И только я оценила каламбур сигмы. Ведь она намекнула, что прекрасно слышала мой спич, и мое не приличное выражение для дефекации, обозвала более приличным стулом.

Х’увыст потащил сокровища в свою лабораторию, а мы с Чернышом Трампина в кают-компанию. Делиться впечатлениями. Ну и с Трис, и Скорпом, конечно же.

А под конец я про стул из каменного дерева рассказала, чем рассмешила не только Трис. Даже Трампин оценил игру слов.

— Знаете, а мне наше путешествие все больше сказку про Ивана- царевича и Серого волка напоминает.

— Сказку? — оживилась Трис.

— Да, только хотелось бы верить, что и в нашем путешествии конец будет счастливый.

— Расскажи, — попросил Скорп, прижимая к себе свою женщину.

«Жил-был царь Берендей, у него было три сына, младшего звали Иваном» — начала я.

Момент знакомства с Серым волком, я подловила Черныша, и когда я проговорила: «Сел Иван-царевич на него верхом, серый волк и поскакал — синие леса мимо глаз пропускает, озера хвостом заметает» — он безропотно подставил свою спину и дальше изображал волка.

Я не видела, как в дверях застыл Домовой, как в самом дальнем уголке проявилась сигма. Я давала представление одного актера.

— О чем задумался, Иван-царевич?

— Как же мне не думать? Жалко расставаться с таким сокровищем — конем златогривым, менять его на Жар-птицу.

И конечно же заслужила в конце бурные и продолжительные аплодисменты.

И почему-то мне показалось, что громче всех хлопал капитан. Или это просто показалось?

Планета За-Бора была в относительной близости к нашей точке. Пару дней — обычным способом полета. Учитывая отсутствие пылевого облака, мы отчалили в указанном направлении сразу же, как отчалили от планеты.

Я была рада, что наше странное предприятие движется. Пусть не так быстро, как хотелось бы сигме, и не так как мне.

Это как работа, которая и приносит хорошие деньги, но не радует. От слова совсем. Ходишь на неё, как на каторгу, но и не бросаешь, потому что тут платят столько, что добровольно бросить силы воли не хватает.

Если принять во внимание, что проект Нойя, был поистине божественный, потому что больше никто подобное в их сегменте Вселенной не проворачивал, то спрыгнуть нам, простым смертным с этого проекта, никакой возможности не было.

А еще, в тиши лекарского крыла я размышляла о превратности любви.

Если ты кого-то любишь, а этот кто-то перестает подкидывать в костер твоей любви поленья, то любовь скукоживается и умирает? Или это была не любовь? До этого?

Трампин мне нравился. Положа руку на сердце, я хотела бы создать с ним ячейку общества, растить детей. Спокойный, рассудительный, надежный, — загибала я пальцы к ладошке. Хозяйственный, что немаловажно в семейных отношениях. Выдержанный, наверное.

Я зависла, рассматривая его выдержанность под другим углом. Нет, ну конечно создавать со мной семью прямо на этом корабле может и несколько не вовремя, но почему не выделить хоть немного времени для романтического флера, для общения. Вон Черныш еженощно таскается с сигмой куда-то.

И тут мне в голову пришло озарение. В трюм таскаются они. В контейнеры, защищенные от прослушивания, сканирования и слежения.

— Так, — протянула я и спрыгнув с одноногого стула рванула в угол. У меня там сиротливо сумка стояла. Ну да, та самая, с которой не страшно ни на край света, ни даже в ад.

Порывшись, я выудила из неё волшебные очки. Этот подарок сделал мне наш куратор. Ну после нападения писюцеля. И с помощью этих очков можно было заглядывать внутрь непрозрачных домов, для определения живых существ в них.

— Идем на охоту, кому попасться неохота, тот след запутает всегда, но я великая лиса! — придумала боевой клич на сегодняшнюю ночь.

А то не по-товарищески не говорить, что у тебя за секреты с полу божеством вообще, и божеством на нашем корабле.

Я даже в первый момент хотела Трампина пригласить, а потом передумала. В костер поленья нужно подбрасывать по очереди. Я свое бросала. Теперь его очередь.

Раздобыв черный комбинезон, больше всего похожий на одежду нинзя, находясь в потряхивающем состоянии и переживая, я дождалась того момента, когда свет в коридорах начал уменьшаться, сигнализирую обитателям о наступлении ночи.

Выждав положенный час, выскользнула в коридор и по стеночке рванула по знакомому маршруту.

Почему я чувствую себя старой? Потому что не предаюсь любви сама, а подсматриваю за другими? Или вся причина заключается в том, что мне просто скучно? А скука — это первый признак надвигающейся старости?

Зайдя в трюм, я прислушалась.

Тишина. Редкие лампы на потолке служили маяками над проходами между рядами контейнеров.

Нацепив очки на нос, уставилась на ближайший.

— Не работают, — поднялась внутри волна раздражения.

Что в них, что без них контейнер выглядел одинаково. Я посмотрела на дверь. На двери — узнаваемый рисунок кухни.

Потянула дверь на себя.

Так, темно, как и в прошлый раз. Если я зайду внутрь и меня опять здесь запрут, хоть не помру с голода. Но если честно, исследовать так это или нет совершенно не хотелось.

Стенки контейнеров не давали очкам определить внутреннюю начинку. В следующем ряду они вообще были заперты, ни на какие сим-сим откройся, не реагировали. Да и картинки на дверях были для моего человеческого ума несколько странными. Протуберанцы, спирали, ленты Мебиуса, знаки бесконечности.

— Зачем всем этим набили брюхо нашего корабля. И кто? — размышляла я, повернув в очередной ряд.

В этом ряду контейнеры были выкрашены в камуфляжную расцветку.

И только на третьем или четвертом я вздрогнула. Потому что мне дошло, что камуфляж — это война.

Точно — вот на ближайшей двери нарисовано странная базука с огромным прицелом.

В соседнем с ним — бронепоезд, — я даже рот приоткрыла в удивлении. Один в один, как на картинке в каком-то древнем историческом учебнике.

А потом — бомба и ядерный гриб над ней.

Мне стало нехорошо. Мы получается ни сном ни духом не поставлены в известность, что методы достижения цели отнюдь не альтруистические.

Или Нойя опять будет переводить стрелки?

Я замерла перед дверью, на которой был нарисован странный робот. Маска такая ужасная, напоминает этот оскал кого-то. Чужого? Или инопланетянина- охотника, который охотился на Земле.

— Зачем это всё? — задала я снова один и тот же вопрос.

И неожиданно услышала, как в соседнем ряду что-то противно заскрипело.

Я присела в тень очередного контейнера и уголком глаза уловила слева смазанную тень в проходе. Почти беззвучно она выскочила на контейнер и растворилась.

В моей голове замелькали панические мысли. А вдруг эти страшилки выбрались из контейнеров, и теперь охраняют трюм от некоторых любопытных. Или охотятся!

— А Нойя с Чернышом? Они что здесь делают?

Я плюхнулась на живот и медленно поползла по проходу. Вспоминая навыки тело отозвалось мобилизацией каждой клеточки. С одной стороны хотелось сделать ноги, бежать к Домовому и кричать караул, а с другой, здесь же где-то Черныш! И Нойя! Хотя бы предупрежу!

Осторожно заглянула в проход, куда направлялась тень, которую я засекла и чуть не присвистнула.

Только из-за того, что я лежала на полу, я смогла заметить тонкую щель.

Проход закрывала штора, с утяжелителями по низу. То ли сквозняк, то ли моя удача, но мне стало понятно, что тонкий голубоватый отсвет, это не просто полоска.

Когда я отодвинула штору, я ожидала увидеть все что угодно, но не дивный сад.

В огромном горшке росла лиана, которая оплела весь потолок, ограниченный камуфляжной сеткой. Она цеплялась за неё своими усами и вольготно свешивала в проход достаточно крупные гроздья цветущих бутонов. Бледно лиловых. Очень тонко пахнущих. Мерцающих каплями росы?

Я похлопала ресницами, пытаясь уложить то, что я вижу, в концепцию того, что ожидала увидеть.