– Духовность! – отозвалась толпа. – Нравственность! Мораль!

Улисс еле слышно вздохнул:

– Вот так слова теряют смысл.

– Жаль, – добавил Георгий. – Хорошие были слова. Мне будет их не хватать.

Рок-группа за спиной у оратора издала несколько нестройных, но торжественных нот.

– Не мне вам говорить, как низко в последние годы упал моральный облик градбуржцев, – заявил Кроликонне. – Да, говорить об этом не мне, а другим – тем, кто разбирается в вопросе лучше меня. Мое же дело маленькое – указывать путь к Веронике заблудшим душам, как и положено святому. А кто станет упираться, тому я сожгу дом.

– Правильно, – кивнули «вероники».

– Сейчас же я хочу пригласить на сцену председателя общества «Духовный очернитель»! Встречаем!

Под гром оваций и барабанной установки святой мафиози уступил место самке, которая, сняв маску, превратилась в знакомую Улиссу и Бенджамину Кроту аристократку – рысь Жозефину Витраж.

– Я вчера включила телевизор… – тихо произнесла она в микрофон, и все умолкли, чтобы лучше слышать. – То, что я увидела, повергло меня в шок. На всех каналах – одна сплошная безнравственность и бездуховность!

– О да, – с чувством поддержало ее собрание.

– Взять, к примеру, «Маленьких гамлетов»!

– Убожество! – согласилась толпа.

– Это же просто аморальная передача! – с надрывом воскликнула Жозефина Витраж. – Там показаны самцы и самки!

«Вероники» содрогнулись.

– И ведь этот ужас могут видеть дети! Наша прямая, я бы даже сказала, святая обязанность оградить детей от лавины пошлости, что обрушивается на нас со всех сторон! Ведь кому как не верониканцам знать, что нужно детям!

– Никому!

– То ли дело раньше, в наше время, – мечтательно закатила глаза благородная рысь. – Какие были передачи… Добрые, чистые. Никаких самцов, никаких самок. Сплошные нектар и амброзия.

Толпа ностальгически вдохнула.

– И вот что я вам скажу! Все новое плохо! А все старое – хорошо!

– Да! – согласились маски.

– Мы, верониканское общество «Духовный очернитель», не останемся в стороне! Напротив, мы будем контролировать все, что предлагается зверям под видом культуры! Мы пойдем в школы и детские сады! В издательства, прессу и на телевидение! Мы введем цензуру повсюду! И тогда нравственность и мораль восторжествуют! И чтобы никаких самцов и самок! Да пребудет с нами Вероника!

– Класс! – неожиданно для спутников обрадовался Георгий. – Всегда мечтал поглядеть на средневековье! Спасибо, что вытащили меня!

– А теперь… – торжественно объявила Жозефина Витраж. – Я приглашаю на эту сцену сподвижников богини Вероники!

Под неистовый рев публики на сцену важно поднялись трое верониканцев в рясах – шимпанзе Еремия, шимпанзе Филипп и шакал Иннокентий.

– Вы прокляты! – воскликнул болеющий перевертянкой Филипп.

– Вы благословенны, – перевел Еремия.

А Иннокентий добавил:

– Ибо сказано: «Те, кто».

– По доброй ли воле пришли вы к Веронике, о звери? – строго вопросил Еремия.

– Да! – рявкнул зал.

– Верите ли вы, что Вероника – Сверхобезьян? – еще сильнее нахмурился Еремия.

– Да не то слово!

– Понесете ли вы в мир наше учение?

– Незамедлительно!

– «Да будет так», – мягко процитировал Иннокентий.

– Ибо сказано! – согласилась толпа.

– Пускай каждый подойдет к нам и причастится к истинной вере! – объявил Еремия.

Толпа ринулась к сцене.

– Да случится это позже, – конкретизировал верониканец, и толпа остановилась. – Во время Праздника Возвышения, маскарада в честь Сверхобезьяна Вероники! И да будет известно вам, что этот бал – последнее ваше распутное развлечение! Вы рвете с прежней жизнью! Да здравствует нравственность!

– Да здравствует!!!

– Самцы в одну сторону, самки – в другую!

– Ура!

– Близится утро, когда мы вместе установим в городе Законы Вероники! И горе тому, кто!

– Горе!

– А теперь для нас поет Крошка Гром!

– О дааааааа!!! – взревела публика, и под этот рев на сцену выскочил певец-хорек. Сподвижники спустились в зал и тут же стали объектом осады со стороны огромного количества желающих стать верониканцами. Рок-группа заиграла бодрый ритмичный мотив, и Крошка Гром выкрикнул в микрофон:

– Привет, Градбург!

– АААА!!!

– Я не вижу ваших тетрадей по математике!

– Еще не получили!!!

– И первая моя песня посвящается Веронике!

Группа перешла на спокойную тему, и Крошка Гром проникновенно запел:

– Ночь опустилась, чтобы задушить мою душу. Она душит душу, душит душу. Но сквозь боль и страх я вижу свет, я слышу звук. Ля-ля тук-тук, ля-ля тук-тук. Я счастлив, потому что я – верониканец! Я – верониканец! Я – верониканец, и я прав! О да, детка, я прав!

Георгий потянул за рукав Улисса и довольно сказал:

– Спасибо, что вытащили меня. Всегда мечтал узнать, что такое попса в психушке.

Улисс огляделся по сторонам и обнаружил недалеко от себя Жозефину Витраж. Рысь больше не надела маску, и было заметно, что она ужасно горда собой. Вокруг нее увивались самцы и самки, желающие примкнуть к обществу «Духовный очернитель», чтобы путем цензуры, запретов и разоблачений насаждать в народе нравственность и мораль.

– Я сейчас вернусь, – бросил спутникам Улисс и подошел к Жозефине Витраж. Так как он был в маске, аристократка его не узнала.

– Впечатлен вашей речью, – сообщил Улисс.

Рысь одарила его довольной улыбкой.

– Однако мне не все ясно, – признался лис.

– Спрашивайте, я объясню, – великодушно предложила госпожа Витраж.

– Вот вы сказали, что все новое плохо, а все старое хорошо. Но известно, что все новое – это хорошо забытое старое. Означает ли это, что все плохое – это хорошо забытое хорошее?

Жозефина Витраж уставилась на Улисса с разинутой пастью.

– Э… – наконец произнесла она.

– То есть да? – уточнил Улисс.

– Мне пора! – всполошилась рысь. – Меня срочно ждут… на том конце зала! Да, на том конце.

– Не смею задерживать. – Улисс учтиво поклонился, и госпожа Витраж быстренько от него сбежала. За ней умчались и остальные духовные очернители и очернительницы.

– Вы ее озадачили, – раздался за спиной Улисса низкий голос, в котором угадывалась легкая насмешка.

Лис обернулся и увидел крупного зверя в строгом костюме и маске Вероники. Улиссу он показался смутно знакомым. И этот глухо звучащий из-под маски голос лис тоже определенно где-то слышал.

Прежде чем Улисс успел предположить, кто стоит перед ним, собеседник произнес:

– Вы не против, если вас тоже озадачат?

– Не против, – ответил Улисс. Ему стало любопытно.

– Замечательно. Так вот. Три обломка ждут своего часа, чтобы собраться в единое целое и родить звук, который приведет к ответам на многие вопросы.

Улисс нахмурился.

– Хм… Действительно, я озадачен. Скажите, мы знакомы?

Зверь не ответил. Вместо этого он кивнул в сторону и сказал:

– Похоже, это за вами.

Улисс повернул голову и увидел приближающегося Марио. Несмотря на маску, было заметно, что коала взволнован.

– Они его нашли! – воскликнул шпион и схватил лиса за лапу. – Идем скорей!

– Секунду… – сказал Улисс. Ему хотелось узнать, с кем он только что разговаривал. Но таинственный собеседник уже успел раствориться в толпе «вероник».

– Какую секунду! – возмутился Марио. – Ребята обнаружили Магистра. Пошли скорее, пока они его снова не потеряли!

– Марио, что у тебя под мышкой? – полюбопытствовал Улисс.

– Что? А, это… Тетрадь по математике. Я тут стал верониканцем.

– Но ты же прекрасно знаешь, что Вероника не Сверхобезьян.

– Да. Но я также знаю, что с сегодняшнего дня быть верониканцем полезно для здоровья. И вообще. Я шпион, мне это нужно для работы. Улисс, мы будем обсуждать мое внезапное вероисповедание или ловить Магистра?

– Ловить, конечно. Просто я удивился. Идем!

Пока они пересекали зал, Улисса осенило. Он понял, кем был тот странный зверь, задавший ему загадку про три обломка. Да это же старец Ефрат Уйсур, пропавший саблезубый тигр!