Что, если кому-то это не очень понравилось?

Что, если кто-то решил завладеть им ценой устранения нового хозяина дома?

Мысль казалась резонной. По его смерти душеприказчиком состояния Дерби стал бы граф Солсбери, он бы легко продал дом, посчитав само его приобретение внуком глупой блажью больного ума.

Но авантюра не удалась и…

Граф Дерби сжал рукоять пистолета, расслышав в коридоре какие-то звуки.

«День был долгим и нервным, — припомнил он слова Галлахера, — нам всем не помешает поспать. Давайте разойдемся по комнатам и отдохнем!»

Спать? Как бы не так.

Где, в конце концов, Розалин? Вечно она исчезает, когда нужна больше всего. Он хотел поделиться с ней подозрениями и отправить проследить за ТЕМ человеком, но она не появлялась с тех пор, как раскрыла себя мистеру Спенсеру… Он скрипнул зубами. Как доверилась этой девчонке… Он почти не сомневался, что жена знала правду о ней, но намеренно не открывалась ему. Почему?

У Розалин, он был должен признать, всегда полна голова своих собственных планов, и это пугало его, наполняя тревожным предчувствием надвигающейся беды.

За окном набирала обороты гроза: порыв ветра ударил в оконную раму, швырнул пригоршню дождя, зашелестевшего по листве деревьев в саду. Яркая вспышка прорезала небо…

Эдвард вздрогнул, услышав стук в дверь. Крепче стиснул пальцы на пистолете, осведомился:

— Кто там?

— Сэр, это я, миссис Лукас. Можно войти?

Он рывком открыл дверь и, отметив кутающуюся в теплую шаль взволнованную дуэнью, поглядел ей за спину. Никого.

— В чем дело, мадам? — спросил он, впуская к себе посетительницу. — Вы ведь помните, что сказал нам инспектор: не выходить из своих комнат ни под каким видом.

Та испуганно покосилась на его пистолет, и Эдвард завел руку за спину, чтобы ее не пугать.

— Я помню, сэр, и не стала бы ни за что выходить, но одна неотступная мысль не дает мне покоя.

— Какая же?

— Это касается мистера Спенсера. — Миссис Лукас буквально шептала. — Правда ли, что он… женщина?

Ее собеседник подумал, что скрывать пол мисс Хартли больше нет смысла, а потому с готовностью подтвердил, что да, это так. Лицо миссис Лукас отобразило безграничное облегчение, и она буквально воскликнула:

— Боже мой, как же я счастлива слышать об этом! От мысли, что я отпустила мисс Хортон бродить по острову с этим мужчиной, меня буквально озноб пробирал. А учитывая, что они вместе провели где-то ночь… — голос ее упал до едва слышного шепота. — Я места себе не находила. Так волновалась, что случилось непоправимое… Дорогой мистер Дерби, благодарю вас всем своим сердцем, что с сняли с моей души эту тяжкую ношу!

Мужчина не успел и опомниться, как крепко сбитая миссис Лукас обхватила его благодарственными объятиями, а ровно через секунду… он оказался обезоруженным в прямом смысле этого слова и совершенно убитым (уже в переносном) произошедшей в ней переменой.

Во-первых, она расправила плечи, а, во-вторых, наставила на него его собственный пистолет.

— Итак, граф, игры кончились, — сказала она, и голос ее из плаксивого сделался острым, как бритва. — Сейчас вы подпишите эту бумагу, — она, словно фокусник — из цилиндра, извлекла из-за пазухи свернутый документ, — а потом препроводите нас к живительному источнику. Мы знаем точно: он где-то в доме, и вы скрываете его ото всех.

В продолжении этой краткой тирады граф сумел взять себя в руки, и чего в нем было больше: удивления, восхищения или насмешки над собственной непрозорливостью сказать было сложно.

В любом случае, он спросил:

— Источник, так всё это из-за него?

— По крайне мере, вы не отнекиваетесь, мой мальчик, — язвительно кинула прежде мягкая и спокойная миссис Лукас, изобразив облегчение. — Нам нужен источник — мы этого не скрываем. Подписывайте бумагу и идемте к нему!

В голове графа теснилась сотня вопросов, но он взял бумагу и пробежал текст глазами.

— Купчая на Линдфорд-холл? Хотите насильно заставить меня отказаться от дома?

— По-хорошему, как мы помним, вы его не отдали, — оскалилась миссис Лукас. — Вцепились в него мертвой хваткой, и леди Линдфорд выбрала вас. Мы поначалу недоумевали, зачем богатому лорду покупать дом в глуши, надеялись, вы одумаетесь, но нет… Это потом нам стало понятно: вы тоже прознали про этот источник и покупали дом ради него. Что, граф Дерби, скажете, это не так?

— Скажу, что не понимаю, как жизнь человека оказалась дешевле воды в том источнике, о котором вы говорите.

И женщина вскинулась:

— Не морализируйте, граф. У вас тоже рыльце в пушку: мы знаем, что вы сбежали на Скай, чтобы с помощью волшебной воды вернуть к жизни свою милую женушку. Дураку ясно, что именно потому ее тело исчезло из фамильного склепа!

— Боюсь, вы ошибаетесь, миссис Лукас, если, конечно, вас зовут именно так…

— Мое настоящее имя не имеет значения. — Собеседница взмахнула рукой с пистолетом: — А вы, граф, творили на острове всякие непотребства, и не вам попрекать меня в преступлениях. Где все те слуги, чемоданы которых спрятаны нынче на чердаке? Да-да, я проверила все комнаты в доме, и знаю, что эти несчастные не уехали с острова, как вы обманываете других. Что вы сделали с ними? Использовали, как подопытных кроликов?

От осознания того факта, что о нем думают люди, Дерби делалось тошно до зубовного скрежета: ну, Розалия, ну удружила, спасибо тебе, любимая женушка. Он теперь в глазах прочих едва ли не Франкенштейн!

— Зачем вы убили Маккинни? — спросил граф вместо ответа и направился к секретеру за пером и чернилами.

Миссис Лукас неотрывно следила за ним и, лишь убедившись, что он собирается подписать купчую, а не выхватить где-то припрятанный пистолет, расслабившись, отозвалась:

— Сами вы избегаете отвечать на вопросы, но отчего-то находите допустимым, что отвечать стану я. Впрочем, — женщина улыбнулась, — я не настолько скрытна, как вы… Маккинни умер, потому что счел наше сотрудничество недопустимым. Благородный дурак! — презрительно сообщила она. — А ведь казалось, что мы могли бы договориться. Я посулила ему хорошие деньги, если только он мне покажет, где именно расположен источник, а этот… выпучил вдруг глаза, пригрозил, что расскажет вам правду. Мол, выведет «миссис Лукас» на чистую воду… Ха-ха, какой каламбур! Конечно, я не могла этого допустить. Не тогда, когда мы не знали самого главного!

Дерби тем временем обмакнул в чернила перо и замер над документом.

— Каким образом взрыв в лаборатории мог способствовать вашим планам? — вновь спросил он.

— Очень просто, мой граф: получив незначительные, но весьма болезненные ожоги, вы были бы просто обязаны отправиться к живительному источнику для заживления ваших ран. Нам осталось бы лишь проследить, куда вы пойдете!

— И когда этот план не удался, вы надумали подкупить беднягу Маккинни…

Миссис Лукас дернула плечиком.

— Вы все правильно понимаете, граф, таков был расчет. Но вы, и этого, в свою очередь, не понимаю я: так и не посетили источник. Почему? Вам нравится боль? Легенда гласит, любая боль растворяется в животворящем источнике королевы фей. Почему вы им не воспользовались?

— Прекрасный вопрос. — Граф размашисто подмахнул свою подпись под документом. — И на него я отвечу, — он помахал бумагой, подсушивая чернила, — источник — миф, — произнес очень четко. — Он отнюдь не живительный, как вам кажется. Определенный минеральный состав, действительно, сохраняет живую материю, помещенную в воду бассейна, какое-то время нетронутой тлением, но… только на время. И ран, конечно, не заживляет! — Лицо миссис Лукас вытянулось, а после сразу скривилось, она по всему собиралась вот-вот обозвать графа лжецом — но он продолжал: — Не знаю, из какого источника вы почерпнули информацию о живительных свойствах этой воды, но, поверьте, они сильно преувеличены и точно не стоили гибели человека.

— Но вы, даже выяснив это, отчего-то не покинули Скай, — с подозрением прошипела его собеседница.