Лэнден направился прочь из кухни и замедлил шаг, увидев коробку с печеньем на столе. Вспомнив, что Джиа любит сладости, он улыбнулся, открыл крышку и положил на поднос два имбирных печенья.

Поднимаясь по лестнице, он понял, что хотя ему всё ещё ненавистна сама мысль о женитьбе, к Джиа в своей постели он может привыкнуть. Эта мысль не принесла ему утешения, когда он вернулся в их комнату.

Её соблазнительный вид заставил его сердце замереть. Джиа лежала на боку среди моря спутанных простыней, одной рукой обхватив голову, а другой, упершись в бедро. Растрепанные волосы красиво обрамляли её лицо в свете свечи.

Хотя сейчас на ней была ночная рубашка, с таким же успехом она могла быть обнаженной. Она улыбнулась при виде еды — или может своего мужа — и в горле у Лэндена пересохло.

Взяв себя в руки, он опустил поднос на прикроватный столик и поставил перед ней тарелку. Она уселась в постели и жевала кусок хлеба, пока он наливал в бокалы вина.

— О нет, спасибо, — сказала она, отодвигая его руку с вином.

— Ты не любишь вино?

Она наклонила голову, выглядя озадаченной.

— Вчера вечером ты отказалась выпить со мной бренди и не притронулась к шампанскому на приеме.

Она уставилась в тарелку.

— Мне не очень нравится действие алкоголя.

Он воспринял утверждение скептически.

— Большинству нравится, — сказал он, поднимая бокал.

Она пожала плечами.

— В этом отношении я не похожа на большинство.

— И во многих других отношениях, — честно ответил он.

Он никогда не знал такой женщины.

Шарлотта была прозрачна как стекло в своих поступках. Как и Изобель, если бы у него хватило здравого смысла увидеть это. Женщины из его прошлого были романтичными созданиями, которые уверяли его в любви и преданности, чтобы получить желаемое.

Джиа была другой.

Она проникла в его жизнь и забралась в душу ловкостью и хитростью. Он никогда даже не думал, что с ним может такое случиться. Причины, по которым она заставила его жениться на ней, оставались тайной, но сейчас это не имело значения. Вот только он никак не мог понять её, и это его раздражало.

То, что он хотел её, заставляло его злиться. Он едва мог дождаться, когда снова ей овладеет. Первый раз всегда причинял боль женщине, но Джиа даже удалось получить удовольствие. В следующий раз будет лучше.

Она с аппетитом ела и казалась такой же, как и всегда. И всё же он сожалел, что не был с ней нежнее.

— Ты могла бы предупредить меня, что это твой первый раз, — сказал Лэнден.

Потрясение на её лице застало его врасплох.

Уронив печенье на тарелку, Джиа с трудом сглотнула.

— Ты, конечно, думал иначе. — Её губы скривились, глаза превратились в два озера презрения.

Он напрягся от её внезапной враждебности. Она неверно истолковала его замечание. Его заботу о ней. Но, черт возьми, да, он предполагал иной вариант. Что он должен был ещё думать после того, что она провернула?

— Ты не можешь винить меня за то, что я сомневался в твоей добродетели.

Её хорошенький ротик приоткрылся, но Джиа не произнесла ни слова. Огонь в её блестящих глазах потускнел.

Лэнден был прав, и она это понимала. Но он не хотел её задеть. Он всячески старался приспособиться, но она, казалось, изо всех сил старалась сделать их мирное сосуществование невозможным.

— Я согласился на этот брак, но факт остается фактом. — Лэнден взбил подушку, сдерживая желание выбить из неё все перья. — Ты вынудила меня взять тебя в жены.

Откинувшись на подушку, он закрыл глаза.

— И несколько мгновений страсти наедине с моей девственной невестой не заставили меня забыть об этом.

Джиа лежала в постели, глядя в темноту за окном. Был ли причиной долгий дневной сон или это из-за занятий любовью, но сейчас она чувствовала себя очень бодрой.

Она оглянулась на Лэндена, спокойно спящего рядом с ней. Так странно, когда рядом с тобой спит мужчина. Глубокий звук его дыхания наполнял комнату, и Джиа лежала, погрузившись в свои собственные мятежные мысли.

После двадцати четырех часов бодрствования он, без сомнения, потратил последние силы, доводя её до экстаза.

Было трудно поверить, что мужчина, который занимался с ней любовью с такой страстью, был тем же самым человеком, который так жестоко оскорбил её всего лишь час спустя. И хотя она не могла винить его за такое мнение о ней, это всё равно причиняло боль.

Джиа надеялась, что интимная близость немного смягчит Лэндена, и они смогут начать всё сначала. Но, оказалось, страсть помогла забыться только ей. Её муж ясно дал понять, что не собирается ничего забывать.

Несмотря на ужасный конец вечера, она всегда будет помнить эту ночь. Заниматься с ним любовью было так прекрасно. Мысленно прокручивая эту сцену в голове, Джиа улыбнулась. Между ними не было никаких преград, никакого стеснения или страха. Даже тайны и взаимное недоверие куда-то ушли. Когда они были обнажены, жизнь казалась простой и ясной. Эта романтическая мысль вызвала у неё слезы. Слезы радости, которые тут же смешались со слезами печали из-за того, что случилось потом. И страхом перед будущим.

Что, если он никогда больше не будет так смотреть на неё? Никогда не коснется её снова?

Джиа уже хотела большего. Его рук и губ, его тела, соединенного с её телом. Тупая боль в сердце усилилась. Краска прилила к её лицу. Джиа повернулась на бок, потянув за собой подушку. Разочарованно вздохнув, она прижалась щекой к подушке, но прохладное белье не утолило её жар.

Как она может желать мужчину, который едва может выносить её присутствие? Мужчину, обещавшего никогда её не простить? Возможно, её родители все-таки были правы, и она действительно сошла с ума.

Она моргнула, отгоняя воспоминания, слишком тяжелые, чтобы сейчас возвращаться к ним. Уютно устроившись под простыней, она ощутила какое-то странное чувство спокойствия оттого, что Лэнден был рядом с ней. Она провела так много времени в одиночестве. Несмотря на неприязнь Лэндена, она больше не была одинока. Теперь она принадлежала ему, а Лэнден защищал то, что принадлежало ему.

Впервые за много лет она чувствовала себя по-настоящему в безопасности. Подтянув простыню к подбородку, Джиа закрыла глаза и позволила мягкому ровному дыханию мужа усыпить себя.

* * *

Джиа наслаждалась ощущением чудесного сна. Жаром твердого тела, прижавшегося к её спине, натиском ощущений: рука ласкала её грудь, губы — шею.

Она прижалась ягодицами к твердому телу позади себя, отдаваясь этому невероятно эротическому сну. Звук собственных стонов разбудил её. Открыв глаза, Джиа поняла, что это вовсе не сон.

Теплое дыхание Лэндена овевало её шею. Возбуждение, казалось, пересилило неприязнь, и она улыбнулась про себя, когда поняла, что подол её ночной рубашки задран до талии. Лэнден провел рукой от её груди к бедру. Всё ещё сонная, она выгнулась как кошка навстречу источнику удовольствия. От прикосновения его губ к её затылку по спине пробежали мурашки, и Джиа почти замурлыкала от восторга.

Словно побуждаемый явным отсутствием сопротивления, Лэнден просунул колено меж её бедер. Стянул с неё одеяло, открывая её навстречу восходящему солнцу и чудесным вещам, которые он делал с её телом.

Сердце Джиа колотилось, руки и ноги дрожали от сладкой муки предвкушения. Закусив губу, она ждала его движения, прижимаясь спиной к его бедру. Лэнден накрыл рукой её ноющее от возбуждения естество, и она задохнулась от восторга. Он обнимал её, так властно и решительно, заставляя трепетать.

С громким вздохом Джиа полностью отпустила контроль и подчинилась руке мужа. Его пальцы двигались медленно, затем быстро, а затем снова неспешно. Волны экстаза оторвали её от земли, и Джиа вцепилась в простыни.

— О, да! — пробормотала она, не в силах подавить разразившуюся внутри неё бурю удовольствия.