Мари встала рядом с мужем и положила руку на его плечо. Воскресший король направил на девушку удивлённый, но не лишённый любви, взгляд. Тонкая рука, лежавшая на его плече, дрожала, и высший, чтобы успокоить свою спутницу, положил свою ладонь поверх её.

— Мы можем уйти отсюда, — тихо произнесла Мари, — Нам не обязательно жить здесь, как раньше.

— Я не хочу прятаться от всех, — отрезал Алвьиан, отрицательно покачав головой, — Они рано или поздно найдут нас, Мари. А тратить на них энергию — последнее, что я хочу делать.

— Девушка! — вновь мужской голос охватил всю внутреннюю площадь Пражского Града, — Этот человек держит вас в заложниках?

— Да вы совсем идиоты, — хмыкнул высший себе под нос.

— Нет, я с ним, — голубые глаза ярко засверкали в лучах солнца.

Звук выстрела отвлёк всех от слов девушки. Полицейские направили свои взгляды назад, откуда шёл звук. За их спинами, подняв пистолет дулом в небо, стоял командир охраны в пуленепробиваемом костюме. Рядом с ним стоял президент Чехии, по команде которого и прозвучал выстрел. Командир подал знак своей группе направиться к высшим. Принадлежавшие к президентской охране, встали почти вплотную к двум беловолосым, образуя круг, и направили на них винтовки. Йиржи Унде остановился внутри круга и не отводил взгляда от мужчины, за которого держалась сбежавшая подопытная.

— Я даю вам последний шанс, — высоко подняв голову, ставил условия президент, — Либо вы следуете за органами охраны, либо ваша жизнь заканчивается здесь.

На этих словах Альвиан не смог больше сдерживать себя. Его уже не волновало присутствие жены, которую он хотел уберечь от жестоких сцен. Утончённое лицо высшего напряглось, и из кожи стали появляться вздутые вены. Энергия искрилась вокруг мужчины. Мари попыталась успокоить супруга, но её слова даже не доходили до него. Вооружённая группа ждала указания от своего командира, который ждал того же от Йиржи. Но глава страны был прикован к искрящемуся беловолосому мужчине.

Рука высшего потянулась к человеку в строгом костюме. Как бы того не хотела охрана, их конечности были обездвижены, и заступиться за руководителя им не удавалось. Они только переводили выпученные глаза с вселяющего ужас мужчины на остолбеневшего президента, чья кожа принимала синий оттенок.

Вторая рука оказалась параллельно первой. Кисти высшего согнулись, словно он схватил свою жертву за горло. Командир услышал, как кости Йиржи затрещали один за другим, как лопающиеся воздушные шары. Одним движением большого пальца Альвиан сломал мужчине шею. Глаза Унде стали сразу стеклянными, а рот открылся, как у куклы в кукольном театре.

Все подумали, что президент мёртв, но высший смог их удивить ещё больше. Мужчина в костюме пришёл в себя, как только беловолосый сделал всё в обратном порядке. В лёгких президента засвистело. Он упал на пол, схватившись за грудь, охваченный паникой и приступами кашля. Йиржи Унде выхаркивал из себя чёрную жидкость вперемешку с кровью. Вся эта лужа стекалась к ногам высшего, спокойно наблюдавшего за мучениями человека. Альвиан подошёл к президенту и сел рядом с ним. Испачканное кровью лицо мужчины зажалось в тонких пальцах. Изнеможённый и лишённый нормального уровня энергии Унде смотрел на своего мучителя. В его глазах он видел костёр, крики о помощи и боль, которая не могла сравниться с той, которую он только что испытал. Руководитель страны издал громкий звук, похожий на икоту, и остатки крови вылились из его рта. Вернувшийся из воды высший пренебрежительно посмотрел на испачканную руку, но не разжал пальцы.

— Если вы вернётесь сюда, от вас останется только отвратительное существо, состоящее из боли, — Альвиан говорил это громко, чтобы каждый присутствующий услышал его, — Оно будет питаться каждым, кто посмеет подойти ближе дозволенного. А если у меня будет плохое настроение, то вас ждут долгие муки, которые не заканчиваются смертью.

Сжав сильнее челюсть испуганного Йиржи, кости щёлкнули, и мужчина закричал от боли.

— Это в назидание, — закончил высший и встал, — А теперь сделайте так, чтобы я никого не видел здесь.

Вооружённые люди встали, как по команде. Командир взял президента под руку, стараясь унести из Пражского Града. Унде уже был на грани сознания от причинённой ему боли. За воротами Титанов собрались журналисты и вестники жёлтой прессы. Они всё фотографировали и пытались вытащить на беседу хотя бы одного полицейского. Но мысли всех были только о том, кто такие беловолосые люди, и как они здесь оказались.

Альвиан повернулся к Мари. Он не смотрел ей в глаза, а только указал рукой на вход в замок. Он знал, что ему предстоит долгий разговор с ней. Высшая удивилась поступку мужчины, но знала, что до такого может дойти. Она вошла в замок молча, разбираясь в собственных чувствах. Император направился на крышу. Солнце оставило свои последние лучи, и тьма расстилала своё тёмное покрывало. В такой обстановке высшему больше всего нравилось медитировать. Медитация сейчас была как-никогда нужна беловолосому мужчине в чёрном плаще.

Свою первую ночь Мари провела вместе с кошмарами. Беспокойное состояние не оставляло девушку ни на минуту. Она вскакивала с кровати каждый час с выступающим холодным потом, быстрым сердцебиением и ощущением того, что всё вокруг поедается огнём. От страха, что очередной кошмар — реальность, дрожали руки. Не выдержав больше подобной пытки, высшая встала с кровати и вышла на прогулку по комнатам замка. Знакомые очертания дома восстановили спокойствие, и всё, что было в прошлой жизни могло бы остаться во снах. Мари перестала думать об этом, когда увидела сгорбленную фигуру, сидящую в огромном кресле у окна.

Джакуб дремал. Даже в полусонном состоянии его выпадающие брови поднимались вверх. Он причмокивал морщинистым ртом, чтобы хоть как-то увлажнить сухую кожу.

Мари подошла тихо, чтобы не разбудить их старого знакомого. Но старик открыл глаза, когда девушка была напротив него. Небо уже покрывалось оранжевыми полосами, а все улицы Праги скрывались густым туманом. В окне, напротив которого остановилась беловолосая девушка, видны были только ближайшие деревья и кустарники, бросавшие прекрасный запах пробуждающейся листвы.

— Прости, — тихо извинилась девушка, боясь нарушить тишину, — Я разбудила тебя?

— Нет, — сразу покачал головой, пробудившийся пожилой мужчина, — Сна ни в одном глазу, поэтому вы здесь не виноваты.

Высшая медленно опустилась на второе кресло рядом с Джакубом. В саду затрещали сверчки, а за ними сразу пробудились птицы. Утренняя песня приятно действовала на слух. Попадающий в залу воздух обволакивал полуголое тело вернувшейся девушки, которое сразу отвечало на такие прикосновения мурашками. Сидевший рядом советник, снова закрыл глаза, растворяясь в окружающей атмосфере.

— Почему вы не спите? — вдруг спросил он.

— Бессонница, — призналась Мари, — Мне снятся люди с факелами. Огонь. Я даже чувствую боль, словно снова беременна. Вряд ли я скоро забуду это.

Последнюю фразу она сказала с усмешкой. Прошлый день дал повод ей усомниться в том, что она сделала всё правильно. Можно было всё оставить, как было. Не идти на поводу инстинкта самосохранения, а просто отдать их дочь Константину. Вернувшись сюда, Мари не прекращала ощущать на себе недовольный взгляд Лолиты. Она даже сказала о том, что Мари вернулась «чтобы остановить то, что движется». Но что именно, высшая пока не понимала.

— Я вас понимаю, — грустно ответил седой мужчина.

— Почему ты говоришь со мной на «вы»? — наконец-то заметила высшая, — И к Альвиану обращаешься так… официально.

— Мне совесть не позволяет разговаривать с вами, как раньше. Времени прошло много, но оно ничего не поменяло. Из-за моего поступка я страдаю. Страдаю из-за угрызений совести. Возможно, мне было бы легче, поступи я иначе в тот день.

— Вы не разговаривали с Альвианом об этом?

— Нет, — покачал головой он, — Император не разговаривает со мной на темы, касающиеся прошлого. Не считая того, что был после его пробуждения. И я бы очень удивился, если бы всё было иначе.