Граф Дерби ответил с долей насмешки:
— Как я уже и сказал, у вас слишком доброе сердце, мой друг. Уверен, мисс Грейнджер не нуждается в вашей заботе, но, если желаете, доктора зовут Реми, Алан Реми из Слэмби.
— Не из Килеха?
— Нет, из Слэмби, — терпеливо повторил граф. — Что-то еще, мистер Спенсер?
— Нет, сэр, благодарю, — как можно уверенней отозвалась Эмилия, хотя тон собеседника заставлял ее покрываться мурашками. Если не страха, то волнения определенно…
И она уже развернулась, чтобы уйти, когда граф удержал ее:
— Послушайте, Спенсер, скажите мне честно: мисс Холланд проявляет к вам интерес?
— Ч-что?! — опешила девушка. И поняв, наконец, суть вопроса, поспешила уверить: — Нет, сэр, конечно же, нет. — Замотала она головой.
— Возможно, вы поощряли ее…
— Нет, сэр, никоим образом. — Вот теперь Эмилия совершенно не по-мужски покраснела. И отругала б себя, да думала о другом: об обвинении графа, способном лишить ее должности. — Если я и казался добрее к ней, чем к другим, то лишь в силу ее более покладистого характера, мистер Дерби. Она, сказать честно, из троих ваших… гостий самая милая, сэр.
— Милая, значит? — Глаза графа блеснули лукавством. И будь девушка менее перепуганной, догадалась бы, что граф просто-напросто задирает ее. Без заднего умысла. — Да успокойтесь вы, Спенсер. Я просто заметил, какими глазами она на вас смотрит, вот и подумал…
— Сэр, она леди, я же всего лишь сын приходского священника. Я б никогда не посмел…
Эмилия ощущала, как жарко горят ее щеки, как бурно вздымается грудь и зудят кончики пальцев от желания прижать их к щекам и — бежать. Прочь от графа с его неуместными предположениями!
Граф же сделал лишь хуже: опустил руку ей на плечо, как и ночью во время их прошлого разговора.
— Право слово, мой друг, вам нечего волноваться: я буду лишь рад, если часть девичьего внимания вы разделите со мной хоть отчасти, — произнес, находясь в такой непосредственной близости от секретаря, что тот ощутил аромат его пряного одеколона — цитрус, кожа и… немного сандала — даже в носу защипало.
— Сэр… я бы… я бы никогда не посмел. Сэр… — Эмилия отстранилась на ватных ногах, и рука графа упала с плеча, на котором тепло от ладони продолжало огнем полыхать.
Эдвард Дерби, то ли уловив ее настроение, то ли сжалившись, наконец, свернул тему, сказав, что ждет его после завтрака и краткой беседы с мисс Джонстон в лаборатории, как они и условились. После этого подставной Даррен Спенсер сбежал так поспешно, что граф, глядя в след нервному секретарю, продолжал улыбаться, размышляя о том, что плечи у паренька совершенно девчачьи. Сегодня, правда, чуть меньше, чем ночью — ночью он вовсе, различив под халатом худенькую лодыжку, устыдился своей утренней выходки (мальчик был совсем хрупкий, пусть временами и дерзкий) и сам себе удивился, когда принес ему извинения.
Извиняться граф вообще не любил — да и кто любит, если подумать! — а тут вот сподобился…
Даррен Спенсер же, то бишь Эмилия Хартли под личиной секретаря, едва оказавшись вне поля видимости хозяина дома, сбавила шаг и вовсе остановилась, пытаясь привести в норму разбушевавшееся дыхание.
«Никогда, ты слышишь меня, никогда не смей краснеть в присутствии графа, — отчитывала она себя мысленно, сжав кулаки. — Что за глупость краснеть в присутствии твердолобого чурбана, влюбленного в мертвую женщину? Кроме того, я не за тем прибыла в Линдфорд-холл, чтобы выдать себя какими-то алыми щечками… Я — мужчина и никогда не краснею».
— Мистер Спенсер, все хорошо? — материализовавшийся словно из воздуха Бартон, выдернул девушку из пучины самобичевания.
— Д-да, в полном порядке.
Но старик не поверил, еще и истолковал все по-своему:
— Понимаю, вы говорили с хозяином, — с сочувствием произнес он. — В общении с ним нужно ангельское терпение… Он бывает ужасно несносен. Но вы неплохо справляетесь, если по правде. — Покивал он. — Я был уверен, вы не продержитесь дольше суток… Однако… завтрак готов, мистер Спенсер, прошу вас к столу, — заключил он с широкой улыбкой.
За завтраком, так называемый, мистер Спенсер больше молчал, как, впрочем, и все остальные. Даже болтушка миссис Лукас притихла… Ни один не сделал мало-мальской попытки завести вежливую беседу. К счастью, граф быстро поднялся из-за стола и, обращаясь к мисс Джонстон, сказал:
— Полагаю, мисс Джонстон, мы могли бы прогуляться в саду и побеседовать. Был бы рад услышать ваше согласие!
Эмма, кажется, удивилась подобному предложению, но, с готовностью отложив салфетку и вилку, поднялась и оперлась по предложенный графом локоть. Вдвоем они проследовали на выход, и вскоре их голоса зазвучали в саду. Говорил в первую очередь граф, и Эмилии очень хотелось бы знать, что именно говорил… Но не красться же за беседующими, прячась в кустах: заметят, как пить дать, заметят, а ей нельзя терять доверие графа. И она продолжала сидеть, изображая занятость пищей… Мандариновый джем, к слову, был превосходен, как и свежие булочки с тмином. Здоровяк мистер Маккинни был мастером своего дела!
— Разве не я должна была этим утром провести время с графом? — прозвучал голосок Амелии Холланд, нарушая, наконец, тишину. — В расписании мистера Спенсера именно так и стояло. Я надела свое лучшее платье! — Дернула она плечиками.
Все посмотрели на Спенсера, как по сговоренному…
— Граф Дерби пожелал объясниться с мисс Джонстон после вчерашнего недоразумения в гостиной, — ответил молодой человек.
— Недоразумения? — хмыкнула Гортензия Хортон. — Смотря что называть недоразумением, — вскинула она бровь, — как по мне, так претензия Эммы была более чем оправданна. И мне интересно, что он ей скажет… Или вы уже знаете?
Спенсер поправил очки.
— Боюсь, граф не поделился со мной информацией на сей счет.
— Что ж, подождем. — И мисс Хортон обратилась к притихшей дуэнье: — Миссис Лукас, что скажете, погуляем немного в саду? Или, быть может, вы почитаете нам из трактата Алишы Уэннингтон-Фирс, который, как нам известно, хранит кладезь наиполезнейших знаний для истинной леди? — Спенсеру показалось, что она подмигнула Амелии.
Подмигнула?
Он наблюдал, как все трое — мисс Хортон, Амелия и их компаньонка — потянулись в сторону сада, где, разместившись на плетеном диванчике из ротанга, расправили юбки и приготовились внимать каждому слову миссис Лукас. Уже на первой странице, не прошло и пяти минут, женщина начала клевать носом и на фразе: «Настоящая леди просто обязана иметь запасные перчатки…» ее веки прикрылись, и мисс Хортон, внимательно за ней наблюдавшая, предусмотрительно подхватила трактат, готовый вывалиться у миссис Лукас из рук. После, переглянувшись, они подхватились на ноги и побежали по той самой дорожке, по которой ушли на прогулку граф с Эммой Джонстон.
«Как же быстро они распознали слабую сторону компаньонки», — восхитилась мисс Хартли, наблюдая за ними. Что ж, по крайней мере, со стороны миссис Лукас ей нечего опасаться, а вот с девицами стоит держать ухо востро…
Эмилия уже почти было решилась направиться следом за ними — как-никак они явно намеревались проследить за свиданием Эммы и графа — как прогуливающаяся парочка, так интриговавшая всех, появилась на дорожке, увитой клематисами. Мисс Джонстон чуть улыбалась, прикрываясь своим парасолем, и оскорбленной больше не выглядела. Что же граф ей сказал?
Эмилия, наблюдавшая из окна, видела, как граф Дерби, поцеловав девушке руку, простился с ней у диванчика, на котором сладко дремала ее компаньонка, и пошел к дому. Она тут же схватилась за книгу и сделала вид, что занята чтением…
— Мистер Спенсер, — заглянул в библиотеку его наниматель, — вот вы где. Не пора ли нам браться за дело? — Он выглядел очень довольным, и девушка ощутила укол недовольства. — Возьмите перо и бумагу. Я жду вас в лаборатории!
Наконец-то это случится, она увидит святое святых Линдфорд-холла! Эмилия подхватила перо и бумагу. А всякие неприятные мысли запихнула подальше… Им не место, когда у девушки важное дело, не терпящее никаких проволочек.
