Двое верониканцев были отправлены к графу Бабуину с требованием присоединиться к ордену и отказать «блуждающим во тьме» сверхобезьянцам в приюте, выгнав их из замка.

– Ну, я не знаю… – промямлил граф, пряча глаза. – Они ведь еще могут осознать…

– Неужели вы сомневаетесь, что Вероника и есть Сверхобезьян?! – разгневались верониканцы.

– Что вы, что вы, как можно! Я же видел чудо исцеления своими глазами. Но… просто… А вдруг она не Сверхобезьян?

– Вы будете гореть в аду, – пообещали ему верониканцы и вернулись к своим ни с чем.

– Ничего, – ответил на это брат Нимрод. – Мы все равно не сдадимся, наш путь – единственно верный, ибо… Ладно, опустим, ибо что, тем более что вы и сами в курсе. Призовем же на помощь слухи!

Так, посреди ночи, в замке графа Бабуина разразилась война слухов. С обеих сторон в народ были отправлены диверсанты, чьей задачей было распространять сведения, очерняющие противника. Слухи разносились по замку со скоростью слухов.

…Никакого чуда не было, как не было и никакой девочки. Имел место массовый гипноз. Разве вы не знали, что до того, как стать сверхобезьянцем, брат Нимрод пять лет провел в племени гипнотизеров?

…Вероника явилась в замок по воздуху и прошла по потолку, как по полу. На такое способен только Сверхобезьян.

…Ученые, враги секты, вывели Веронику из обычной макаки в специальной генетической лаборатории с помощью дьявольских антисверхобезьянских технологий.

…Когда Вероника вырастет во взрослого Сверхобезьяна, она поразит огнем всех тех, кто сегодня выступает против нее. У некоторых, кстати, уже появились ожоги. И зубы болят.

…Брат Нимрод – мошенник.

…Его Святейшество – обманщик.

Доверчивые, но еще не определившиеся сектанты метались из стороны в сторону, перебегая из одного ордена в другой. Поняв, что счет 1:1, сверхобезьянцы и верониканцы прибегнули к новой тактике. Теперь слухами не ограничивались. На стенах замка стали появляться надписи – некоторые рекламного, некоторые пророческого толка.

Вероотступники, вас ждет ад!

НЕ НАС, А ВАС!

Вероники нет!

Вероника есть!

Разве она самец? Нет! Разве она одна из нас? Нет!

Сестра Лариса была права!

СВЕРХОБЕЗЬЯНЦЫ, ВПЕРЕД!

Верониканцы, назад!

Спустя некоторое время начали появляться и иные надписи: «Ребята, хватит!», «Совсем офигели» и «Идите уже спать». Странность их заключалась не только в содержании, но и в месте и времени появления: очень высоко, под потолком, и совершенно непонятно, когда. Схватить за лапу того, кто их малевал, никому не удалось.

Обе стороны забеспокоились и пришли к одному и тому же выводу: в замке появилась новая, третья группа, чьи цели пока не ясны, но наверняка враждебны.

Его Святейшество дал приказ отыскать авторов странных надписей и привести к нему. Совершенно независимо от главы секты брат Нимрод уже собрался отдать аналогичный приказ, как внезапно почувствовал острый укол в груди. Потом еще и еще. Уколы следовали один за другим – в грудь, в живот, в бедра, в шею. Боль была не сильной, но дискомфортной. «Подхватил какую-то заразу», – подумал барс, не подозревая, что как раз в это время на другом конце города загадочная Магда тычет иглой в восковую фигуру, символизирующую его самого.

Уколы отвлекли брата Нимрода от мысли отыскать авторов непонятных надписей. У него появилась другая идея. Зачем вообще нужна эта битва со сверхобезьянцами? Верониканству совсем необязательно переубеждать кучку упертых фанатиков, когда за стенами замка ждет гигантский мир, полный зверей. Туда и следует нести свет нового учения.

Но для этого понадобятся средства. На кассу секты рассчитывать не приходится, за ней неусыпно следит Его Святейшество. Значит, деньги нужно добыть в другом месте. И не только деньги, но и связи.

Тогда-то брат Нимрод и дал указание Еремии, Филиппу и Иннокентию нанести визит дону Кроликонне и сделать тому предложение, от которого дон не захочет отказаться…

Известие о том, что Вероника пропала, вызвало у Константина, Евгения и Берты разную реакцию.

Кот внутренне застонал, так как почувствовал, что снова предстоят беготня, поиски и прочие радости приключенческой жизни, о которых после Вершины он не мог думать без тошноты.

Берта же, напротив, обрадовалась, хотя виду не подала. Тот факт, что судьба требует от Улисса и его друзей новых свершений, придавал смысл ее поведению в последние два дня.

Вчера, по возвращении домой в весьма позднем часу, она получила хорошую взбучку от родителей, которая, однако, ничуть не поколебала уверенность Берты в собственной правоте. «Когда-нибудь они все поймут, – рассудила она. – Просто они пока не готовы».

Как выяснилось, родители оказались не готовы и на следующий день. Вернувшись из школы, лисичка обнаружила, что дерево у ее окна спилено.

«Святая простота», – сочувственно думала она несколькими часами позже, спускаясь из окна на землю по веревке.

И вот теперь сама судьба подтверждает ее правоту – конечно, она никак не может послушаться родителей и остаться дома, когда творится такое! Без ее участия друзьям не справиться, а о том, что может случиться с миром, и подумать страшно.

Что же до Евгения, то у него вообще не получалось сосредоточиться на проблеме. Что поделать, его мысли сейчас занимали совсем другие вещи. Таков удел творческих натур. Даже посреди пожара такую натуру больше заботит не где огнетушитель, а является ли ее последнее творение шедевром.

– Улисс, у нас уже есть план действий? – деловито поинтересовалась Берта.

– Есть, – ответил Улисс таким тоном, что становилось абсолютно очевидно: планом он недоволен.

– И что же мы должны делать?

– Мы должны включить телевизор! – нетерпеливо заявил Евгений прежде, чем Улисс успел что-то ответить.

Все с удивлением на него уставились.

– Интересная мысль, – произнес Улисс. – Особенно если учесть, что я не включал телевизор уже несколько месяцев. Не хочешь пояснить свою мысль?

– Сейчас начнутся «Маленькие гамлеты», – пряча глаза, сказал пингвин. – Они будут играть сценку по моему сценарию. Мне очень-очень-очень важно ее увидеть!

– Евгений, как ты можешь! – возмутилась Берта. – Думать о каком-то шоу, когда мир может вот-вот рухнуть!

– Ну он же вряд ли рухнет в ближайшие двадцать минут. Мир – довольно устойчивая штука… Ребята, ну как вы не понимаете? Это моя пьеса! Выстраданная! Ко мне же приходит известность!

Улисс принял решение.

– Мы понимаем, Евгений. Для тебя это действительно важно, а двадцать минут ничего не изменят. Включай телевизор.

– Вот и правильно, – одобрил Константин. – Мне тоже это нужно. Чтобы потом дразнить Евгения.

Друзья уселись напротив телевизора, и даже Марио передвинулся из своего любимого уголка поближе к остальным.

Зазвучала унылая музыка, вызывающая ассоциации со Старым Кладбищем, когда там не слишком весело, и на весь экран протянулась черная надпись на сером фоне: «трагик-шоу Маленькие гамлеты». Низкий глубокий голос за кадром похоронно объявил:

– Начинаем трагик-шоу «Маленькие гамлеты». В течение последующих двадцати минут наши озорные меланхолики будут давить из вас слезу. Приготовьте бумажные салфетки и носовые платки. Наш спонсор – фирма «Плакса Хнык – платки и салфетки». «Плакса Хнык» – рыдайте в удовольствие, рыдайте от души!

Надпись сменилась на другую:

Константин повернулся к Евгению, взгляд его был ироничен.

– Евген Ледовитый?

– Мой псевдоним, – гордо кивнул пингвин. – Круто, правда?

– Скорее, зябко, – хмыкнул кот.

На экране появился Аполлинарий Веченсон. Трагический лис держал в лапе поникший цветок и скорбно взирал на зрителя.