Я повернулся к затихшему мужичку:

— Эй ты мокрица! Заснул чтоль? Давай, просыпайся! Теперь твоя очередь послужить науке!

Вечером вынеся из сарая два мешка с «мясом» и закопав их в овраге, я отправился выполнять задание Кола.

Целку ему видите-ли! Где же бля я найду такое диво?

Ну бордель сразу можно исключить, хоть там и бабам в основном до двадцати, но целок как я понял, там отродясь не водилось. Тогда где? Хуй знает… На ум пришло воспоминание о той зарезанной тетке и ее дочках. Ну было тем дочуркам едва больше десяти, вот как мне? И хуль? Может же где-то и старше быть! Точно! Надо по городу прошвырнуться, может и запримечу где такая живет.

Весь тот вечер я промыкался впустую, прячут они их что ли! Ночью залез в три дома, там благополучно спали одни «старухи» под тридцать лет и мужики. В последнем доме была одна девка, но слишком малая. Немножко поднабив карманы у «гостеприимных» хозяев, я устроился на ночь на чердаке одного из домов недалеко от рынка. Под утро даже сон увидал, там были: Я, Кол, сова с огромными желтыми глазами и мой нож, а вокруг эти самые целки, целки… Пиздец блядь, приснится же!

Проснувшись, я слез с чердака и направился на рынок. Там уже была толчея, туда- сюда сновали разные тетки с авоськами и плетеными корзинами. Рынок шумел на все лады, слышались зазывающие выкрики торгашей. Я прошел мимо двух мужиков, увлеченно бьющих морду третьему. По репликам исходящим от одного, мне стало ясно, что тот, которого метелят, проворовался. Ну это в здешних местах, совсем не новость!

Через пару часов шароебясь по рынку, сам не замечая того, пристроился к одному семейству гордо шествующему по рыбному ряду. Впереди, переставляя ноги на манер утки, пездовала жирная как бочка мамаша. Следом за ней два мужика, один худой как глист, возрастом как и «бочка», ну это видать папаша. Второй по моложе и по жирнее, скорее всего сынуля ихний. А вот третье чадо, вполне себе худенькая стройненькая дочурка, лет тринадцать-пятнадцать. Длинные, каштановые волосы заплетены в тугую косу, на лицо вполне симпатичная, не высокого роста, видать «в папулю» удалась. Одета в синий сарафан шитый явно не по фигуре, видимо на вырост или с мамашиной юности донашивает. Нормально! Я следом!

Семейство скупилось, и набив брюхо пирожками в закусочной, потопало видимо домой. Доча вытребовала купить ей новый, синий платок, и тут-же повязав его на голову, начала выебисто нарезать круги вокруг маман. Стало быть радости дохуя у нее. Ну-ну попрыгай пока…

Я проследив за семейством до самого ихнего дома, убедившись в отсутствии «хвоста», как учил Кол, сныкался в кустах, что густо разрослись прямо напротив. Сидя в импровизированной засаде, начал кумекать: Ну «пропасу» я хату, типа сколько их там живет всего, где спит эта «коза», и как лучше в эту хату влезть. Ну влезу, грохну всех кроме нее, чтоб не шумели и искать пропажу не кому было, а дальше что делать? Разбудить и сказать пойдем со мной, я тебе монетку дома дам? Как тому алкашу? Ну на хуй! Один хер как стану их резать, кто-то да проснется, вопить станет, а нахуя оно мне? Не прокатит я думаю. Ведь надо еще как-то узнать, действительно она целка или уже нихуя? Ох задачка! Ебнуть по башке пока спит, связать руки и завязать рот чтоб не вопила? А потом волочь ее через весь район на горбу? Не, во первых могу зашибить когда по башке дам, а во вторых я эту кобылу не унесу, всё-таки мал я еще, хоть и силушка есть нихуевая. Надо чтобы точно знать, что целка, и сама пошла за мной. Ебать… Точно! Я вот сегодня ночью, во втором доме, помимо двух монет серебром, еще камушек красивый прихватил! Я вынул из кармана сверток ткани и развернув, стал любоваться рубином размером с ноготь, он приятно щекоча глаза, заиграл на солнце своими гранями. Прикинусь «валенком» подойду к ней, покажу камушек, скажу что типа там в овраге, еще есть, но мне их не достать самому, ну там чтоб помогла, и все такое! Вроде бы ничего идейка, а вдруг она папаню или братца своего, жирдяя, попросит сходить помочь? Хотя врятли, вон как платку радовалась, скакала! Никому не скажет. Жадность заебет! Ну так надо будет ей и сказать, что мол, никому ни-ни! Ато отберут, и никаких новых шмоток ей не видать! Годится, делаем!

— Ну долго еще идти? Ты не мог свое богатство поближе найти? — вещало юное создание, плетясь в овраг за мной.

— Почти пришли! Тебя точно не станут искать? — я повернулся к девице и состроил серьезную мину. — Ато я ни с кем делиться не буду! Кроме тебя конечно! Ты же мне поможешь, так?

— Ха! Я папе сказала, что пошла к подруге, что через рынок живет! Я у нее иногда до вечера сижу, и ничего! А сколько там таких камешков? — девка повела своим носиком, изобразив гримасой, строгое недоверие, ну на свой взгляд.

— Еще три!

— Ого, это же сколько серебром? Десять, неа, пятнадцать точно! Сколько себе накуплю! И шапочку, и шубку, а сапожки какие я видала! Ой! Что ты… — словесный понос «козы» прервал мой нож у ее горла. Девка повалилась спиной на землю и скуля вытаращила на меня глаза.

— Мамочки! Не надо! Что? Что ты хочешь?

— Заткнись, не-то зарежу! — я прошипел самым своим «страшным» голосом ей на ухо. «Коза» сглотнула слезы и вцепившись пальцами в траву, покивала головой.

— Сколько тебе лет? Говори! — я чуть сильнее прижал лезвие ножа к горлу девки.

— Четырнадцать!

— Не пизди, вон уже сиськи торчат! — вспомнил я урок Кола по науке, как он называл — «Пездознавство».

— Через четыре месяца пятнадцать! Не дави!

— Это, ты целка?

— Чегоо? Что тебе надо? Мамочки! — создание прыснуло слезами и попыталось вырваться. Я придавил ее коленом и уловив момент, затолкал ей в рот кляп.

— Перевернись! — я ухватил за каштановые волосы и начал крутить ее голову помогая ногой ей перевернуться на живот.

Деваха после парочки болючих тычков локтем в бок, нехотя перевернулась. Я придавил своим коленом ее затылок в землю, и быстро, как учили, связал ее запястья. После, убрав колено с шеи, освободив каштановую голову, снова спросил на ухо — Ты целка? Если да, кивни! — В ответ только скулёж и вой через кляп. — Ну хуй с тобой, не хочешь по хорошему, будет по плохому! — я задрав сарафан начал стаскивать с нее трусы, на что деваха сначала замерла, затем начала выть и брыкаться ногами. Не милая, нихуя так не пойдет! Я хорошенько придавив ее ляжки своими коленями, срезал с нее трусы и запустил свою руку в промежность. Пальцы обдало горячим, с перепугу юная «коза» обоссалась. Треснув ей подзатыльника, морщась от мокрого, я продолжил досмотр, делая все как меня инструктировал учитель. Удостоверившись в наличии «обязательного условия» выполнения задания, я довольный делом отошел от трясущейся и хныкающей девки и присел рядом. Так, телка есть, пятнадцать почти есть, целка присутствует! Отлично! Однако как ее теперь, среди дня, тащить в сарай?… Есть! Надо ночи подождать, как раз и эта успокоится и я с ее родней порешаю, что бы некому было розыск организовывать, хех! Я оттащил девку подальше в овраг и тщательнее связав, прикрыл ее ветками кустарника.

— Полежи пока, отдохни-шепнул ей в розовое ушко и пригибаясь потрусил к ее дому.

Девчушку я затолкал в сарай уже за полночь. Усадив ее на солому и привязав к столбу, я пошел в дом Пака чтобы спросить где Кол. Не доходя до сеней, я заметил в окне огонек свечи, услышал негромкие голоса Пака и Кола. Подкравшись к приоткрытому окну, я припал ухом, превратившись в слух:

— Ну это же теперь совсем другие дела, Кол! А если проколется, если стратит? Отдуваться мне? Ты же знаешь в таких делах подводить заказчиков, могилу себе рыть! Ну не знаю…

— Ты не ссы Пак, я тебе говорю, будет с пацана толк! Я это дело вижу! Бабок на нем поднимешь! Вот помяни мое слово, Пак!

Послышался звон стаканов и шуршание. Водку пьют!

— Ух хорошо пошла! Крепка окаянная! Только я тебе Пак скажу вот что, когда пацан начнет «работать», ты следи чтоб он себе не начал «тихарить» излишки так сказать, добра разного! Чтоб все тебе волок! Ничего не утаивал, ясно? Ато знаю я такое ремесло, дело сделал, тебе бабки с заказа, а себе все что нагребет в карман по ходу с трупов и в хате. А там иногда вдвое больше навар бывает! Вот поверь моему опыту!