Рассуждая про себя об адекватности того, что собираюсь сделать, я посмотрел на стоящего рядом робота:

–

Передай остальным, что Мы уже на месте!

–

Уже сделано! – тут же отозвался антропоморф.

–

И ещё… Вы сможете устроить систему укрытий снаружи?

–

Да, Мы используем то, что найдём в этом подземелье, и выроем окопы. Также Мы проводим сюда канал связи. К прибытию Грядущего Мы все укроемся под землёй. После Вашего пробуждения у Нас будет около десяти минут на подготовку и корректировку плана. Таковы Наши расчёты. – робот заговорил односложно, видимо, здесь он не имел связи с остальной частью роя и объяснялся, полагаясь лишь на свой собственный интеллект.

–

Хорошо! – кивнув машине, я повернулся обратно к Кхиртоту. – И в каком состоянии я пробуду всё это время!?

–

Вы говорите, это кома.

–

А как мне выйти из неё своими силами? – я нащупал пальцами пробку, но открывать её пока не стал.

–

Мы Тебя разбудим.

–

А если не разбудите, я останусь в коме? – от этой мысли по спине у меня побежали мурашки.

–

Мы Тебя разбудим. – Кхиртот говорил абсолютно уверенно, но для меня этого было маловато. Видимо, понимая сложность для меня ситуации, он добавил. – Если бы был другой вариант, я бы предложил. Мы долго сражаемся с Отцами, Мы знаем, что делать. Левиафан знает, что делать.

От последней фразы внутри меня что-то зашевелилось. Левиафан. Это его план, его война, и моя роль во всём этом до сих пор не ясна, даже для меня самого. Но, надо признать, Кхиртот своим спокойным тоном быстро убеждал меня в правильности происходящего, и, не желая больше рассуждать и колебаться, я дёрнул пробку. Из клыка с шипением вырвался густой бледно-синий пар, терпко тянувший холодной сыростью. Едва вдохнув его, я поплыл, потеряв и равновесие, и мысли, и чувство времени. В сознании остался только невесомый туман, который, местами сгущаясь, быстро превращался в крупные сине-зелёные пятна, медленно парящие в воздухе, будто светлячки. Я только не мог понять, реальны они, или это всё действие чужеродного препарата…

…меня вдруг затрясло, с такой силой, что, казалось, я сейчас рассыплюсь на мелкие кусочки. В ушах раздалось глубокое низкое гудение, тянущееся откуда-то издалека. Я попытался открыть глаза, но безуспешно – холодные веки были буквально склеены друг с другом. Тремор резко прекратился, после чего гул в голове начал медленно меняться, и постепенно до меня дошло осознание того, что я слышу чей-то голос. Человеческий, мужской, определённо, знакомый, хотя я и никак не мог понять, кому именно он принадлежит и что он говорит.

Я попробовал пошевелиться. По костям молнией прошла резкая тянущая боль, но радовало то, что, по крайней мере, я уже начинаю чувствовать своё тело. И снова меня всего начало трясти. Голос, по-прежнему звучащий где-то прямо надо мной, приобрёл, тем временем, форму, и я понял, наконец, что слышу Гелия:

–

Давай-давай, Высший, оживай!

Теперь уже мне стало ясно, почему меня периодически трясёт – это оператор пытался привести меня в чувства интенсивным тормошением. Изо всех сил напрягая лицо, я поднял брови, чтобы было проще справиться с веками, и кое-как открыл глаза. Вокруг стояла темнота, но несмотря на это, я тут же нервно дёрнул головой от полоснувшей по зрачкам боли и часто заморгал.

–

Не тряси! – прозвучал мой голос. Я, вроде бы, ещё и не пытался чего-либо сказать, но язык, похоже, был сам по себе.

–

О, ну наконец-то! Давай, Высший, надо выходить из комы и валить отсюда!

На секунду прекратив моргать, я нашёл взглядом оператора, сидевшего на полу, склонившись надо мной. За его спиной висела лампа, так что лицо Гелия было не освещено, однако я узнал его сразу.

–

Гелий… Ты же в больнице должен быть ещё четыре дня. – на этот раз половину фразы я произнёс осознанно, лишь под конец мысль улетела куда-то далеко в пустоту.

–

Не до этого, надо сваливать! – оператор подскочил и, схватив меня за правую руку, потянул вверх. Я попытался помочь ему, отталкиваясь от пола всеми частями тела, но мышцы были, как деревянные, я просто не мог их напрячь.

–

Нет, подожди! – я снова лёг на жёсткую подстилку, с трудом вдыхая густой стоящий на месте воздух.

–

Ладно… ладно, чужаки сказали, что так будет. Сейчас, укол подействует, и Ты придёшь в себя. – Гелий вздохнул и снова сел рядом со мной.

–

Что Ты тут делаешь? – я не мог взять в толк, как Гелий, который всего несколько часов назад не был в состоянии даже встать, оказался здесь, в самом эпицентре событий.

–

Хреновая ситуация, Высший! – он сокрушённо потёр рукой лоб. – Даже не знаю, с чего бы мне начать.

Я промолчал, ожидая его ответа и стараясь попутно справиться с зависшей в голове пеленой.

–

Левиафан мёртв, а Ты лежишь здесь уже почти неделю.

Плохо понимая, прозвучало последнее предложение в моём сознании, или Гелий, действительно, выпалил то, что я услышал, я повернул голову набок, туманно осматривая помещение в поисках каких-нибудь подсказок. Вокруг было темно, пустынно, да и я ещё не окончательно пришёл в себя, поэтому ясности нисколько не прибавилось.

–

Всё сразу пошло не по плану. – начал, пока я соображал, объяснения оператор. – Этот слизняк, Грядущий, он узнал как-то о вирусе. Его собаки сели около морей, как и предсказывал Легион, вот только воду они стали пить по минимуму, а некоторые и вовсе к ней не прикоснулись, так что заражение началось слишком медленно. В курсе этой промашки был Левиафан или нет, но он прилетел к Пелалар. Мы решили выступить, прикрыть его, раз уж дело приняло такой оборот. Но боя, фактически, не было. Грядущий приполз, посветил на Нашего спасителя каким-то лучом, и тот рухнул на землю. И всё! Уже больше шести суток он лежит там без единого признака жизни.

Я слушал и молчал, не зная, что думать. Происходящее было похоже на сон, не только по ощущениям, но и по логике вещей. Может быть, я всё ещё пребываю в коме, и мне этот разговор только мерещится!?

–

Увидев, что Левиафан мёртв, а этих тварей зараза не взяла, Мы решили отступить. – мрачно продолжал Гелий. – Пришельцы сказали, что, пока армия этих тварей будет здесь, будить Тебя нельзя, иначе Отец почует Твоё присутствие, и тогда уже никому отсюда выбраться не удастся. Они вышли, завалили вход, чтобы никто не запёрся внутрь, однако покинуть Пелалар смогла только половина, даром, что долго преследовать их прихвостни Отца не стали. С Тобой остались роботы, но у них уже у всех аккумуляторы сели. Грядущий целую неделю торчал здесь, только его орды небольшими группами таскались к воде пару раз. В конце концов, это и принесло результат – его придурки начали кидаться друг на друга, и большую их часть он отослал подальше от себя. Тут и подошли Мы. Такая вот история, Высший. А теперь давай выдвигаться!

Гелий говорил быстро, я едва поспевал за ним. По-прежнему, я не верил в реальность происходящего, хотя, медленно приходя в себя, уже начинал рассматривать и такой вариант. Но не мог же я столько пропустить! Целая неделя, приход Грядущего, главное сражение, гибель Левиафана!!! Нет-нет-нет, он не мог умереть, это не реальность!

–

Который час, Высший? – вдруг, как ни в чём не бывало, спросил склонившийся надо мной оператор.

Я знал, что у меня нет наручных часов и никогда не было, но уверенно поднял левую руку и, повернув её, посмотрел на запястье. Рукав куртки, перчатка и ничего больше.

–

Вот видишь! – Гелий встал на ноги. – Это не сон.

Я тяжело вздохнул, с невозможными усилиями принимая этот факт как данность. Во сне часы были бы. Гелий, очевидно, знал об этой уловке, применяемой людьми, много практикующими осознанные сновидения.

–

Давай, Высший, надо идти! – оператор наклонился и протянул мне руку.

Ещё раз вздохнув, я схватил её чуть выше кисти и рывком встал. Кости позвоночника при этом недовольно затрещали, подскакивая по цепочке снизу вверх. Выпустив руку Гелия, я на несколько мгновений замер, стараясь справиться с головокружением. В этот момент из темноты слева от меня донёсся пластиковый треск, источник которого располагался где-то совсем рядом. Нервно отшатнувшись, я схватился за пистолет.