— А на деле эти шаги просто прекратят раскол? — уточнил английский кардинал.

— Именно, — кивнул Папа.

— Но это ведь не то, что нам нужно, — осторожно заметил испанский кардинал, получивший это место после низложения Борджиа.

— Отнюдь, — улыбнулся Сикст IV. — Кто выиграет от такого примирения? По мнению Иоанна — самый сильный христианский центр, каковым является Рим. То есть, де юро — это не уния, а де факто…

— Иоанн набрал слишком много силы и влияния, — тихо произнес имперский кардинал. — Если он сумеет еще и прекратить христианский раскол, то он станет слишком опасен. Для всех нас.

— Иоанн не вечный, — улыбнулся испанский кардинал.

— Он молод.

— Но умирают и молодые.

— Я бы предостерег вас от таких мыслей, — с ехидной улыбкой заметил польский кардинал. — Наш общий друг Борджиа уже попытался прервать его жизненный путь. А до того митрополит Московский и всея Руси Филипп. Да и кроме них многие пытались. И все — без толку. Иоанн словно заговоренный. Ни яд его не берет, ни стрела. Вон — в Твери по нему люди с колокольни из арбалетов били. Почти в упор. Так болты полетели куда угодно, только не в него.

— И что же тогда делать? — тяжело вздохнув спросил имперский кардинал. — Он ведь уже очень опасен. А что будет дальше? Он действительно юн. И вряд ли остановиться на достигнутом. Еще буквально десять лет назад он был наследником герцогства на восточной окраине Европы. А что теперь? Захватил многих своих соседей. Утвердил за собой титул короля Руси. Разгромил в пух и прах Польшу с Литвой. Побил фламандцев со швейцарцами. Подчинил Дикое поле. Разогнал ссаными тряпками османов. И я напоминаю — он юн. А от такого военного успеха и у зрелого мужа голова кругом пойдет. Бог его знает, что он там себе возомнит… или уже возомнил.

— Ты, друг мой, забыл о том, что он ныне Василевс. То есть, Император Восточной Римской Империи.

— О да… — покачал головой имперский кардинал. — Я просто боюсь, чтобы этот юнец ничего не учудил. С него станется — пойдет войной дальше. Кто на очереди? Ливония? Она обречена. А дальше?

— Успокойся! — Повысил голос Понтифик, заметив, что этот товарищ начинает увлекаться. — Иоанн вполне разумный человек. Не нужно нам тут рисовать из него демона. Я лично состою с ним в переписке. Мои люди с ним общались, и наблюдали за делами. Поэтому хватит!

— Но…

— Я сказал, хватит! Иоанн крайне полезен матери церкви. Я понимаю твои опасения. Но, как ты видишь, наш польский друг вполне держит себя в руках. А ему бы стоило переживать побольше твоего.

— А чего мне переживать? Казимир политический труп. Он ныне сидит на престоле только потому, что так хочет Иоанн. И никто из политических противников Казимира не смеет королю Руси перечить. Ибо сила он непреодолима. И пока Казимир жив — в Польше и Литве будет тихо. Иоанну там не нужны беспорядки. И меня это вполне устраивает. И я приложу все усилия к тому, чтобы это положение дел сохранялось.

— А когда Казимир умрет? Что тогда?

— Кто знает? — пожал плечами польский кардинал. — Если Иоанну будет нужно, то сын Казимира унаследует власть отца. Если — нет, то оставшись один на один с «наследством папаши» он будет растерзан магнатами. Ведь фламандские и ломбардские заемщики потребуют возвращение долгов отца. Это как пить дать. ТАКИЕ деньги Ягеллонам так просто не простят. И дальше начнется драка за корону. Литва уже сейчас склоняется в сторону Иоанна. Он ведь праправнук Витовта Великого. И это многое значит. Прорусская партия там сейчас сильна как никогда. Именно она помогала королю со сбором речного флота. А Польша? Бог его знает? Но явно будет все не просто.

— Вот! — назидательно поднял палец вверх имперский кардинал. — Будет непросто.

— Уймись! — Топнул ногой Папа.

— Меня он пугает!

— Мать церковь найдет ему занятие к всеобщему благу.

— Но какое?

— Святой Престол пойдет ему навстречу в деле примирения католиков и православных. Но при условии, что он, как самый славный воин христианского мира, возьмет на себя обязанности провозгласить и провести Крестовый поход, дабы вызволить из плена древние центры христианства.

— Константинополь, Антиохию, Иерусалим и Александрию?

— Именно.

— Но это невероятно! С этим никто не справиться!

— Вы же сами не знали, куда он обратит свою страсть. Так чего вас смущает? Просто направьте эту ярость в нужное русло.

— Иоанн откажется.

— Он, вообще-то, титулярный Император Восточной Римской Империи и король Иерусалима. И этот Крестовый поход будет направлен на освобождение его собственных земель.

— Но… но… вдруг он преуспеет? Это же кошмар!

— А в чем кошмар? — холодно усмехнулся Сикст IV. — Управлять ТАКОЙ державой просто не реально. Она развалиться сразу после его смерти. Или дети его поделят, как некогда внуки Карла Великого растерзали его великое детище. Или соседи отберут. В любом случае, Иоанн сделает главное — станет страшнейшим в истории испытанием для магометан. Если же Кастилия с Арагоном продолжат свое давление на них со своей стороны, — кивнул он представителям Иберийского полуострова, — то мы имеем все шансы вернуть старые христианские земли. Разве кто-то из присутствующих считает, что это поганый замысел? Вы скажите. Сейчас скажите. И мы вместе подумаем, как взнуздать и направить в нужное нам русло этого юного Александра Македонского, пока он нам всю Европу по кирпичикам не разнес.

— Чего я и боюсь!

— Зачем ему идти воевать в Европу? — удивился кардинал из Нидерландов.

— Ему? Не зачем. — Вполне авторитетно произнес Понтифик. — Но Иоанна, без всякого сомнения, уже сейчас пытаются втянуть в сложные политические комбинации. Не удивлюсь, если лет через пять, его войска будут воевать где-нибудь в Нормандии или Лотарингии. Из-за чего я и придерживаю решение о разводе. Сначала нужно понять, чем оно грозит и как все это компенсировать.

— А что делать с Ливонией? — спросил польский кардинал. — Весной следующего года король выступит всеми силами туда и сравняет ее с землей.

— А что с ней делать? Иоанн прав. Тевтонский орден исчерпал себя. Он уже давно не выполняет возложенных на него обязанностей. Поэтому орден нужно распустить, а земли преобразовать в герцогства Пруссия и Ливонию. Всех же братьев, что пожелают, перевести в иные ордена. К тем же госпитальерам отправить на Родос.

— Может быть поступить лучше? — спросил французский кардинал.

— Лучше? — нервно дернул щекой Сикст IV.

— Иоанн, без всякого сомнения, Ливонию завоюет. Это факт. Поэтому глупо этому противиться. Но, если мы хотим направить короля Руси в Крестовый поход, то орден очень пригодился бы ему.

— Орден? Но зачем?

— Нужно выделить из Тевтонского ордена Ливонский и подчинить через вассальную клятву его Иоанну. А сам этот орден использовать для того, чтобы вербовать добровольцев для Крестового похода по всей Европе. И переправлять их на Русь. То есть, найти для него занятие и оправдать тем его существование.

— Ну… — задумался Понтифик.

— Он же православный! — заявил имперский кардинал. — Как католический орден может подчиняться православному?

— Если Святой Престол проведет предложенный Иоанном Поместный собор и утвердит его идеи, то почему нет? — заметил французский кардинал.

— Ну что же… — пожевав губы, произнес Папа. — Осталось дело за малым — уговорить Иоанна. Кто к нему поедет?

1478 год, 3 октября, Нарва

Устин сын Первуши стоял на крепостной стене и наблюдал за неприятелем. Они уже месяц как подошли и обложили город осадой. Их полк, правда, к этому времени успел не только обнести Нарву крепким и высоким земляным валом с предшествующим ему глубоким рвом, но и кое-как отремонтировать обрушенный при штурме участок каменной стены. Поэтому в целом защитники Нарвы чувствовали себя сухо и спокойно. Во всяком случае, пытались убедить друг друга в этом постоянными разговорами…