Ветер крутил жестяные кораблики на башенках вокзала. Алешка посмотрел на эти башенки и вспомнил большие башни на площади у моря. Вспомнил башню полуночного норд-веста. Загорелого мальчика, который звал его встречать ветер... А ведь мальчишка-то уплыл в море!

А ветер — с берега! Вдруг мальчик не успел вернуться? Разве он выплывет сейчас против ветра и волны?

В каждом человеке сидит словно кто-то другой, подсказывающий успокоительные мысли. Этот «другой» сразу зашептал: «Почему ты думаешь, что он не успел? Почему ты решил, что можешь помочь? Ты сам-то едва-едва переплываешь речку Рябиновку...»

Эти мысли задержали Алешку на четверть минуты. Потом он подскочил к пожилому моряку и протянул ему клипер.

— Пожалуйста, подержите немножко! Я сейчас вернусь!

И побежал.

Ветер подталкивал его, а крупные капли лупили в спину, как пули. Вот и конец переулка, вот и площадь.

Серое море кипит барашками. Башни, башни... Гранитная башня-маяк, в которой живет исследователь полуночного норд-веста. Надо забарабанить в дверь, позвать старика, сказать о мальчишке. Может быть, рядом есть лодка? Или катер?

Алешка подлетел к высокому крыльцу... Там у медных поручней стояли косматый седой старик и знакомый мальчик.

Мальчишка кутался в большую морскую куртку и что-то весело говорил деду. Алешка остановился и от радости начал дышать так шумно, что его сразу заметили.

— Ты пришел к нам? — обрадовался мальчик.

— Я на минутку, — сказал Алешка. — Просто так забежал. По пути...

— Оно и видно, что по пути, — с усмешкой сказал косматый старик. Он, видимо, о чем-то догадался...

Было неловко стоять и молчать. И убежать сразу — тоже нехорошо. Алешка сказал:

— Я хотел узнать. У вас в башне есть радио? Чтобы с кем-нибудь переговариваться.

— Есть передатчик, — сказал дед. — А как же.

— А вы сможете связаться с каким-нибудь самолетом? — спросил Алешка и подумал: «Хорошо бы узнать, добрался ли до Антона кот».

— С каким самолетом? — поинтересовался старик.

— Есть такой Летчик для Особых Поручений...

— Я знаю, — сказал старик. — Но у Летчика Тополькова в самолете нет радио.

— Как же так? А если надо передать что-то важное, как быть?

— Как быть... Люди говорят, что этот парнишка сам как приемник. Сердцем чует, где он нужен. И летит.

— Понятно, — сказал Алешка. — До свидания. Мне пора.

Ветер утих. Гроза слегка задела город крылом и ушла в море. На каменных плитах темнели следы редких капель, похожие на разбившиеся звезды. В расщелине между плитами Алешка заметил небольшую круглую раковину. Снаружи она была серая и бугристая, а внутри розовая. Алешка положил раковину в карман и побежал на вокзал.

— Ну, приятель, устроил ты мне пять минут переживаний. Вот-вот поезд подойдет, а тебя нет. Куда бы я делся с твоим кораблем?

— Спасибо, — проговорил запыхавшийся Алешка. — Понимаете, было очень важное дело.

Подошел поезд. Алешка забрался в вагон и устроился в мягком кресле у окна. Замелькали кусты, последний раз показалось за домами море.

«Вот и сказке конец, — подумал Алешка. — Странная сказка: ни опасностей, ни препятствий. Все как по маслу. Разве так бывает?» Эта мысль даже встревожила его. Но плавный ход поезда стал убаюкивать Алешку, и он уснул.

Когда Алешка проснулся, за окнами мелькали знакомые места: привокзальные улицы, водокачка, мост. И через три минуты поезд встал у перрона.

Вокзальные часы показывали без двадцати три.

«К Маше успею, — подумал Алешка. — А домой забежать — ни за что».

Над улицей недавно прокатился короткий дождик. Небо уже прояснилось, и солнце жарило, но лужи на асфальте еще не высохли. В одну лужу Алешка погляделся, как в зеркало.

Тетя Даша сказала бы: «Боже, что за вид! Ты похож на беспризорника». Рубашка была мятая, пуговица у ворота оторвалась, брюки — будто крокодил жевал, и внизу на них — белые разводы морской соли.

Алешка весело подумал: «Ну и пусть!»

Зато в руках у него блестящий стремительный клипер с празднично-белыми парусами — лучший подарок для девочки Маши, которая наверняка мечтает стать капитаном. И везет он этот подарок из далекого и чудесного путешествия. А путешественники, когда возвращаются, не похожи на юных скрипачей в белых рубашках с бантиками.

Алешка шлепал по солнечным лужам, спешил к Машиному дому, и было ему хорошо. По лестнице Алешка взбежал к Машиной двери.

За дверью слышались голоса и пиликала скрипка.

«Опоздал? Ну, не беда, чуть-чуть...»

Ему не хотелось так сразу, при всех, отдавать Маше клипер. Хотел Алешка, чтобы они стояли вдвоем и он протянул бы ей кораблик, а она медленно взяла бы его и тихо сказала: «Ой, Алешка... Ой, какое чудо! Спасибо».

Алешка оглянулся. В стене был шкафчик для пожарного крана. Алешка потянул дверцу — она открылась. Он осторожно поставил в шкафчик модель (места едва хватило) и прикрыл дверцу. Потом позвонил.

Маша открыла сразу. Веселая, в каком-то блестящем платье, с красными бусами, будто из ягод костяники. Она обрадовалась:

— Ой, Алешка! — И удивилась: — Ой, какой ты... взъерошенный...

— Здравствуй, — сказал он. — Если бы ты знала, где я был! Я привез тебе такой подарок!

— Спасибо... Ну, заходи же скорей.

— Подожди.

 Он хотел вернуться за корабликом, но тут через Машино плечо увидел в комнате гостей. Двух девчонок с большими бантами, толстого мальчика в клетчатом костюме (мальчик держал скрипку) и — кого бы вы думали? — длинноногого принца!

И Маша поняла, что он его увидел. И решила, что поэтому он и сказал «подожди».

— Ну, Алешка, — заговорила она. — Ты не обижайся. Я решила его пригласить, потому что все-таки мы в одном коллективе.

— Конечно... — шепотом сказал Алешка.

— Ты, по-моему, зря на него злишься. Он совсем неплохой. Я думаю, вы должны помириться.

— Я нисколечко на него не злюсь. Вот ни капельки, — равнодушно сказал Алешка. И он не обманывал: все эти дни он просто не вспоминал про принца.

— Ну, тогда пойдем. Что же ты?

Алешка усмехнулся:

— Куда же я такой? Вы вон какие... красивые. А я весь помятый.

— Ну и что... — Маша нерешительно оглянулась на гостей. — А ты, значит, только что приехал? А знаешь что? Ты ведь можешь сбегать домой. Приведешь себя в порядок. Мы подождем. Ладно?

«Даже не спросила, где я был», — подумал Алешка. И стало ему не то чтобы грустно, а как-то скучно.

— Ладно, — сказал он. — Я пойду.

— Постой...

«Может быть, спросит?» — обрадовался он.

— А что за подарок ты принес? Ты не думай, что я жадная. Ты ведь сам сказал. А мне интересно.

Не мог Алешка сейчас отдать ей клипер. Ну просто руки не поднимались. И он вынул из кармана раковину.

— Вот. Я нашел ее на дальнем берегу. В ней всегда гудит прибой.

Ой какая замечательная! У папы есть такая, только поменьше. На письменном столе. Он в нее окурки толкает.

Алешка тихо сказал:

— Но ты, я думаю, не будешь толкать в нее окурки?

 — Что ты! Неужели ты думаешь, что я курю? Я никогда в жизни даже не пробовала. И когда вырасту, не буду, хотя и считается, что девушкам курить — это модно.

 «Ну что же это такое? — подумал Алешка. — Ведь пять минут назад все было так хорошо...»

 — Маша...

 — Что?

 — Послушай. Там такой берег... Такие плиты громадные. У самых волн. По ним ползают крабы. И раковины лежат в траве. И башни стоят. У самого моря...

 — Это где? В Сочи? Мы с мамой и папой в этом году обязательно поедем.

 — Нет, это не в Сочи... А ты слушала когда-нибудь, как шумит море в раковине? Ну, в той, что у отца?

 — Я хотела. Папа не дал. Он говорит, что в ней просто всякий посторонний шум отражается, а насчет моря — это все сказки.

 «Что твой папа понимает в сказках!» — подумал Алешка. И сказал:

 — Я пошел.

 — А ты придешь?

 — Я постараюсь.

 — Нет, ты дай слово, что придешь.