Я заерзала по кровати, но теперь движения были сильно ограничены. Кроме того рука Дайрена тут же заскользила по мне.

— Эй, прекрати, — взвизгнула я.

— Не дергайся, — мрачно протянул мужчина.

— Почему это? — спросила звонко. Но в следующий миг стала тише аквариумной рыбки, услышав ответ:

— Потому что иначе будет хуже.

И одновременно со словами Дайрен начал расстёгивать мое платье. Два десятка маленьких, частых пуговиц, начинающихся от самого горла. Два десятка пыточных инструментов, которые мучали меня час, не поддаваясь на старания их застегнуть.

Дайрен справился с обратной задачей за несколько секунд. Раз — и две половинки платья лежат на мне в том же положении, что и прежде, но теперь ничто не соединяет их. И я знаю, что мужчина может легко отбросить их в стороны, оставив меня обнаженной.

— Ну что, ты будешь спорить дальше или продолжишь рассказ? — мрачно спросил он. И снова его рука оказалась на мне. Только теперь он осторожно проник под ткань, и горячая ладонь стала обжигать кожу.

Желудок свело судорогой. Прикосновения Дайрена жгли раскалёнными углями. Сводили с ума.

Я тяжело дышала, от чего живот под ладонью мужчины лихорадочно поднимался и опускался. Дайрен медленно пошевелил рукой, скользя по кругу над пупком.

Под его кистью в меня словно ударяли молнии, наполняя тугим напряжением.

Я облизала вмиг пересохшие губы и попробовала вновь начать рассказ. Но стоило произнести несколько слов, как мужская рука двинулась вверх.

— Продолжай говорить, — тихо сказал Дайрен, и голос ощутимо сорвался. Охрип.

Этот звук всколыхнул в груди волну расплавленного свинца, ударившего куда-то вниз.

Я послушалась, пытаясь не обращать внимание на рыцаря мрака. В этот момент его ладонь скользнула вверх прямо под платьем и обхватила правую грудь.

Сдавила сосок через ткань, заставив всхлипнуть от неожиданности и прошившего тело удовольствия.

Я открыла рот, жадно хватая воздух, желая сказать хоть что-нибудь, но Дайрен меня опередил:

— Не забывай про наш договор. Ты рассказываешь, я держу тебя здесь, — низкий шепот. Горячий, обжигающий тембр.

И я говорила, не вспоминая, что передо мой враг. Нервно втягивая воздух, стараясь не думать том, как мужчина перекатывает между пальцев твердую вершинку.

Но в следующую секунду одна половина платья оказалась откинула в сторону. По разгоряченной коже скользнул ветерок. Исчезла мужская рука, ненадолго дав мне ощутить прохладную пустоту. А затем Дайрен накрыл губами свою игрушку.

Я резко выдохнула и закрыла глаза. Не смогла сдержаться, и тихий стон сорвался с губ.

Сердце едва не разорвалось. Бешено стучало в горле, в висках, внизу живота. Я сдвинула ноги, больно прикусив губу.

Горячий язык обвел по кругу ореол, вырвав у меня еще один всхлип. Дайрен беззастенчиво ласкал мою грудь. Болезненно нежно. Ласково. Сладко.

Солнце, как же сладко…

Я отвернулась, пытаясь не позволить себе издать ни звука.

Дыхание рыцаря становилось все тяжелее, и это слишком сильно действовало на меня. Я впитывала каждый звук, вырывающийся из его легких. Хриплое рычание, что появилось, стоило мне совсем забыться и запрокнуть голову.

Я хотела слишком многого. Чтобы все закончилось, чтобы никогда не начиналось. Чтобы он немедленно отпустил меня.

Чтобы не вздумал останавливаться.

Хотела…

Дотронуться до его волос, скрепленых заколкой в тугой хвост. Снять ее, скользнуть пальцами на затылок, еще ближе притягивая мужчину…

Кажется именно это я и сделала, едва успев ощутить мягкость черных прядей. А в следующий миг Дайрен навис надо мной всей своей огромной фигурой.

Казалось, даже несмотря на повязку у меня на глазах, я видела его взгляд, полный обжигающего голода. Прямо напротив, в нескольких опасных сантиметрах. Словно вживую ощущала колдовскую небесная голубизну, так быстро увлекающую в свою глубину, не позволяющую думать ни о чем другом. Сейчас я не видела ее. Но чувствовала. И мне представлялся в топазовой глубине непонятный молчаливый вопрос, сродни тому, что появился в глазах Дайрена сегодня днём.

А потому прямо сейчас, как никогда прежде, мне захотелось оказаться без маски, только чтобы понять: действительно ли рыцарь мрака смотрит на меня так?

В этот момент мужчина медленно коснулся моей щеки. Завороженно. Будто это был одновременно Дайрен и кто-то совсем другой. Осторожно погладил, скользнув пальцем ко рту. Провел по губам.

О, Флора, мне так нужно увидеть его взгляд!

Но я чувствовала лишь дыхание, как будто он наклонился совсем близко.

Ощущение, словно трещат ребра от бешеного стука внутри. Сердце билось как ненормальное. Кровь обжигала. Кипела.

Я чувствовала терпкий, обволакивающий запах, наполненный сейчас такими темными и густыми нотами. Незнакомыми прежде. Пьянящими, как не пьянит даже вино.

И затем вдруг палец Дайрена, что ласково скользил по моим губам, медленно оттянул нижнюю и проник в рот.

Снова вместе с выдохом звук удовольствия вырвался из груди. Я закрыла глаза. Не понимала, что происходит. Но какое-то странное чувство разрывало тело. Спутывало все мысли, заставляло думать лишь об одном.

О Дайрене. О его руках. О дыхании на моей щеке. О хриплом рычании, проникшем в меня в тот же миг, как губы сами обхватили его палец.

Слегка втянула в себя. Провела языком по подушечке, не замечая, как земля кружится и исчезает. Не замечая, как…

Стон…

Одновременно. Мой. Его.

Наш.

— Проклятье… — хрипло выдохнул Дайрен. Сдавленно, страстно.

Я почти мечтала, чтобы он коснулся моих губ. Поцеловал прямо сейчас, и гори все фуриянским пламенем.

А ещё через секунду все исчезло. Кровать скрипнула, лишившись веса мужчины, раздались шаги и резкий хлопок дверью.

Дайрен ушел.

Вместе с его уходом магическая ткань на глазах и руках стала растворяться. Тяжело дыша, я открыла глаза, чтобы убедиться: кроме меня в комнате действительно больше никого нет.

Какого мрака ему пришло в голову вчера пить? Это была самая дурацкая идея из всех, что когда-либо приходили первому рыцарю.

Хотелось отвлечься. Он думал, вино арании поможет немного расслабиться. Успокоить горячую голову.

Вышло наоборот. Вечер фейских сказок едва не закончился фейским сексом.

Кошмар. Если когда-нибудь это выплывет наружу, Элеандора вряд ли будет довольна. Мало того, что он скрыл от нее настоящую последнюю фею. Так он еще ее и…

В висках заныло. Дайрен растер пальцами кожу, вспоминая, как смотрел вчера на свою пленницу. Как горела голова. До сих пор горит.

Он пришел в полночь к Арилейне после очередного бала у царицы. Был зол, как стая демонов Уин-Даше. Ни одна фуриянка не смогла его увлечь. И весь вечер он думал о дурацкой феечке, которая ждет его к восходу луны. Наверняка боится. Нервничает.

С сосущим чувством в груди он понимал, что это было приятно.

Зачем он вообще заключил с ней этот дурацкий договор? Почему просто не выпытал все, что нужно и не отдал царице?

Так поступил бы любой рыцарь на его месте. Но не он.

И Дайрен знал, почему.

Арилейна понравилась ему с первого взгляда. С первой ночи во дворце, когда он принял ее за фуриянку и едва не трахнул. Когда она так очаровательно стеснялась. Соблазнительно боялась, несмотря на очевидное возбуждение. И что было самым приятным — ее эмоции были настоящими. Теперь он понимал, почему: ведь Арилейна никогда не попадала под влияние магии рыцарей мрака. Их темного огня.

Сиреневое пламя сводит с ума девушек. Заставляет их желать рыцарей и всего того, что те с ними делают. Будь то ласки у всех на виду в коридоре Древа теней или секс во время пожара. Когда огонь разве что не облизывает пятки.

Ни одна из фуриянок ни за что не отказалась бы от близости с рыцарем мрака.

Но Арилейна никогда не испытывала на себе влияние этой магии. Она хотела самого Дайрена. И это не выходило из головы у мужчины.