Тахомир Тихо быстро сел.

— А? — сказал он. Увидел нас и опять сказал: — А? А-а...

— Доброе утро, господин Тахомир, — проговорил я и вспомнил, как мы зарывали Птицу. — Хорошо спали, господин Тахомир?

Он сначала растерянно заулыбался. Поморгал. Потом лицо его стало серьезным, и он сказал озабоченно:

— Какие вы неосторожные! Вас могли здесь убить.

— А что вы беспокоитесь? — насмешливо спросил Юлька. — Вы ведь этого и хотели...

— Не хотел я, — проникновенно заговорил Тахомир, прижал к груди пухлые кулаки и бросил быстрый взгляд на кинжал, который я покачивал в ладони. — Разве я хотел? Это обстоятельства...

— Теперь обстоятельства другие, — сказал я. — Вы же знаете, что Ящера больше нет. Вы боитесь, что мы про это всем расскажем? Так, правитель?

Он, кажется, немного пришел в себя. Покачал головой, как мудрец при разговоре с глупыми детками.

— Люди столько лет жили с Ящером. Кто же поверит, что его не стало?

— Поверят, — зло сказал я. — Мы поймаем вашего Крикунчика и заставим голосить об этом на каждом углу... А потом все пойдут к озеру и сами убедятся.

Тахомир опять покачал головой.

— Не так-то легко научить человека кричать совсем не то, что он привык... А если даже и получится... Конечно, люди скоро все узнают. Ну и что? Они сделают нового Ящера. Или придумают. Народу для нормальной жизни нужен страх.

— Да? — язвительно спросил Юлька. — Сам ты, небось, жил без страха и не очень мучился от этого...

— Да нет, он боялся, — возразил я. — Поэтому он заманивал ребят и убивал их...

— Это было необходимо для безопасности государства, — солидно возразил Тахомир.

— Убивать детей для безопасности государства? — спросил Юлька. Он спросил это медленно, негромко и перевел ствол ружья от слуги Ящера к Тахомиру.

Правитель быстро откинул одеяло и спустил с кровати толстые волосатые ножки. Он был в смешной рубахе с кружевами на подоле. Не отрывая глаз от ружья, правитель быстро и убедительно заговорил:

— Да, это было необходимо. Я тут ни при чем, это закон истории. Вы плохо знаете историю. Детей убивали во все времена, во всех странах. Так же часто, как взрослых. Ради общего блага. А вы все валите на меня.

— Ах ты несчастный, — усмехнулся Юлька. А мне захотелось плакать, и я сказал:

— Вот за всех, кого убили... такие, как ты... и ты сам... За Дуга... мы ведь тоже можем убить тебя, Правитель. Ты не успеешь даже крикнуть.

Он замигал, съежил плечи, лицо его сильно вытянулось. Но он взял себя в руки и уверенно сказал:

— Нет, вы не сможете. Не решитесь.

— Потому что противно...

— Не в этом дело. Вы не так воспитаны. Вы не привыкли убивать людей.

— Разве ты человек... — сказал я.

— Да! И у меня есть человеческие чувства. Я жалел тебя...

— Ты?! Не ври. Меня здесь никто не жалел... Ну, может быть, Ктор, да и то лишь сначала. Чуть-чуть...

— А ты знаешь, кто такой Ктор?

Тахомир мягко встал, провел пальцами по лицу, по груди, привстал на цыпочки...

И превратился в Ктора.

Кружевная рубаха, которая была ему до щиколоток, стала до колен.

— Вот так, — слегка самодовольно сказал Ктор.

Он думал, наверно, что мы грохнемся на пол от удивления. Но я уже много всего насмотрелся на острове Двид. Я, конечно, очень удивился, но не подал виду. А Юлька не знал Ктора и вообще ничего не понял.

— Ну и что? — сказал я Ктору. — Значит, ты еще больше гад, чем я думал. Двуличный гад.

— Вовсе нет, — с достоинством возразил Ктор. — Не в этом дело. Правитель не имеет права быть снисходительным и добрым, а у меня мягкий характер. Вот я и научился превращаться, чтобы проявлять доброту... Между прочим, в глубине души я ненавидел Ящера, да!

— Неужели?

— Да! И не забудь, что это я открыл тебе тайну подземного хода...

— Конечно! И потом ждал на площади, потому что все было подстроено!

Я подумал, что он в самом деле заслужил смерть.

Кажется, Ктор угадал мои мысли и перепугался по-настоящему. Он осел и распух — снова превратился в Тахо-мира.

— Вы не имеете права убивать меня! — визгливо сказал Тахомир.

— А ты имел?

— Но вас же судили по закону! А вы? Разве вы судьи? У меня есть мой народ, пусть он судит меня! А вы кто такие? Пришельцы из другой страны! Что вам надо у нас? Почему вы вмешиваетесь в наши дела?

Мы с Юлькой посмотрели друг на друга, прыснули и начали хохотать. Так весело, что слуга Ящера даже обернулся и чуть-чуть опустил руки (правда, тут же опять их вытянул вверх).

— Ну, ты даешь, Правитель, — сказал я сквозь смех.

— Ну, ты изворачиваешься... Мы вмешиваемся! А кто нас сюда притащил?

— Ну... да. Я признаю. Но я же объяснил: это требовали государственные интересы... Но я исправлюсь! Да! Я же вас и отправлю обратно!.. Имейте в виду, кроме меня, вам никто не поможет. А у меня есть воздушный шар, прекрасный, новенький. Юго-западный ветер моментально донесет вас домой. А?.. Вам давно пора домой. Что вам еще делать на нашем острове? Вы убили Ящера, вы победители! Теперь пусть сам народ решает, как ему быть! Разве вы имеете право решать за народ?

«А в самом деле, какое мы имеем право решать? Да и что мы можем решить?» — подумал я. И мне очень-очень хотелось домой.

Я посмотрел на Юльку. Он опустил глаза.

— Ты, наверно, опять врешь, — сказал я Тахомиру. — Посадишь нас на шар, а потом прикажешь обстрелять.

Он снова прижал к груди пухлые кулаки.

— Я клянусь!.. Зачем стрелять? Вы же полетите домой, навсегда...

Я опять посмотрел на Юльку и понял, что он тоже всей душой рвется к дому.

— Летим? — шепотом спросил я.

Юлька молча прыгнул со стола.

В дальнем углу парка, где кусты были неподстрижены, а клумбы заросли случайной травой, стоял каменный сарайчик. Тахомир и слуга Ящера выволокли из него груду белого шелка, закутанную в сеть, и громадную корзину из желтых блестящих прутьев.

Посреди лужайки слуга Ящера вбил крепкий кол и привязал к нему корзину короткой толстой веревкой. Потом они с Тахомиром приволокли стальные баллоны.

Тахомир суетился, путаясь в кружевном подоле: он так спешил, что даже не переоделся. Слуга перепуганно хлопал белесыми ресницами и каждый раз, как только опускал ношу, вскидывал над головой руки.

Газ ровно зашипел в шлангах. Шелковая куча зашевелилась, начала расти, превратилась в белый складчатый холм. Этот холм приподнялся, натянул сеть, качнул корзину. Прошло еще несколько минут, и белая ткань расправила складки, натянулась. Она выпуклыми квадратиками выступила сквозь ячейки сети. Блестящий от солнца шар встал над вершинами вязов и каштанов. Юго-западный ветер слегка раскачивал его.

Привязанная к толстому колу веревка вытянулась, и корзина косо повисла в метре от земли.

— Вот и готово, вот и все, — потирая ладошки, заговорил Тахомир. — Садитесь и... ни пуха ни пера. Хороший был шар, второго такого нет на всем острове. Да уж ладно...

— Садись, Женя, — сказал Юлька, не взглянув на суетливого Тахомира.

Я схватился за край корзины, подтянулся, перевалился внутрь. Сразу протянул руку Юльке.

Юлька на сгибе левого локтя держал мушкет. Он сердито качнул стволом в сторону Тахомира и слуги:

— Ну-ка, отойдите...

Тахомир заулыбался, закивал и отбежал. Слуга тоже засеменил в сторону, не опуская рук. Юлька сказал мне:

— Дай кинжал на минутку...

Я не понял, зачем ему кинжал, но дал. И поторопил:

— Садись быстрее. Давай ружье...

Юлька снизу смотрел на меня печально и виновато.

— Женя... я не полечу.

Я сразу понял. Не знаю почему, но в одну секунду я почувствовал, что Юлька твердо решил остаться. Сейчас мне кажется даже, что я заранее догадывался об этом, но боялся поверить.

— Юлька, не дури. — Я хотел сказать это строго, но получилось жалобно.

Он вздохнул:

— Ничего не поделаешь...

— Да зачем?! — отчаянно крикнул я, потому что больше всего на свете хотел домой, но знал: если останется Юлька, останусь и я.