Флэйм обернулся к нему и удивился:

— Быстро же вы! Что они сказали?

— Мне не удалось связаться с ними, мой принц, — сказал очень огорченный Панта. — Это весьма странно, если принять во внимание…

— Какого черта принимать во внимание! — вспылил Флэйм. — Почему вы не смогли связаться с ними? Они не захотели отвечать вам?

— Нет, Флэйм, — тихо сказал Панта, и что-то похожее на упрек послышалось в его глубоком голосе. — Они не отвечают. Они слишком далеко от нашего корабля. Может быть, если бы я вернулся на поверхность планеты…

Флэйм не знал, на что ему решиться.

— Хорошо, так и сделайте, — сказал он, подумав, — отправляйтесь, не теряя времени. Можете взять мой космоплан. Жду вас обратно ночью.

Панта покачал головой:

— Ваше высочество… Это займет, возможно, не так уж мало времени. Учитывая, что связь с креатурами и при самых благоприятных обстоятельствах — дело нелегкое…

— В таком случае, жду в 6.00, — сказал Флэйм. — В вашем распоряжении целая ночь. Дальше ждать мы не можем. Черт побери, Панта, если вы сумели сделать вывод, что креатуры несут ответственность за бойню на Бидалди, то и другие могли сделать то же самое.

«Вполне справедливое замечание, — подумал Саган. — У Дикстера уже есть все основания подозревать Валломброзу. Это лишь вопрос времени, но адмирал придет к тому же выводу, если уже не пришел. Дикстер, несомненно, уже выяснил, что король не участвовал в церемонии на Цересе».

Саган нахмурился. «Дай Бог, — думал он, — чтобы весь королевский флот не обрушился на нас».

— А что думаете вы, милорд? — неожиданно спросил Флэйм.

— Я согласен с тем, что сказал Панта. Молчание короля в связи с трагедией на Бидалди может показаться чрезвычайно странным, — сказал Саган, надеясь выгадать время. — У людей возникнут всевозможные вопросы, начнутся кривотолки…

— Не теряйте времени, Панта, — сказал Флэйм. — Вернетесь назад утром. А что касается молчания короля, то он скоро умолкнет навсегда. Милорд, свяжитесь с командным составом флота. Скажите им, что планы меняются. Мы остаемся на орбите Валломброзы до завтрашнего утра, а утром им будут даны новые указания.

— Да, ваше высочество.

Саган вышел из каюты принца с чувством облегчения… Ему необходимо было остаться одному и все как следует обдумать. Он пошел, погруженный в свои мысли, но не в отсек связи, чтобы передать сообщение Флэйма командному составу, как приказал ему принц. Саган сначала направился на палубу, где были установлены летательные аппараты. Там он напомнил офицерам об их обязанностях, произведя неожиданную инспекцию. Пилоты сразу же явились по его приказу. Осматривая технику, Саган остановился возле пилота старого «Ятагана» и отчитал его за нерадивость.

— Все полетело к чертям. Расписание меняется, все сроки придется перенести, — сильно приглушив голос, сказал Саган, нагнувшись, чтобы заглянуть под днище «Ятагана».

— И надолго? — прошептал Таск.

— До завтрашнего утра.

У Таска вытянулось лицо.

— Значит, завтра! Не может быть…

— Немедленно устраните неисправности, капитан! — уже громко сказал Саган.

— Есть, милорд! — козырнул Таск, делая вид, что выплевывает изо рта жвачку. Это было не так уж трудно, учитывая то, чему Таск уже успел научиться.

— Завтра утром, — повторил Таск, глядя вслед удаляющемуся Сагану. — О, дьявол, — едва не застонал он.

Камила сидела на жесткой постели в крошечной каюте, где ее содержали под стражей. Голова у нее раскалывалась. Она снова и снова составляла и отвергала один за другим планы своего побега и спасения Дайена, после того, как она найдет Таска и заставит его взять их на «Ятаган» и улететь отсюда. Средняя часть плана Камилы была хороша, ничем не хуже был и конец, вообще безупречный, насколько она могла судить. Еще бы — освобождение Дайена. Но возникала одна трудность. Чтобы освободить Дайена, надо было сначала освободиться самой. А как это сделать, Камила не знала.

За дверью дежурил вооруженный охранник. Камила имела возможность рассмотреть его как следует, когда он приносил ей ужин, а потом унес его, даже не обратив внимания, что пленница так и не притронулась к еде. Ей пришла в голову мысль напасть на него в этот момент, но очень уж внушительны были его габариты, а еще больше подействовало на Камилу, устрашив ее, суровое выражение лица этого человека. Такой мог бы убить ее, не моргнув глазом.

Это был уже немолодой человек, пожалуй старше сорока. Он принадлежал к числу телохранителей Флэйма, пользовавшихся особым доверием принца. Рубцов и шрамов на лице и теле у этого охранника было столько, как будто он с боями прошел путь до центра галактики и обратно.

В отчаянии Камила бросилась на постель и заметалась, не в силах ничего придумать. Надо спасти Дайена, во что бы то ни стало спасти, хочет он этого или нет.

— Он заблуждается, — сказала она стене, — думает не о том, о чем надо. Он вообще не думает. Он действует под влиянием одних эмоций. Только бы избавить его от опасности! И тогда — бежать от Флэйма, от Дерека Сагана. Тогда Дайен сам все поймет. Он, наверное, будет зол на меня сначала, но потом поймет, что я все делала, как надо.

Она должна спасти Дайена от него самого, если только сумеет выбраться отсюда, из своей каюты, оказаться за этой дверью.

Лежа на жесткой постели, она придумывала один план за другим только затем, чтобы тут же отвергнуть их все. Наконец, измученная этой беспоконечной круговертью бесплодных мыслей, Камила закрыла глаза и впала в полузабытье. Ей казалось, что рядом с ней кто-то есть, хотя дверь каюты не открывалась.

Камила не испугалась. Она уже видела раньше эту женщину.

— Где вы были? — Вопрос Камилы прозвучал упреком.

— Здесь — все время, — ответил ей ласковый голос.

— Тогда почему вы не помогли нам? Священный долг крестной матери помогать своей крестнице. А вы мне не помогаете.

Камила была раздражена и жаловалась, как больной ребенок. Из глаз ее катились слезы.

— Не смотрите так на меня, миледи. Помогите мне. Я должна спасти Дайена…

— Не надо плакать. Этим ты его не спасешь.

Камила вздрогнула, внезапно пробудившись. Пыталась понять, во сне или наяву слышала она чей-то голос.

— Если ты решила спасти его, действуй, иначе не успеешь, — произнес тот же голос, чистый и холодный, как вода в озере, на берегу которого она когда-то увидела короля.

Камила медленно села, медленно-медленно открыла глаза. Женщина в светящихся серебром доспехах стояла возле ее постели. Длинные светлые волосы падали на ее плечи. Серые глаза были так же чисты и холодны, как и ее голос. На правой щеке виднелся шрам.

Камила протерла глаза руками, потом снова открыла их. Женщина по-прежнему стояла на том же месте.

— Леди Мейгри, — прошептала Камила.

— Да, — кивнула в ответ женщина.

— Вы… Вы пришли помочь мне?

— Мне не разрешено прямо вмешиваться в дела живущих. Но раз ты моя крестница, — еле заметно улыбнулась леди Мейгри, — и помогать тебе — мой священный долг, то мне можно быть твоей доброй феей.

— Доброй феей… — как эхо отозвалась Камила, не очень понимая, что имеет в виду леди Мейгри. Лучше уж было думать, что это сон.

— Ладно, потом поймешь, — сказала Мейгри. — Что именно ты хочешь сказать?

Камиле казалось, что это не она, а кто-то другой заговорил за нее, объясняя леди Мейгри план спасения Дайена.

— Я хорошо все придумала? — спросила Камила напоследок.

Леди Мейгри покачала головой.

— Не знаю. Я не предвижу будущего, а если бы и предвидела, то не смела бы сказать тебе о нем. У живущих должна быть свободная воля, — грустно улыбнулась она. — Тебе самой решать — пойдешь ты на риск или откажешься от него. А риск очень велик и опасность тоже.

— Я знаю, — хмуро сказала Камила. — Но я не испугаюсь. Я хочу спасти его. Если я смогу это сделать, мне все равно, что случится со мной. Вы поймете меня, миледи, — порывисто сказала Камила. — Вы любили так же сильно, как я, когда были живы, так говорил мне мой отец.