— А-а-а, — кричала я беззвучно, лежа в своей постели, — кажется мне нравится капитан и без воздействия сигмы. — Прямо очень-очень. Но Трампин тоже нравится. Он так целуется! И тут же вспомнила губы капитана. И мозг принялся строить план для сравнения двух поцелуев. Трампина и Домового. С тем и заснула.

8.1

В мире, где существует столько удивительного, но отсутствует магия, можно бесконечно удивляться чем-то новым, совершенно отличным от того, что видел в предыдущей системе, но все же каждый раз сожалеть об отсутствии магической составляющей.

В детстве я любила смотреть всякие сказочные истории про волшебников, фей, про удивительно фантастических животных. Можно сказать мне повезло, что новая Земля приняла меня, посчитав достойной. Подарила магию — расскрыв секреты зельеварения и магического лечения.

Но самым значимым и поворотным пунктом в своей жизни я считала тот бой с Мороком. И свое попаданство в компании Трампина.

Поэтому за завтраком я упомянула Зефирчика и мы собрались тесной компанией в обновленном санузле Черныша, на строго секретное совещание.

Голубой клубочек из рук я не выпускала, заметив болезненный интерес Черныша к этому предмету. У меня, понимаешь ли в первые после нахождения в безмагическом пространстве, появился магический артефакт, а он смотрит на него таким взглядом, что сейчас будет просить бросить на пол, чтоб погонять.

А учитывая, что изначальная форма у него кото-феи, то и гонять клубочек для него самое сладкое воспоминание детства.

Я объяснила предназначение удивительного гаджета. Но меня ставила в тупик необходимость раскатывать его в космосе. По нити можно идти, но лететь?

Трампин рассматривал шелковистую пряжу, помял кончик в руке и вынес вердикт, — нужно сделать кубический тренажёр, засунуть клубочек внутрь и пусть он разматывается по космической карте.

Я тут же вспомнила прозрачный куб, по которому следовало провести металлический шарик из угла в угол, по лабиринту.

— А кто делать будет? — спросил Черныш.

— Корабль, — спокойно пояснил Трампин, — он у нас теперь условно разумный.

— В смысле? — я округлила глаза, — Ной-я разумная, она интегрирована в корабль, значит и он разумный.

— Ну, ты там так наэмоционировала, что у нас теперь Ной-я — это Ной-я, а корабль — это корабль.

— И кто теперь Ной-я? Помощник капитана?

— Нет, там достаточно сложные выкладки и непонятная наука, но думаю, что ближе всего можно назвать их взаимодействие с кораблем — как симбиотическое.

— Одна из клеток поглотила другую, а после оказалось, что вместе они справляются лучше, чем по отдельности? Ной-я поглотила старый корабль, а после того, как его попытались улучшить, ничего не получилось? И ее вместе со старым кораблем встроили в новый? Типа двухслойной мембраны? И при опасности, Ной-я может бросить новый корабль и остаться в старом? С ума сойти!

— Ну, это в общем верно! — согласился Трампин, — но все же там наука, которая недоступна нашему восприятию.

— Следует также помнить, что симбиоз — это не только сосуществование разных видов живых организмов. На заре эволюции симбиоз был тем двигателем, который свёл одноклеточные организмы одного вида в один многоклеточный организм (колонию) и стал основой разнообразия современной флоры и фауны. Вы только представьте, — я обвила помещение санузла рукой, — что из этого может получиться в дальнейшем. Лично я даже боюсь представить.

На этом мы разошлись, Трампин отправился воплощать нашу идею в жизнь, Черныш — помчался к Скорпу, пояснив, что выступает в качестве спарринг партнера. На мою недоуменно приподнятую бровь покрутил перед носом своим хвостом.

— В умении не дать подержаться за хвост мне нет равных, — и это было так сказано, что мне пришлось восхититься.

А в лекарском крыле меня ждал Домовой.

Однозначно я не предполагала увидеть капитана, пытающегося удержаться на одноногом стуле. Без подпорки ног. Он пытался сохранить равновесие так, как это делали тибетские монахи, удерживая весь вес тела на вертикальной палке.

Не удивлюсь, если он проделывает это с закрытыми глазами. Только в отличии от шеста, стул на ножке, больше похож на стебелек, и зафиксировать его в стационарном положении практически невозможно если не использовать упор стоп в пол.

Это было занятно, наблюдать за почти неуловимыми изменениями положения тела мужчины. Он вытянул ноги и старался прикасаться только носками туфель к полу, когда заваливался в ту или иную сторону. В целом же он демонстрировал невероятное владение собственным телом и созерцание этого действа, заставляло мою кровь бежать все быстрее, вслед за фантазией, демонстрирующей, что такое тело может в постели.

Я кашлянула, капитан чуть не свалился со стула.

— Ледания, — расплылся он в улыбке, — где вы это взяли? — и поелозил пятой точкой по сиденью.

А я даже поперхнулась воздухом, так не хотела рассказывать о несанкционированном приключении.

Это Ной-я можно было рассказать, что мы бродили по свалке в поисках ее памяти, а вот капитану, рассказывать о своей способности ускользать из самых закрытых и охраняемых помещений ни к чему.

— А это не мой, — брякнула не подумав.

— А чей?

— Зума!

— Оракула?

— Ага, он говорит, что очень расслабляет.

— Это да, и расслабляет и систематизирует мысли и заставляет искать точку безмолвия.

— Чем могу? — я приподняла бровки, — само внимание.

— Спасибо, но я, кажется уже решил эту проблему.

— Какую?

— Можно мне приходить на кресло Зума? — для релаксирования?

— Думаю, что он не будет против, — кивнула капитану, понимая, что скорее всего это увеличит количество встреч один на один. Но это нисколько не огорчало, мои щечки горели, когда я вспоминала все эти проигрывания мускулами.

Опустила свою попу на то место, где минуту назад была задница капитана и принялась постигать Дзен.

А ближе к вечеру усадила на него Трампина, предварительно объяснив чудесный просветляющий эффект сидения на стуле.

Кажется, мужчина не поверил ни одному моему слову. Смотрел подозрительно. Пришлось демонстрировать. У меня за весь день вышло при максимальной сосредоточенности продержатся сорок пять секунд.

Он хмыкнул, — да тут ничего сложного, — и через десять минут опустил стопы на пол.

— Ты меня сбиваешь, — давай, отвернись!

Я развернулась в сторону зеркального шкафа и закусила губу, глядя на его крепкую спину.

Нет, все же Трампин более мужественный, что ли. Ведь их не зря в учебной базе Межзвездного корпуса в отряде самых-самых тренировали. Мускулы у него закачаешься, но, к сожалению, то что продемонстрировал Домовой, гораздо изящнее и завораживающе. Я видела, что Трампину с трудом удается удержаться более пятнадцати секунд. И чаще всего он за это время пару раз корректирует свое положение невесомыми касаниями к полу.

— Мухлюете, господин хороший, — мои наблюдения прерывает его голос.

— Ледания, ты наверняка подсматриваешь, — можно я потренируюсь без тебя?

Сопя, как бешенный ежик, я покидаю собственное лечебное крыло и постояв пару минут за дверью иду в кают-компанию.

На следующий день мне демонстрируют результат совместных изысканий.

Яйцо Кощея Бессмертного. Ну то, у которого игла внутри, а снаружи утка, заяц и целая куча проблем.

Только у этой сферы внутри клубится туман и мерцают искры звезд. Красиво, но ничего не понятно.

— Это наш корабль такое родил? — интересуюсь у Черныша, чтоб никто не услышал.

— Ага, дождешься у него, это Ной-я всю ночь сидела, до ума доводила все то, чем он в нее плевал.

— А ты что делал? За ней следил?

Черныш неожиданно порозовел, если это можно было заметить сквозь природную смуглость кожи.

— Я рассказывал про тропы по изнанке мира.

— Ого! Ты что, пытался разжалобить сигму?

— Нет, я пытался донести другую концепцию бытия!