Я не знала, как Дайрену удалось приручить этих тварей. Говорят, они слушаются лишь своих создателей.

Впрочем, все это не мешало мантикорам быть невероятно красивыми. И наверняка мужчина был расстроен потерей домашней любимицы. Если можно назвать так огромную дикую машину для убийства.

Хотя, не это ли лучший питомец для бесчувственного рыцаря мрака?

Дайрен пожал плечами.

— Жаль? — переспросил он, словно пытался подтвердить все мои размышления. — Я не знаю, что такое жалость, Арилейна.

Голубые глаза блеснули и превратились в лед.

— Джайра ослушалась моего приказа. И понесла наказание.

Дайрен отвёл взгляд.

Сердце застучало в груди. Глухо стукнуло в прутья клетки.

— Вот так просто? — почти шепотом спросила я.

— Зачем усложнять?.. — приподнял бровь.

Правда не понимал.

Иногда мне казалось, что я вот-вот проникну сквозь стены его тюрьмы. В наглухо закрытую камеру, где хранятся все настоящие мысли и эмоции. Иногда я думала, что уже приоткрыла туда дверь и понимаю чуть больше, чем Дайрен позволяет осознавать даже себе.

Но иногда все было совсем наоборот. Вот так, как сейчас. И мне казалось, что у него внутри и впрямь пустота. Ничего нет. Только выжженная земля, изголодавшаяся по извращенному чувству, которое они привыкли принимать за любовь.

— А если я ослушаюсь? — спросила тихо. — Нарушу договор. Ты тоже убьешь меня без сожаления?

Ещё один оглушительный удар сердца. Неприятно-звонко дребезжат прутья-ребра.

Дайрен молчал. Не сводил с меня потемневшего взгляда, перед тем как ответить. Медленно и тягуче. Словно это могло влить в голос больше яда:

— А что заставило тебя думать, что ты чем-то отличаешься?..

Могло. Влило.

— Если для тебя я как животное, зачем спасал? Лучше бы выбрал мантикору. Вы с ней знакомы дольше. А я тебе даже руки не облизываю. Так зачем ты принес меня сюда?! — вдруг воскликнула я с непривычной желчью в голосе, обведя руками комнату.

От резкого движения боль пронзила ногу. Я приподняла одеяло и обнаружила повязку на месте раны.

Надо же. Уже почти забыла о ней.

Однако, внезапный гнев это не уменьшило.

— Потому что я передумал, — вдруг совершенно спокойно ответил мужчина.

И колдовские глаза сверкнули опасными искрами.

— Что?.. Что ты имеешь в виду? — шумно сглотнула, мгновенно остыв.

Уголки губ рыцаря приподнялись, и мурашки побежали у меня по спине.

У нас с Дайреном было лишь два уговора, насчёт которых он мог передумать. Первый — это ночные истории, ради которых он сохраняет мне жизнь. А второе…

Вторым был уговор не прикасаться. Не трогать глупую феечку. Не целовать, не заниматься с ней…

О, Флора!

Так насчет чего именно он передумал?

Горло сжало спазмом.

— Весьма вероятно, что клетку с Джайрой открыла та самая каури, что была здесь последний раз, — медленно начал говорить он, не сводя с меня взгляда, от которого закипала кровь. — Я во всем разберусь и, поверь, если это фуриянка, наказание для нее будет жестоким. Однажды. Но сам случай говорит о том, что твое нахождение в моем доме становится проблемой.

— Ты… отдашь меня царице? — еле слышно выдохнула я, не веря, что это происходит.

Неужели конец?

Голубые кристаллы хищно блеснули. На губах появилась полуулыбка.

— Нет.

Жар ударил в голову. Застучал в висках.

— Нет?

— Нет. Это всего лишь значит, что я больше не могу приводить к себе других каури. Каждая из них будет видеть тебя. Поползут слухи, что первый рыцарь мрака завел себе постоянную любовницу. К тебе будет приковано все внимание темного двора. Мне это не нужно. Да и тебе тоже.

В голосе Дайрена появлялось все больше мурлыкающих нот, от которых становилось тяжело дышать.

Я не понимала, к чему он ведет. Но с каждым произнесенным словом сердце начинало биться все беспорядочней.

Губы мужчины изогнулись в еле уловимой ухмылке.

— Но мне нужна женщина, Арилейна, — протянул он. — Ты понимаешь, что это значит?

Темный взгляд, упал к моему рту. Будто случайно. Скользнул по губам и мгновенно вернулся.

Стало душно. Тонкая сорочка словно прилипла к телу. Захотелось оттянуть ее, чтобы дать коже возможность почувствовать прохладу.

— Нет… я не понимаю, — тихо проговорила, почувствовав, как горят щеки, уши, грудь.

Дайрен хищно усмехнулся, наблюдая за моим слишком явным смущением.

— Пусть ты и фея, что меня вовсе не радует и скорее раздражает, — проговорил он, смакуя каждое слово. — Но другого выхода нет. Для моих… нужд, Арилейна, подойдешь и ты.

— Что? Но ты же не станешь?.. — кажется, я подавилась воздухом.

— Еще как стану, — вызывающе широко улыбнулся он.

— Но ты же презираешь фей?

— Так и есть, — кивнул холодно, — но придется чем-то жертвовать.

С этими словами он встал с кресла, явно собираясь уйти. Однако на ходу прибавил, так, словно уведомлял о меню на ужин:

— Будь готова завтра.

Пальцы сжали простыню. Стали влажными.

Я не смогла не спросить вслед, бросить в его широкую спину, где сквозь тонкую рубашку просматривались тугие мышцы:

— Завтра ты займешься со мной… этим?

Пауза.

Зачем я это спросила? Было страшно услышать ответ. Было стыдно, что я это вообще произнесла.

А еще стало горячо где-то внутри.

Дайрен резко развернулся. Если раньше хищный изгиб его губ заставлял меня волноваться, нервничать, то теперь насмешливая улыбка сжигала на месте.

Мужчина резко пересек комнату и наклонился надо мной, уперев руки в спинку кровати.

Кровь отлила от лица. Дыхание застряло где-то в горле, там же, где бешено колотилось сердце.

Его губы. Так близко…

Тонкий аромат, жгучий, опьяняющий. Вошел в легкие.

Грязная, испорченная. Неправильная фея.

Дайрен медленно опустился, заставив замереть, как кролик перед удавом. Едва коснулся щеки, опалив дыханием ухо.

Молнии пронзили низ живота.

А потом раздался его тихий голос:

— Я низачто не прикоснусь к тебе глупая феечка…

И снова поднялся. Резко, жестко.

Я на миг опустила веки, стараясь не смотреть на мужчину. Не видеть его голубого пламени, выжигающего изнутри.

— Ты уже прикасался ко мне.

— Я был… не в себе, — ответил он, махнув рукой. — А с этой розой на шее ты похожа на обычную фуриянку. Легко перепутать.

Казалось, он занервничал.

Что, правда?

— А вдруг ты опять перепутаешь?

Нет, этот мужчина не сдавал своих позиций так легко:

— А тебе бы этого хотелось, да? Пошлая феечка, — снова самоуверенная ухмылка.

У меня снова разгорелись щеки.

— Перестань! — воскликнула я, приложив к ним ладони.

— Тогда не задавай глупых вопросов.

— Тогда чего же ты хочешь от меня? — уже почти воскликнула я.

Снова опустилась тишина. Короткая, звенящая. Дайрен не отрывал от меня пронзительного взгляда, в котором невозможно было что-либо прочесть.

— Тебе придется пойти со мной на праздник Уин-даше. Будешь играть мою каури.

Я едва не поперхнулась.

— Что?.. Но… — совсем не такого ответа я ждала. — А разве это не привлечет ко мне внимание?

Мужчина пожал плечами.

— Если только та фуриянка, Юлирена, не разнесет слухи о тебе по всему дворцу. Но я поговорю с ней. Тем более все равно нужно проверить, не она ли открыла клетки.

Тут он немного задумался.

— Или ее звали Юлирана? Юлилана?.. А, плевать. В любом случае к завтрашней ночи ты должна быть готова.

— Но я не могу ходить! — воскликнула я, откинув часть одеяла и высунув перебинтованную ногу.

Что еще за праздник? Меньше всего мне хотелось участвовать в каком-то фуриянском увесении, где меня опять могут раскусить.

Дайрен бросил беглый взгляд на мою ногу и поморщился.

— Да, я и забыл.

В следующую секунду он потер пальцами переносицу, закрыв глаза. Челюсти нервно сжались, словно ему было крайне неприятно.

Я даже убрала ногу обратно. Подумаешь, нога. Чего так нервничать-то?