— Но если бы вы только обратились к нему, Таск! Если бы вы дали знать о себе…

— Приползти к нему на брюхе, явиться перед ним жалким попрошайкой? Ему бы это очень понравилось! Я и так обязан ему своей жизнью. Представляю себе, каково это было бы задолжать ему еще и деньги! Нет уж, у меня свой путь в этой галактике. Пойдемте, — обратился он к Цинтии. — Эта компания слишком важная для такой пешки, как я. Но за выпивку для вас я заплачу.

Таск был благодарен Цинтии за то, что она уводит его отсюда. Его тирада прозвучала весьма убедительно. Чертовски убедительно! Слова рождались в неведомой ему самому глубине его сознания, в черной и мрачной глубине и вырвались наружу, как гной из нарыва, в который всадили иглу. Неужели он говорил то, что думал на самом деле? Обижен ли он был на Дайена? Держал ли на него зло?

«Зачем я здесь? — спрашивал себя Таск. — Саган ли втянул меня в это дело или я сам втайне предвижу падение Дайена?»

— Это глупо. Кажется, крыша у меня уже поехала, — пробормотал Таск, проводя рукой по своим густым курчавым волосам. — Я не верю Сагану, а теперь перестаю верить даже себе самому.

— Что вы сказали? — спросила Цинтия, почти вплотную приблизившись к Таску.

— Ничего, ничего, — промямлил наемник.

— Не позволяйте ей морочить вам голову, — Цинтия метнула хитрый взгляд в ту сторону, где остались сидеть Астарта и Камила, безутешные, как будто выставленные напоказ в качестве дорогих экспонатов. — Как сказал лорд Саган, одна из них еще ребенок. А жена этого узурпатора — паршивая дрянь. Вы все сделали правильно, Туска. И сами знаете это.

— Да, я знаю это, — сказал Таск.

Он рад был бы напиться в этот вечер, но знал, что лучше не делать этого. Прежде чем он избавился от Цинтии, пришлось целых полчаса показывать ей фотографии маленького сынишки Джона. Принц Флэйм больше не проявлял к Таску интереса. Саган давно уже принес собравшимся свои извинения и удалился. Камиле и Астарте тем временем тоже разрешили вернуться в отведенные им комнаты. Таск улучил момент и незаметно ускользнул из зала. Он в одиночестве прошел свой путь обратно в каюту, которую уже начал воспринимать как собственную тюремную камеру.

Таск улегся в постель, и его мысли, как иголки, впивались в нарывы, гноящиеся у него в душе. Окончательно убедившись, что он безнадежно гнусное человеческое существо, Таск погрузился в тяжелый, беспокойный сон.

Дайен сидел в своем кабинете и подписывал кипу ежедневных бумаг, выводя своей старомодной чернильной ручкой привычные линии и закорючки. Когда эта процедура завершилась, Д'Аргент собрал документы, на многих из которых красовалась королевская печать, передал их слуге-автомату и начал наводить порядок на письменном столе Его величества.

Покончив с этим, личный секретарь Дайена проинструктировал посыльного, объяснив слуге-автомату, что необходимо сделать. Когда тот, жужжа, удалился из кабинета, секретарь сказал приглушенным голосом:

— Сэр Джон Дикстер ожидает, когда Ваше величество соблаговолит принять его.

— Очень хорошо. Отмените остальные утренние встречи.

— Да, сир. Но…

Дайен, оторвавшись от чтения доклада, поднял на Д'Аргента глаза:

— Что еще, Д'Аргент?

— Сегодня утром вы собирались принять Мандахарина Туску. Отменить?

Дайен с облегчением вздохнул, откинулся на спинку кресла и устало улыбнулся:

— Я и забыл, что это сегодня. Это первый его визит за прошедшие три года. Нет, встречу не отменяйте. Совместите ее по времени с завтраком.

— Да, сир.

— Премьер-министра вы уже вызвали?

— Он будет здесь после полудня, Ваше величество.

— Лучше передвиньте пресс-конференцию на более ранний час. — Дайен потер правую ладонь. Шрамы не давали ему покоя. — К тому времени у нас будет интересное сообщение для прессы.

— Да, сир. Ваш чай остыл. Подать вам новый?

— Спасибо, — рассеянно отозвался Дайен.

Д'Аргент быстро унес остывшую чашку чая и вернулся, принеся целый чайник, от которого шел пар, и кофейник для адмирала, вошедшего в кабинет короля вместе с личным секретарем.

Дайен встал навстречу Дикстеру и обменялся с ним рукопожатием:

— Какие новости, сэр?

— Прошу прощения, Ваше величество, — никаких, — уныло ответил Дикстер.

Огорченно вздохнув, Дайен снова сел. Д'Аргент налил в одну чашку чай, в другую — кофе, выждал секунду: не будет ли каких-нибудь новых поручений — и бесшумно выскользнул из кабинета.

— Баронесса успешно изолировала Церес от остальной галактики, — продолжал Дикстер. — Все трансгалактические рейсы прекращены, все космопланы на приколе. Ни одному из них не дают разрешения сесть на Цересе или взлететь с него. Связь с внешним миром, включая ее собственные системы, под запретом. Конечно, это имеет определенный смысл, коль скоро действительно имел место заговор с целью убийства королевы…

— Но не для меня! — с раздражением сказал Дайен, хлопнув ладонью по столу, отчего чай из его чашки выплеснулся в блюдце. — Она не имеет права отключать связь со мной!

— Справедливо или нет, Дайен, но Ди-Луна винит в случившемся тебя, — сказал Дикстер.

— А что случилось?! — спросил король, вспылив. — Астарта жива? Ди-Луна знает, кто напал на Астарту? И напал ли…

— Заговор был, — сказал Дикстер. — Это подтверждают все наши источники информации.

— Тогда почему Ди-Луна обвиняет меня?

— Баронесса уже опубликовала коммюнике. Оно пришло к нам, как раз когда я уходил к вам, и я принес его с собой. — Дикстер передал королю отпечатанную копию.

Дайен углубился в чтение, и выражение его лица сделалось тревожным и недоверчивым. Он перечитал коммюнике еще раз — медленнее — и взглянул на Дикстера.

— Крис? Тот самый Крис-киборг, который помогал леди Мейгри и рисковал своей жизнью, чтобы спасти Таска? Нет, не могу поверить этому!

— И я не могу. Однако именно его арестовали, обвинили в совершении преступления и признали виновным. Ди-Луна не теряет времени даром. Я удивлен, что Криса до сих пор еще не казнили.

Дайен в растерянности изучал коммюнике.

— Королева в убежище и молится за спасение душ погибших. — Дайен нахмурился. — Мы должны узнать правду. Что за тайные агенты от вас действовали там?

— Это мастера своего дела, Дайен, — тихо сказал Дикстер. — Но у них возникли проблемы. Инцидент происходил на территории храма, и это обстоятельство сыграло роковую роль. Наши люди не духовные особы, входить в храм им нельзя. При попытке проникнуть туда их могли бы просто убить, потому что там это считается серьезным преступлением. Кровь пролилась в Священном месте. Жители Цереса испуганы и разъярены. Они боятся гнева Богини.

— Не говоря уже о Ди-Луне, — заметил Дайен.

— И это тоже, разумеется, — пряча улыбку, согласился Дикстер.

— Мне бы только узнать, что Астарта в безопасности! Связаться бы с ней. — Дайен снова потер свою правую ладонь, но сразу же спохватился и оставил ее в покое. — Я должен быть там, должен встретиться с ней.

— Ничего вы не должны, — не очень уверенно возразил Дикстер.

— Нет, согласитесь, я должен быть там, — спокойно и твердо сказал Дайен. — Тогда я хотя бы узнаю правду о том, что же произошло на самом деле. Это лучше, чем, как сейчас, пребывать в неведении. И баронесса не сможет держать меня за дурака. Хотя это-то как раз и соответствует действительности.

Встав из-за стола, он подошел к окну и выглянул из него. Внизу на тротуарах толпились туристы. Внимание Дайена привлекла небольшая группа людей, которые, подняв головы, глазели на окна верхнего этажа. Наверняка гид сказал им, что именно сейчас там, за этими окнами, решает важные государственные проблемы Его величество король. Знали бы они, какие невеселые мысли одолевают короля.

«Я думал, что контролирую ситуацию, и мне казалось, что все в порядке. А думал я так потому, что мне хотелось так думать. Это все равно, что страсть, ослепившая меня. Из-за нее я забыл о долге, ответственности, чести. Я обидел Астарту, сам того не желая. Она не заслужила этого. А если она была холодна и отчуждена, то кто виноват в этом? Я сознательно не допускал ее в свою жизнь, и мне ли упрекать ее в том, что она ушла, „хлопнув дверью“?