Она подняла глаза и столкнулась с его внимательным взглядом. Дерби был таким будничным в этой одежде без сюртука, таким… непривычно домашним, ничуть не похожим на монстра, каким его рисовало воображение жителей Килеха, — и Эмилия молча сглотнула. От табака драло горло… конечно…

— Вы сейчас отправитесь в сад и подышите воздухом, — произнес Дерби категорическим тоном. — Может, выпьете чая или… не знаю… сделайте то, что делаете обычно в таком случае, как сейчас. Я не чудовище, чтобы измываться над вами!

— Но, сэр…

— Я сказал, отправляйтесь… И мне не важно куда, просто идите уже!

Тон его голоса окончательно лишил девушку всякой надежды: ее точно погонят взашей. Пора паковать чемодан и признавать свое полное поражение!

Она выбралась в сад на ватных ногах, прошаркала по дорожке в идеальной имитации Бартона и даже обрадовалась, когда ее подхватили под руки и повлекли куда-то вглубь сада три юные нимфы, по-прежнему предоставленные сами себе. Храп миссис Лукас был слышен даже отсюда…

— Ах, мистер Спенсер, мы и не чаяли увидеть вас до обеда, — воскликнула мисс Амелия Холланд. — Расскажите скорее, что вы увидели в лаборатории графа!

— Нас распирает от любопытства, — подхватила мисс Джонстон.

— Он в самом деле разрезает мышей и хранит части их тел в заспиртованных банках? — Глаза мисс Хортон горели искренним любопытством.

— Хм… — Спенсер вежливо кашлянул, — никаких заспиртованных грызунов я там не заметил, мисс, — признался он. — Лишь обычные приспособления для проведения научных опытов. В целом это обычная комната, наполненная скучнейшими вещами! Я просто сидел за столом и писал…

По мере того как он говорил, личики девушек, утрачивая восторг нетерпения, и сами скучнели от острого разочарования.

— Как же так, мне казалось, граф неспроста запретил нам подходить к его лаборатории, — сказала мисс Джонстон. — Правило номер два, помните?

Девушки закивали, даже Спенсер кивнул — правила помнили все.

— И все-таки ничего особенного там нет, — подтвердила Эмилия, разочарованная не меньше прочих.

И тогда Эмма Джонстон сверкнула глазами.

— В таком случае, Спенсер, ваш рассказ нисколько не интереснее моего, — сказала она. — Уж мой-то всяк занимательней.

— О боже, — мисс Хортон закатила глаза, — твоя горничная великая фантазерка. Вряд ли стоит ей верить!

— Нет, расскажи, расскажи, — попросила мисс Холланд. — Мистеру Спенсеру интересно будет услышать, что случилось в эту самую ночь!

— В эту ночь? — удивилась Эмилия, забеспокоившись.

И мисс Холланд кивнула:

— Горничная Эммы стала свидетельницей престранной картины. Буквально пугающей…

И мисс Джонстон, преисполнившись важности, начала свой рассказ.

— Едва занимался рассвет, когда я проснулась от странного чувства, — начала Эмма Джонстон такими словами, — мне до страстного захотелось горячего молока с корицей и медом. Я растолкала служанку и велела ей отправляться на кухню — слуги уже должны были проснуться. Марта, трусиха, начала упираться: мол, Линдфорд-холл пугает ее до жути, мол, она ни за что не решится выйти из комнаты в темноте и бродить по его коридорам. Я, ясное дело, не стала такого терпеть и сказала, что: либо она сходит на кухню, либо… пусть убирается без каких-либо рекомендаций. Она для вида пустила слезу, а потом все-таки выскользнула за дверь и отправилась искать кухню…

Девушки, уже слышавшие эту историю, внимали с не меньшим интересом, чем Спенсер, покрывшийся липким потом. Вряд ли его ожидало что-то хорошее…

А рассказчица продолжала:

— Я уже задремала, замучившись ждать, когда Марта вернулась: без молока, но с большими от страха глазами. Бедняжку трясло, зуб на зуб не попадал — пришлось прибегнуть к пощечине, чтобы она начала говорить. — Возмущенная поведением горничной миссрассказчица покачала головой. — Так вот, наконец, успокоившись, она рассказала, что как раз была в холле, когда услыхала шаги, которые ее напугали. Эта трусиха почему-то уверилась, что в Линдфорд-холле водятся привидения, представляете? И вот, услышав шаги, она метнулась в укрытие и засела в нем, словно мышь, — со стороны лестницы, ведущей в лабораторию, показались две тени. Здоровяк и развалина Бартон. Они тащили, — рассказчица сделала эффектную паузу, — какое-то тело…

— Что? — побледнел секретарь, чем несказанно обрадовал девушку. — Ваша Марта уверена в этом? Вдруг ее подвело воображение… Так легко принять… скажем, свернутый в рулон ковер, за что-то более страшное, особенно когда ты испуган.

— Это был не ковер, мистер Спенсер, — абсолютно уверенно заявила мисс Джонстон. — Марта, конечно, трусиха, но далеко не слепа. Кроме того, дохляку Бартону не поднять даже стула, а они, между прочим, эти двое, что несли тело, переговаривались между собой, и Бартон спросил здоровяка: «Маккинни, лопата, ты приготовил ее, как я просил?» И тот ответил, что да, она у самого входа, долго искать не придется.

Мисс Джонстон, конечно, считала, что это ее рассказ поверг Спенсера в ужас, но тот думал совсем о другом: он думал о вранье графа, сообщившего ему этим утром, что мисс Грейнджер отбыла с доктором в Килех.

Он лгал! Смотрел ей в глаза и бессовестно лгал.

Мисс Грейнджер мертва и ее схоронили где-то в поместье…

Но почему? Эмилия, кажется, знала ответ: потому что если поспрашивать в Килехе, то узнать не составит труда: мисс Грейнджер пропала, как и прочие слуги. Никто никогда не узнает, что с ней случилось!

Никто, кроме нее… графа и двух его слуг, а вернее, пособников. Даже Маккинни замешан в происходящем, а ведь она так надеялась, что найдет в его лице друга и, быть может, поддержку. Ан-нет… Придется все делать самой.

И никаких добрых чувств к графу! Он много хуже, чем она о нём думала.

Он — убийца.

Девушка стиснула зубы. А доктор, что сталось с доктором? Вдруг они и его…

— Мистер Спенсер, вы бледный как привидение, — улыбнулась мисс Джонстон, обмахнув молодого человека рукой. — Что с вами? Не выносите мертвецов?

Лжесекретарь попытался изобразить что-то вроде улыбки, но вышло не очень. Перед глазами упорно маячил взволнованный граф, пытавшийся привести его в чувства в лаборатории, и вообще такой дружелюбный всю прошлую ночь, но при этом… злоумышляющий против мисс Грейнджер. И, если так, зачем нужен был доктор?

— Простите, но представить, что граф… причастен к этому трупу… — произнес он. — Разве вас подобное не пугает? — Поглядел он на девушек.

Те испуганными не выглядели — скорее взволнованными. Они либо чего-то не допонимали, либо были совсем без царя в голове… А думать об этом Спенсеру не хотелось.

— Отчего же, — улыбнулась мисс Хортон, — происходящее очень бодрит. Мы словно в романе «Замок Отранто» и нас ждет… страшное приключение, — возразила она тихим шепотом и вдруг… оглушительно хлопнула.

Спенсер подпрыгнул на месте, а хулиганка заливисто рассмеялась. Они все, эти хрупкие нимфы, смеялись над ним, ничуть не испуганные, что было выше его понимания.

И Спенсер глядел на них большими глазами, гадая которая из девиц… В общем он сделал вид, что ничуть не обижен таким к себе отношением и насмешками.

— Мисс Джонстон, — лишь спросил он, — так что ответил вам граф насчет найденного эгрета? Я так понимаю, вы разрешили конфликт.

Девушка тут же изобразила загадочный взгляд, как бы скрывающий больше, чем она может сказать.

И ответила следующее:

— Граф действительно всё объяснил, мистер Спенсер, и мне жаль, что я слишком погорячилась. Это все из-за шляпки, к которой я была слишком привязана… — повинилась она. — Дело в том, что граф Дерби нашел украшение возле белки, сраженной стрелой нашей милой Гортензии, — извиняющийся взгляд в сторону названой девушки, — эта зверушка, должно быть, действительно ее утащила (я ведь видела белку, помните, мистер Спенсер?) и, возможно, направлялась к своему тайнику, когда… — Еще один взгляд на Гортензию. — В общем граф подобрал эту вещицу и по чистой случайности, повинуясь привычке (его жена постоянно теряла сережки и кольца), положил ее в шкатулку покойной супруги, где мы ее и нашли.