пожалуйста…"

Она до сих пор была в нем. Стучала у него в висках.

— Значит… — сказала она тихо. — Когда ты занимаешься… этим, твои эмоции возвращаются?

— Ценное наблюдение, — то ли ответил, то ли огрызнулся рыцарь.

Арилейна не обратила внимание.

Зря не обратила.

По ее лицу скользили тени, сменяя друг друга. Словно она о чем-то напряжённо размышляла. Делала выводы.

Но какие здесь могут быть выводы? Разве не ясно, что каждый рыцарь мрака едва ли не с рождения зависим? От любой ситуации, в которой можно уловить эротизм или сексуальный поддекст. Потому что без них он лишь пустая, наполненная агрессией и ядом, оболочка. Безупречный сосуд для магии, лишенный любых положительных эмоций и созданный с одной единственной целью.

Дайрен встряхнул головой и отвернулся. Не стоило утяжелять момент. А взгляд феи, в котором вдруг промелькнуло нечто похожее на понимание, не способствовал облегчению. Он только раздражал. Рождал под ребрами что-то шершавое и колючее, царапающее изнутри.

Чтобы как-то отвлечься, Дайрен посмотрел на книгу, которую принес сюда вместе с бесчувственной девушкой.

— "Царство фей. Завоевание и гибель"? — спросил он, приподняв бровь.

— А? Что? — не сразу поняла Арилейна.

Потом серебристые глаза проследили за его взглядом, и она ответила:

— Да. Хотела узнать, как… все произошло.

На лице не промелькнуло ни одной эмоции из тех, на которые можно было бы рассчитывать. Ни расстройства, ни тоски, ни грусти.

Фея прекрасно держала себя в руках.

"Твоя выдержка была нужна чуть раньше", — с привычным раздражением подумал рыцарь. Но промолчал, неожиданно ответив вовсе не то, что хотел:

— Это очень кровавая книга.

— Ничего, — смело кивнула фея и сжала томик. — Я должна узнать. Мне было слишком мало лет, когда от нас уже почти ничего не осталось.

Только побелевшие пальцы, сжимающие черную кожаную обложку, выдавали истинные эмоции феи.

Дайрен стиснул зубы.

— Поверь, некоторые вещи лучше не знать.

— Ничего. Я… должна.

— Что ж, не смею отговаривать, — бросил он мрачно. — Мазохизм — одна из любимых забав фуриянцев.

Дайрен развернулся, ровным шагом направившись к двери. Он наконец абсолютно успокоился. Ему нечего было делать здесь. Нечего было делать рядом с феей. Но уже на пороге остановился и через плечо бросил:

— Твой брат будет жить еще как минимум несколько месяцев. Элеандора хочет растянуть удовольствие.

В следующую секунду дверь за ним захлопнулась, отделив двух кровных врагов одной тонкой перегородкой. Только каждый из них помнил, что это ненадолго. Потому что вечером Дайрен снова придет.

А фея будет его ждать.

Остаток дня я старалась отвлечься. Что угодно, лишь бы не вспоминать произошедшее. Получалось плохо, и я то и дело видела перед глазами первого рыцаря мрака. Его обжигающий взгляд, светлый, как звёзды в ночи. Завораживающий всплесками магии и ураганом голода, уносящего меня, засасывающего в свою глубину.

Я не могла не вспоминать его черные волосы, густые, как ночная тьма. Губы, пьянящие, как горячий яд.

Как я могла не оттолкнуть его? Почему ничего не сделала?

Не было сил даже просто сказать: "Нет".

Рядом с Дайреном тело становилось ватным. Ноги подгибались от его прикосновений. Даже самых жестких и бесчувственных.

Хотя, таких не было. С ним тоже что-то происходило. И я не могла делать вид, что не замечаю, как учащается его дыхание. Как горят глаза, будто в тот самый момент он срывает с меня одежду.

А я чувствую. Чувствую каждую его мысль, хотя это совершенно невозможно. Ощущаю, как горит в нем огонь, передающийся и мне.

Но сегодня он предельно ясно объяснил, что все это значит. Для рыцарей мрака секс — лишь попытка вернуть то, что было утрачено. Получить свою дозу эмоций, которых они лишены. Свою дозу наркотика.

Мне было бы жаль Дайрена. В каком-нибудь другом мире, в другой жизни, где он не оказался бы причастным к уничтожению всего, что составляло когда-то мою жизнь.

Я нервным движением открыла книгу и попыталась всмотреться в строчки. Пора было выбросить этого человека из головы. Не стоило подпускать его так близко.

Не стоило быть настолько глупой.

Немного погодя буквы, наконец, сложились в текст. Передо мной разворачивалась история уничтожения целого племени.

Много веков назад феи и фурии жили в мире. Два царства под покровительством дня и ночи. Два народа, обладающих сильной магией. А по середине оказались простые люди.

Феи поклонялись Флоре, богине цветов. Селились у ручьев, зачаровывали воду, проживали свою жизнь под золотым светом солнца. А фурии чтили ночь и Фауну. Богиню животных. Они появлялись только под светом луны, танцевали и пели. Умели завораживать людские умы и исчезать в тенях.

И однажды люди начали страшиться фурий. За их странную магию, за темный образ жизни. Люди боялись созданий мрака, страшились их власти над собой. А потому начали убивать. Началась война.

Фурии попросили помощи у фей, но почему-то получили отказ. Феи спрятались в своих лесах и не отвечали на мольбы. И тогда дети ночи нашли способ справиться самим.

Они научились создавать из людей своих верных воинов. Забирая их эмоции и пробуждая дремлющую магию. Так появились первые рыцари мрака.

Фурии победили в войне с людьми. Мирный договор навсегда сделал их союзниками, а вот феи отныне были объявлены предателями.