Штурм был лютый!

Трижды легкие бомбарды перегревались.

— Что с ними не так? — удивился Алексей, стоя на втором бастионе нижней крепости и рассматривая сухой ров, буквально заваленный телами. — Почему они были такими напористыми?

— Никогда не видел, чтобы глаза у людей были такими стеклянными. — сказал один из командиров.

— Стеклянными? — переспросил полковник.

— Они словно обезумили. — согласился с первым командиром второй. — Страха нет. Желания жить — тоже. Просто прут вперед и все.

Помолчали. Полковник не знал, что сказать, переваривая услышанное. А подчиненные его помалкивали. Им сейчас было не до разговоров.

— Опоили их чем-то, — произнес в этой тишине крепостной священник. — Ей богу — опоили.

— Да перегара от них вроде не было.

— Да нет. Травками какими-то…

Менгли Герай же смотрел на поражение своей армии мертвыми глазами. Приставленные к нему люди султана более не простили ему поражения. Это ведь он обещал Мехмеду победу, если тот вновь даст армию, но уже пехоту с артиллерией. И что? Дал. Где победа? Нет. И этот штурм опять же он предложил. Как и опоить бойцов, чтобы те увереннее лезли на стены. И что? Помогло это? Нет. Поэтому Менгли Гераю тупо отрезали голову, насадили ее на копье и воткнули у его шатра, лицом к крепости, дабы он смотрел на плоды дел своих. Остальных же его родичей, что также присутствовали в войске, умертвили иначе. Просто заколов кинжалами, следуя приказу султана, который подозревал этих ребят в измене и службе Иоанну. Дескать, они выманивают его войска под убой…

[1] Крепость стояла на пересечении улиц Гагарина и Геологов. Русло Волги там около 700 метров. Таким «карамультуком» оно простреливалось насквозь. Эти аспиды могли прицельно бить на полтора километра, а вообще отправляли ядро еще дальше. В диапазоне же 700 метров же отличались выдающейся по меркам тех лет точностью. Пробивного действия их 3-фунтового обливного ядра, разогнанного стволом в 100 калибров с минимальным прорывом газов, вполне хватало для пробития на такой дистанции любого существующего в те годы корабля. Даже испанского большого нави.

[2] Стандартный ушкуй имел длину 14 м, ширину 2,5 м, высоту борта — около 1 м, осадку — около 0,6 м. Вместимость до 30 человек.

[3] К концу XV века ординарная кулеврина имела калибр порядка 20 фунтов при длине ствола около 25 калибров. «Бастард» или легкая кулеврина стреляла ядром в 8 фунтов при длине ствола 25–30 калибров. Серпентина была более тяжелым аналогом кулеврины. Картаун — это 48 фунтов.

[4] Штурмовые лестницы они привезли с собой.

1478 года, 5 сентябрь, Сучавы

Иоанн стоял на носу передового корабля и всматривался в туман. Густой как молоко…

У Судака все закончилось просто и быстро.

Ракеты, выпущенные из хвачки, учинили в городе немалый и быстро развивающийся пожар. Понятно, горели не стены, сложенные из ракушечника, самана или еще какого негорючего материала, и не черепичные крыше немногочисленных богатых домов. А вот крыши бедноты и обычных жителей, выложенные соломой поверх жердей, полыхали дай боже, раздуваясь свежим бризом и прыгая с дома на дом. Солома была немного сыровата снизу, поэтому дыма от нее пошло СТОЛЬКО, что промеж домов слово реки молочные полились. И народ дал деру из города. Кто в чем. Прямо в ворота. А тут и гусары с уланами подоспели, которые эту бегущую толпу стали «принимать» да «обслуживать». Там, правда, были не только янычары да азапы, но и местные жители. Но вчерашние татары, пошедшие в гусары, да дружинники, служившие в уланах, никого не расспрашивали особо. Просто «катались» на своих «волосатых мопедах» среди этих бегущих людей и рубили… рубили… рубили…

Пожар прогорел достаточно быстро. Оставив после себя немало задохнувшихся людей на улицах города и целое поле, заваленное телами беглецов. А в воде дымились остовы кораблей, прибитых волной к берегу, а потому толком не затонувших.

Комендант генуэзской крепости, видевший весь этот ужас своими глазами, был бледен как беленое полотно… как свежий снег. Но никаких комментариев не отпускал. Иоанн же, попрощался с ним, собрал трофеи и отправился обратно — к Перекопу, куда должен был подойти от нижнего течения Днепра речной флот, с вестью к которому сразу же послали вестовых налегке и «о три конь».

Но выдвинулся к Перекопу Иоанн только с пехотой и артиллерией. Конница и обоз остались в Крыму дожимать с Андреем Васильевичем конницу османов. Ей-то теперь деваться было некуда. Флот «тю-тю». И когда новый нарисуется — не ясно. Связи с Константинополем нет. А без пехотной поддержки и баз снабжения перспективы у этих ребят были весьма и весьма сумрачные. Но все равно — они еще оставались живы и их требовалось добить, освобождая Тавриду.

Союзные ханы отправились прикрывать Волгу. То есть, там под Минас-Итилем, должны сами разобраться. А Иоанн выдвинулся в Молдавию, где было горячее всего. Все-таки основное войско султана вторглось именно туда.

Подошли к землям Стефана и тут узнали, что дело совсем дрянь. Мехмед разбил князя Молдавии в полевом сражении и теперь осадил в Сучаве. Так что пришлось королю идти вдоль побережья к Дунаю. Входить в него. Далее в Сирет и оттуда уже в реку Сучаву, одноименную столице. Гребным ходом приходилось идти, но благо, гребцов свежих хватало, ибо на это дело король подрядил практически весь личный состав. Чтобы темп держать. Вот и шли бодро, хоть и вверх по течению. Иногда сталкиваясь с османскими фуражирами да разъездами. Но они даже не пытались вступать в бой — разбегались. И это немного пугало. Иоанну постоянно казалось, что его заманивают в ловушку. Что не может все так хорошо и легко идти. Однако он продолжал идти вперед, пытаясь успеть ДО падения столицы. Потому что потом будет уже поздно. Завоевывать и удерживать этот регион он не желал. Оно ему было попросту не нужно… да и Крыма с головой хватало…

— Государь, — тронул Иоанна за руку стоящий рядом командир.

Король вздрогнул и встряхнул головой, выныривая из мыслей, в которые погрузился.

— Смотри Государь, — произнес еще раз тот командир. — Кажись турки.

Кораблики русской речной эскадры, нанятой в Литве, выгребали из тумана прямо на османов, которые встали лагерем у реки. Вот по ее обе стороны. Ибо войско просто огромное.

Иоанн застыл.

Он не ожидал, что все получиться вот так… и что армии встретятся лоб в лоб чуть ли не случайно.

Секунда. Вторая. Третья.

Король встретился взглядом с один из сонных азапов, что умывался у реки и теперь с каким-то подозрением смотрел на эти ручные кораблики и крупные лодка. Идут спокойно. Шума не поднимают. Так чего же орать? Но… что это за плавсредства?

Ветра не было, поэтому знамя короля висело тряпкой. А личный состав, укрытый за бортами толком и не наблюдался. Да и туман немало смазывал картинку. Из-за чего османы, заметившие эскадру, хоть и напрягались, не понимая, кто это плывет, но не дергались.

— Сигнал к атаке, — тихо произнес король.

— Звуковой?

— И звуком, и флажками, и ракету пускай.

— Есть общий сигнал к атаке! — козырнул связист, стоящий рядом, и убежал передавать приказы.

Минуты через полторы в небо с шипением унеслась небольшая ракета. И там взорвалась. Что прекрасно заметили на всех кораблях да лодках. Вместе с тем зазвучали звуки «сигнала к атаке» и… спустя уже несколько секунд после старта этой «движухи» загрохотали первые выстрелы.

На головном корабле, на том самом, где сидел король, располагались королевские мушкетеры. Не всей ротой. Но добрая половина их туда влезла. И вот эти удальцы и ударили из своих «игрушек» по неприятелю. Следом посыпались и другие выстрелы. Заухали пищали, отправляя куда-то в даль легкие чугунные гранаты. Что начали взрываться в глубине лагеря.

— Греби к берегу! Греби! — рявкнул Иоанн.

Командир корабля его послушал. И через минуту головной корабль, сминая густую и сочную прибрежную растительность зашаркал по грунту. Благо, что струг этот был хоть и большой, но плоскодонный, а потому небольшой осадкой и смог подойти к самому берегу, облегчая выгрузку десанта.