Ну вот и ворота.

Спутник уважаемого человека выехал в перед и, не слезая с коня, «с ноги» постучал в них. Он сполна пользовался привилегиями своего положения. Это простолюдину такое непростительно, а ему можно. А то бы пришлось спрыгивать в эту грязь и месить ее своими весьма недешевыми сапогами из мягкой, тонкой кожи.

Скрипнула петля окошка.

Испуганно-настороженное лицо какого-то слуги выглянуло оттуда. Огляделось. Чуть просунулось. Осмотрелось по сторонам, дабы оценить — нет ли кого еще на улице. После чего также молча слуга скрылся, закрыв окошко. И куда-то ушел. Во всяком случае его шаркающие шаги были хорошо слышны из-за ворот.

Ждать пришлось недолго.

Уже минут через пять с ворот сняли запорный брус и растворив их, впустили всю процессию внутрь.

Здесь было чисто, в отличие от улицы. И слуги вон — стояли чуть в стороне, дабы прибраться за конями, занесшими с собой уличную грязь. Да и самих «четвероногих» обиходить.

— Вас ждут, — лаконично произнес богато одетый человек от двери. Он специально не называл имен и избегал лишней болтовни. Гости тоже. Поэтому, спрыгнув на землю и отдав своих коней слугам, они проследовали во внутренние покои.

Прошли по коридору.

Вышли в просторный, сводчатый зал. И направились к камину, где их уже ждали. Окна были плотно закрыты на ставни, а внутри горели свечи.

— Я рад, что вы пришли, — произнес хозяин особняка.

— Слова вашего человека были очень интригующими. Мы не могли отказать себе в удовольствии полюбопытствовать.

— Так в чем же суть дела?

— Суть в том, что ко мне вчера приходил Джан Батиста делла Вольпе. Который, как вы все прекрасно знаете, представляет интересы короля Иоанна.

— Он снова предлагал нашей общине все бросить и переселиться на Русь? — с насмешкой спросил один из гостей.

— Нет. Иоанн сделал нам предложение лишь однажды. Если мы не хотим, то он и не настаивает. Он ведь полагал, что мы тут испытываем притеснения.

— Да-да, конечно, — перебил его другой гость.

— Впрочем, не важно. — согласился хозяин особняка. — Делла Вольпе сообщил мне, что король начал переговоры с Папой о примирении церквей.

— Об унии? Он хочет ее принять?

— Нет. Не об унии, а об примирении. Чтобы католическая церковь провела поместный собор и утвердила ряд решений, прекращающих бы раскол. Если вы желаете, я могу эти тезисы озвучить. Но суть не в этом. Главное — подача тезисов такова, что если католики их примут, а вслед за ними и ортодоксы, то перед нами возникает шанс.

— Шанс чего?

— Утвердить свое положение. Легализоваться и получить признание. Иоанн ведь симпатизирует нам, считая, что с Яном Гусом поступили несправедливо. Как и с теми, кто поддержал его учение.

— Вы говорите очень уклончиво.

— Тезисы составлены таким образом, что мы, проведя свой Поместный собор, также сможем поучаствовать в этом признании. Идея Иоанна очень проста. Он хочет перед лицом страшной угрозы, что нависает над Европой, воссоединить христиан, прекратив их распри.

— Боюсь, что это не так-то и просто.

— Так и за дело взялся не абы кто, а сам Иоанн, — назидательно подняв палец вверх, произнес глава особняка. — Вы не хуже меня знаете, какие слухи о нем ходят. Будто бы для него нет ничего невозможного.

— Зачем ему это?

— Поговаривают, что Иоанн планирует большой крестовый поход для освобождения старых христианских земель. И для этого хочет призвать себе на помощь всех, кто верит в Христа.

— Ох уж эти Крестовые походы…

— А что вам не нравится?

— Вам известны Крестовые походы, которые последние пару веков удавались? Они все так или иначе провалились. А в битвах при Никополе[1] и Варне[2] так и вообще закончились трагедией для христианского воинства. И это, не говоря о том, что эти походы проводили и против нас… с тем же успехом.

— А что ты скажешь на военные успехи Иоанна против османов?

— Случайность.

— Случайность? Наголову их разбить в двух кампаниях это случайность?

— Конечно. Первая кампания, это что? Бои в степи. Там на стороне Иоанна действовали местные. Что и определило, без всякого сомнения, исход. А вторая? Это в чистом виде череда случайностей. Я, признаться, не представляю, как вообще одному человеку могло так повезти. Но это не более чем слепое везение.

— А причем тут везение? — спросил до сели молчавший гость. — Мой сын был в составе делегации Фридриха при войске короля. И он все видел своими глазами.

— И что же он такого видел? — язвительно спросил скептик.

— А то, что войско Иоанна очень дисциплинировано и вооружено прекрасным огнестрельным оружием. Оно стреляет чаще, дальше и точнее, чем мы все привыкли. Так, аркебузиры короля ведут вполне действенный огонь на сто шагов, давая по два, а то и по три выстрела в минуту. Артиллеристы — и того лучше. Его легкие орудия — фальконеты — стреляют до четырех раз в минуту, выбрасывая во врага просто ураган картечи на те же сто шагов. Кулеврины же его еще дальше разят картечью.

— Это байки! — воскликнул скептик.

— Эти байки он видел своими глазами. И этими байками Иоанн уже который год бьет всех своих врагов — на севере и на юге. Он разгромил огромную швейцарскую армию именно пушками. Просто их перестреляв. От него ушел едва каждый двадцатый. Понимаешь? Каждый двадцатый. Остальных он положил в землю. Это тоже байки? А перед этим он перемолол конницу Литвы с Польшей. Побил итальянских наемников — кондотьеров, что выступили с крупным конным отрядом на поддержку швейцарцев. А имперских рыцарей, что пошли в том войске, почти полностью истребил. Это тоже байки? Или это опять случайность?

— А разве нет?

— Это — не случайность, — твердо произнес мужчина. — Иоанн обладает поистине непобедимой ныне армией. И пока османы не придумают, как ей противостоять — они будут надежно биты. А на сей момент, насколько я знаю, ни у кого нет мыслей на счет того, как войско короля парировать. Максимум — повторить. Да и то — никто толком не знает, как она внутри устроена и почему его орудия с аркебузами так хороши. Казимир боится просто смотреть на восток, дыша через раз. Карл Смелый уже начал закупать у Иоанна пехотное снаряжение и пытается повторять его роты. Луи Паук — тоже. Это тоже случайность?

Скептик промолчал. Нахмурился, но промолчал. Ему крайне неприятно все это было слышать, но возразить по существу он не имел возможности.

— Тогда зачем Иоанну европейские воины, если он сам может разбить осман? — спросил другой гость.

— Да! — тут же оживился скептик.

— Разбить и занять земли очень разные вещи, — произнес хозяин особняка. — В каждом городке должен оставаться гарнизон. А малые отряды, что прикрывают второстепенные направления? Поговаривают, что армия крестоносцев, пока шла от Антиохии до Иерусалима уменьшилась вдове или даже сильнее. А у Иоанна большие планы. Он собирается разбить османов, возродив Римскую Империю. И двинутся дальше, возвращая христианские земли в Сирии, Иудеи и Египте.

— Это он сказал?

— Так мне сказал хорошо тебе известный друг, имеющий связи в Риме. Или ты думаешь, я оставил бы слова делла Вольпе без внимания? Джан Батист предложил довольно странную вещь, и я стал его проверять. Сам-то он ничего про крестовый поход не говорил. И даже не намекал. Но это он. А в Риме, когда я попытался прощупать почву для этого дела, дали понять, что в принципе — не против. Но только при участии нас в Великом Крестовом походе, который сейчас подготавливается.

— То есть, Иоанн может быть и не знать того, что он собирается в Великий Крестовый поход?

— Может и так, — кивнул хозяин особняка. — Но ведь если вся Европа будет считать, что он собирается и к нему начнут стекаться стайки крестоносцев, ему их придется куда-то девать. Тем более, что у Иоанна есть масса поводов для этого выступления. Он ведь Император Восточной Римской Империи и король Иерусалима, а также деспот Мореи и Император Трапезунда. И эти титулы за ним признали не только все патриархи ортодоксов, но и Папа. И других претендентов на эти владения нет.