Джиа взглянула на камею, лежащую в бархатной шкатулке.

— Очень мило.

Клара раздулась от гордости.

– Эта брошь принадлежала нашей семье и передавалась из поколения в поколение. Каждая женщина в семье Элмсвортов носила её во время свадебной церемонии.

— Моя мама тоже? — спросила Элис, наклоняясь, чтобы рассмотреть её поближе.

— Да, конечно. И мать Лэндена. Упокой Господь её несчастную душу, — пробормотала она, качая головой.

Комментарий показался Джиа странным. Что-то подсказывало ей, что стоит расспросить об этом поподробнее, но торжественное выражение лица Клары во время последовавшего за этим тяжелого молчания приостановило любопытство до поры до времени.

— Есть такая традиция — надеть на свадьбу что-то не своё на удачу, — сказала Клара. Она похлопала Джиа по плечу. — У меня такое чувство, что она тебе понадобится.

Она вышла из комнаты.

— Идем, Элис, — окликнула она уже из коридора. — Мне нужно, чтобы ты помогла мне с моей бриллиантовой диадемой.

Элис закатила глаза.

— Можно подумать, невеста она.

Джиа улыбнулась и кивнула.

— Спасибо, что помогла мне, Элис.

— Не за что. — Элис поцеловала Джиа в щеку и поспешила за тетей, которая уже умчалась прочь со скоростью ветра.

Осторожно подняв камею с бархатного ложа, Джиа провела большим пальцем по царственному профилю из слоновой кости. Это была прекрасная вещь, ставшая ещё более бесценной благодаря своей истории. Истории, частью которой она собиралась стать.

Странное замечание Клары о матери Лэндена эхом отозвалось в её голове.

Джиа войдет в эту семью, привнеся в неё темное прошлое. Она была так поглощена сокрытием своих тайн, что ей и в голову не приходило, что у Элмсвортов могут быть свои.

Она расстегнула застежку, чтобы приколоть брошь к воротнику. Внезапный жар в ладони стал предупреждением, её тело закололо. У неё перехватило дыхание. Закрыв глаза, она сдалась непреодолимой силе, когда видение появилось из темноты, засасывая её внутрь.

В нос ударил запах бурбона. Воздух стал удушающе горячим. Клара лежала в постели, её мертвенно-бледное лицо выделялось на фоне растрепанных седых волос. Вцепившись в простыни, она стонала, корчась от боли. Её глаза казались огромными от страха.

Вздохнув, Джиа открыла глаза. Кровь пульсировала в висках. Откинувшись на спинку стула, она смяла вуаль, слишком опустошенная, чтобы двигаться. Разжав кулак, она смотрела на камею в своей ладони, пока пульс не замедлился.

Всё ещё дрожа от ужаса, вызванного видением, она вскочила на ноги и заходила по комнате, пытаясь собраться с мыслями. Надо как-то предупредить Клару. Но как? Как она могла предупредить женщину о чем-то, что могло произойти, и чему у неё не было логического объяснения? Джиа представила, как будет вырываться и кричать, когда Лэнден отправит её в психушку.

Она зашагала быстрее, юбки колыхались над кринолином. Не зная, что делать, Джиа тем не менее осознавала, что должна увидеть Клару, хоть и понятия не имела, что ей скажет. Возможно, слова найдутся сами.

Джиа поспешила в комнату Клары, где застала её одну, всё ещё возившуюся с причудливым головным убором, сверкавшим на голове.

— Что тебе нужно, Джианна? — спросила Клара, прихорашиваясь перед зеркалом.

Джиа уставилась на кровать: резная спинка была такой же, как в видении. Она заговорила, с трудом подбирая слова, голова у неё шла кругом.

— Клара, ты хорошо себя чувствуешь?

— Мой племянник наконец-то женится, — пропела Клара своему отражению. — Я чувствую себя прекрасно.

Она прищурилась и отвернулась от зеркала.

— Почему ты спрашиваешь?

Джиа попыталась найти подходящий ответ.

— Ты бледна.

Клара нахмурилась.

— Я стара. — Она взбила свои ярко-синие юбки. — Но, в отличие от Беатрис, я не собираюсь охать и стонать от каждого укола боли.

Джиа напряглась.

— Значит, ты плохо себя чувствуешь?

— Я в порядке. — Её руки взлетели к животу. — И у меня дела.

— Слишком много дел, — ответила Джиа. — Со всеми этими приготовлениями к свадьбе у тебя было мало времени на отдых.

Клара отмахнулась.

— Я хорошо отдохну в Саратоге.

Или эта болезнь свалит её раньше.

— Возможно, стоит отложить поездку.

— Чепуха, — сказала она. — Сегодня твоя брачная ночь. Хоть Лэнден и отказывается устраивать медовый месяц, вам обоим явно нужно побыть наедине.

Она неодобрительно поджала губы, отчего щеки Джиа вспыхнули.

— Не то чтобы уединение имело значение для вас двоих, — пробормотала она. — Но мы с Элис уедем после свадьбы. — Она натянула перчатки. — Двух дней должно хватить.

Целых два дня наедине с Лэнденом. Джиа вдруг осознала слова Клары, словно в первый раз. Несмотря на тревогу по поводу предстоящей ночи, при мысли о том, что придется делить постель с Лэнденом, Джиа охватило возбуждение. В животе у неё всё сжалось, в голове бешено закрутились мысли. Он поцелует её, как в тот раз в комнате. Жар залил лицо и завязался узлом где-то внизу. Она моргнула, пытаясь сосредоточиться.

— Но, Клара…

— Хватит, Джианна.

Клара нетерпеливо вздохнула.

— Все невесты нервничают в день свадьбы. — Она сжала руки Джиа в своих, и та оценила попытку успокоить её. — Нет более крепких уз, чем узы брака.

Клара отпустила руки Джиа и отвернулась.

— Нам всем приходится жертвовать.

Вот тебе и нежное утешение.

— А теперь иди, заканчивай собираться.

Подавив желание выложить всё начистоту, Джиа сделала, как ей было велено. Сейчас у неё не было выбора. Пытаться объяснить своё видение было бесполезно, особенно сейчас, когда внимание Клары было всецело поглощено другим. Свадьба любимого племянника начнется в любую минуту. Вряд ли она откажется от планов.

Вернувшись в свою комнату, Джиа задумалась, что же ей делать. Взяв камею, она крепко сжала её, пытаясь вызвать другое видение, которое могло бы рассказать о судьбе Клары. Когда ничего не произошло, Джиа приколола брошь к воротнику и попыталась прогнать страхи.

Клара была в отличной форме. Хотя у Джиа не было и намека на то, когда именно всё произойдет, кровать в её видении означала, что заболеет она здесь. Эта деталь заставила её сделать вывод, что данный момент Клара в безопасности.

Она должна верить в это, если надеялась пережить сегодняшний день. Когда Клара вернется из Саратоги, Джиа будет за ней присматривать. Не успела она успокоиться, как в дверь постучали.

— Пастор приехал, — сказала Элис, заглядывая в комнату. — Все готовы.

Она сделала глубокий вдох и последовала за Элис. Лэнден стоял в холле у подножия лестницы. Её сердце затрепетало. В темном пиджаке и сером галстуке он выглядел таким красивым. И несчастным.

Да, она думала, что готова нести бремя его страданий в обмен на спасение его жизни, но, глядя на него сейчас, с опущенными плечами и головой, уже не была так уверена. Лучше уж гнев. Когда он заметил её на лестнице, и его глаза стали голубыми как лед, презрение и отвращение в них Джиа восприняла почти с облегчением.

Он никогда не простит ей того, что она разрушила его жизнь. В памяти всплыло полное муки лицо Шарлотты Филкинс. Джиа сморгнула её образ и спустилась по лестнице. С каждым шагом она всё острее ощущала тяжесть обручей и нижних юбок под пышными верхними. Красивые кружева и шелковые украшения казались ей совершенно чужими — как и мужчина, за которого она выходила замуж.

Она ничего о нём не знала. Всё, что она знала — это его гнев. Гнев, который она вызвала, заставив его сделать это. И поцелуй — жар, который горел в его глазах, когда его охватывало желание. Гнев и желание. Вряд ли это то, на чем можно строить брак.

До жениха оставалось всё меньше расстояния, и её сердце забилось быстрее. К удивлению, когда она приблизилась, Лэнден перестал хмуриться. Он выпрямился, и хотя черты его лица остались неподвижными, глаза выдавали чувства. Жар в его взгляде говорил ей, что ему понравилось то, что он увидел. То, как он перевел дыхание, подтвердило догадку.