В очередной раз все присутствующие замолчали и глубоко задумались. Затея ввязаться в ближний бой с неизвестным противником, причём явно без надежды на отступление, очевидно, нравилась только Нашему чужеродному союзнику. И я почему-то доверял его интуиции. Чем дольше он находился рядом, тем больше мне казалось, что я его давно знаю, что Мы с ним уже не раз побеждали в подобных сражениях. Это было похоже на воспоминание, за которое никак не можешь ухватиться, хотя оно совсем рядом, на расстоянии одного забытого слова… И эта идея: ворваться в самую гущу вражеских рядов, чтобы сразу срубить голову, она мне нравилась. Именно так вела дела Тетра – смелые, дерзкие, совершенно безумные атаки, которых никто и представить себе не мог. Мы никогда не боялись за свои жизни, и это делало Нас на порядок сильнее. Не беспокоясь о выживании, каждый агент всего себя отдавал операции, высвобождая для выполнения задания колоссальные силы, у нормальных людей направленные в подобных ситуациях на самосохранение. И это всегда срабатывало!

–

Высший, можно на пару слов? – Бледный, наконец, вышел из задумчивости и теперь, не торопясь, направился к двери.

Понимая, что он, как один из советников Тетры, отныне несёт большую ответственность и потому старается держать ситуацию под контролем, я проследовал за ним, хотя для себя уже твёрдо решил, что предложенный пришельцем план нужно воплотить в жизнь. Выйдя на свежий прохладный воздух, медленно разъедаемый сумерками, Мы стали бок о бок перед перилами, и Бледный, сложив руки в карманы, вполголоса протянул:

–

Когда я увидел на экране первую волну… я понял, что шансов у Нас маловато. Когда явилась вторая, мне стало ясно, что Нам нужно нечто очень-очень особенное, чтобы победить в этой войне, и это что-то должно убить Грядущего. Его самого, а не его армию. Наш нынешний арсенал, конечно, более, чем особенный, но меня всё же одолевают сомнения. – советник немного помолчал, задумчиво всматриваясь в погружающийся в темноту лагерь. – Легион и его машины Нам очень сильно помогают, но доверие не приобретается вот так, за несколько дней. О Левиафане и его армии я и вовсе молчу, чёрт разберёт, что у них на уме. И сейчас они предлагают отпустить Тебя с ними совсем одного. Ещё и в какой-то там сон погрузить! Не слишком ли?

Слова Бледного действительно были к месту. И Легион, и Левиафан не такие, как Мы, они мыслят иначе, и Мы не знаем, как именно. Машины, конечно, сделали Тетру намного сильнее, но их беспринципность могла в любой момент повернуть их против Нас.

А воины Левиафана, вообще, пока что ничего для Нас не сделали, только предложили, мягко говоря, немыслимый план.

–

Да-а. – я вдохнул носом холодный влажный воздух, стараясь тем временем подобрать подходящие слова. – Мы идём на бой с неизвестным противником, и поддерживают Нас неизвестные союзники… Но что Нам остаётся? Бледный опустил глаза:

–

Ну, отсидеться в сторонке у Нас точно не получится…

–

Нет, не получится.

–

Просто… как-то всё это резко навалилось: роботы, Левиафан, Грядущий, теперь ещё миллионы чёрных психически неуравновешенных чужаков и летящая из космоса армия пауков с гигантскими бесформенными друзьями. И ничего не ясно, нет времени на то, чтобы как следует во всё это вникнуть, понять, что именно происходит, определить стороны и приоритеты. – Бледный замолчал и, вздохнув, закрыл глаза.

–

Это то, к чему Мы стремились с самого начала. – я положил руки на холодные металлические перила и шагнул чуть вперёд. – Всё движется, изменяется в непредсказуемом направлении, никто не видит полной картины происходящего. – посматривая краем глаза на стоящего рядом советника, я увидел, как, слушая мои слова, он резко вздёрнул веки, являя уже совсем другой взгляд. – Планы больше не работают, принципы теряют смысл, а грань между друзьями и врагами, правильным и неправильным размыта. То, что твёрдо стояло целую вечность, теперь рушится, неподвижное движется, и никто не в силах это остановить. И нет больше возможности однозначно определить, ошибся Ты или всё сделал, как надо. Лишь время показывает, правильно ли Мы поступили, да и то, только тогда, когда менять что-то уже поздно.

–

Это Хаос!

Я покосился на советника, в глазах которого заблестел яркий огонь. Он уже воодушевился. Тем не менее, я решил довершить начатое и напомнить ему, каким должен быть член Тетры:

–

Пора бросить попытки всё контролировать, выйти из построенной Нами самими тюрьмы вечной осторожности и с головой окунуться в то, что предлагает Нам реальность!

Дослушав мою речь, Бледный выпрямил спину и, круто повернувшись, уверенно объявил:

–

Я готов это сделать!

Немного вздёрнув голову, чтобы показать, что я горжусь его решительностью, я кивнул на дверь:

–

В таком случае, закончим начатое!

Более не колеблясь, советник уверенно направился обратно в штаб, но я немного задержался, увидев в тёмном сером небе небольшую, но очень яркую красно-жёлтую вспышку. Они уже идут! От этой мысли под моей кожей начало что-то шевелиться, мелкое, неприятное, тревожащее.

Но стоило мне подумать о Грядущем, как, вытесняя противную подвижную массу, по телу начал расходиться холод ненависти. Он пришёл сюда – здесь он и останется! Навсегда!

Отведя глаза от вернувшегося в своё спокойное неподвижное состояние неба, я шагнул к двери и, резко дёрнув ручку, вошёл в тёплое помещение.

–

Высший, один из человеческих спутников шёл прямо на Грядущего. Его закрыли собою два корабля пришельцев. Оба разлетелись на мелкие кусочки. – быстро протараторил Бледный, едва увидев меня на пороге.

–

Сколько всего у них кораблей? – разглядев на дальней стене помещения монитор, показывающий явно космические картины, я быстро зашагал к нему.

–

В первой волне около четырёх с половиной тысяч. Во второй чуть больше, но… – советник замолчал.

–

В чём дело? – подойдя к экрану, я увидел на нём целую тучу светящихся точек, однако ничего большего на нём разглядеть было нельзя.

–

С тех радаров, что у Нас ещё остались, поступают новые сигналы… похоже, идёт третья волна.

Чувствуя, что Бледный, несмотря на тяжесть ситуации, ещё не потерял своей воодушевлённости, я внимательно всмотрелся в крупное светлое пятно, окружённое мелкими блестящими точками.

–

Не важно, сколько там волн. Он в первой. А он… – я начал отступать от монитора, указывая на него пальцем. – Он – Наша главная цель. – спиной дойдя до карты каньона, я обернулся и, быстро окинув её взглядом, посмотрел на Легиона. – Каков Наш план?

Киборг, как будто ждал этого вопроса, уверенно наклонился вперёд и, водя пальцем по карте, монотонно затараторил:

–

Под Пелалар есть крупный подземный аттракцион. Общая площадь его помещений позволяет разместить там около трёхсот восьмидесяти человекоподобных боевых единиц роя. Группа, возглавляемая Высшим и состоящая из киборгов, роботов и воинов Левиафана, скроется в этом подземелье. На расстоянии шести километров от каньона Мы развернём крупную группировку с тяжёлым вооружением. Левиафан прибудет к Пелалар, туда же придёт Грядущий, и Мы откроем по нему огонь из всех доступных орудий. Наш союзник. – Легион указал пальцем на чёрного пришельца. – Предполагает, что Отец укроется в каньоне с небольшой частью своей армии и постарается заманить туда Левиафана. Основные же силы он бросит в атаку на Нас. Таким образом, Мы уберём большую часть армии врага подальше от Вас, а Вы, выйдя из-под земли прямо под носом у Грядущего, найдёте слабое место и уничтожите его.

Киборг замолчал, и все, продолжая внимательно смотреть на синюю светящуюся модель каньона в попытке прикинуть расположение сил, глубоко задумались. План, пожалуй, был неплох: имея численное превосходство, не зная о засаде, да ещё и под Нашими бомбами Грядущий и впрямь может засесть в узком ущелье, однако это ещё не факт.

–

А с чего Вы взяли, что он отправит большую часть своих на Нас? – Бледный поочерёдно посмотрел на Легиона и на пришельца, не зная, от кого из них ждать ответа. – Ведь его главной целью будет Левиафан, мне кажется, он все силы бросит на него.