— Как зовут тебя, великий воин, избивающий и пытающий беззащитных слабых женщин? — язвительно поинтересовалась у связанного.

— Зачем тебе мое имя, ведьма? Привязать к себе?

— Что? — удивил, нет слов, — сдался ты мне, in-qui-si-tor, — последнее слово постаралась произнести максимально пренебрежительно.

— Следователь? — показал знание латыни воин, — какой я тебе следователь? Я воин Света!

— Какой ты воин и какого света?! — вдох-выдох, и уже более спокойно, — Воин против равного на бой выходит. Воин — это тот, кто в сражениях на благо родины славу добывает. А тот, кто женщин пытает и убивает, тот не воин, тот, — твердо, — инквизитор.

— Ведьма — не женщина, она не человек, — сколько искренней злобы в голосе, — она оружие Тьмы!

— Живи, фанатик, — вздохнула, — Оцени мою душевную доброту.

— При следующей нашей встрече ты умрешь, ведьма!

— Меня зовут Вика, попробуешь привязать? — усмехнулась в ответ. Но так как девушка предусмотрительная, все-таки не полное имя назвала.

Терпеть не могу бегать.

На небе также светили луны. Сколько я спала? Немного. Судя по внутренним ощущениям, не больше часа.

Второе дыхание. Кто его только придумал. Чистый адреналин в крови. Страх.

Яркие глаза с фанатичным блеском. «При следующей встрече — умрешь». Я поверила. Сто тысяч женщин расстались с жизнью во времена охоты на ведьм. Сто тысяч. И это только официальные данные. Говорят, что одна смерть трагедия. Больше — уже статистика. Увы, это так. Перед глазами всплывали сухие факты, вычитанные в учебниках. Суды инквизиторов. Пытки — в этом им не было равных. Дыба, иглы, испытание водой. Казнь.

Извращенные маньяки, садисты под защитой церкви. Инквизиторы. А он называет себя воином.

Викинги, в моем понимании, настоящие воины.

Все мировоззренческие концепции можно разделить на два типа: жизнь есть страдание и жизнь есть удовольствие. Но есть редкие исключения.

В свое время, я влюбилась в мироощущение викингов. Предсказали ему, что завтра в битве погибнет? Что сделает викинг? Будет избегать битвы? Нет! Он еще яростнее, еще жестче будет сражаться. И заслуженно вознесется в Валгаллу.

Вот так надо прожить жизнь. Мы все смертны. Но каждый момент своей жизни должно проживать с максимальной отдачей. И даже твердо зная, что осталось прожить свой последний день, подтереть сопли, слезы и идти вперед. Вывернуть душу наизнанку и найти силы.

Ночной лес не способствовал размышлениям на философские темы.

За оставленного в доме инквизитора я не переживала. Через час найдут, если исходить со слов Велиара. Сказал ли он правду? Или я зря бегу и инквизиторы с веселым улюлюканьем и не думают за мной бежать. И кто найдет?

Чувствовала рядом пушистого кота. Он как будто слился с моей тенью.

Вдруг пустота.

— Мур?

Котик лежал на боку, язык свесился из пасти.

— Ну ты даешь, кот! Даже я еще бегу, а вы, животные, выносливее людей.

— Моей ведьмы больше нет. Сил нет, — услышала в ответ.

— Чувствительный какой. И зачем так переживать? Она тебе даже имя не дала, — ворча под нос, я взяла кота на руки и пошла дальше. Мур свернулся на руках клубочком.

Тени из черных становились серыми. Послышалось щебетание. Лес просыпался.

— Моим котом будешь. Я, конечно, не ведьма. Да и кормить тебя нечем, — продолжала я. — Но это пока. Пока мы едины — мы непобедимы! Слышишь?

Ответа я не дождалась.

Кто такие фамильяры? По понятным причинам, я о них ничего не знаю. Я о ведьмах то ничего не знаю. Не верю в их существование. В моем разумении ведьма — оговоренная женщина, незаслуженно осужденная и казненная. Инквизиторы хорошо постарались в свое время.

Точно! Инквизиторы не только ведьм сжигали, но и кошек, из-за чего, по некоторым версиям, чума обретала такой масштаб. Мало кошек — много крыс. А крыса — переносчик заболевания. Так кто в итоге виноват в пандемии чумы?

Кто такие фамильяры? Интересно, они все такие чувствительные, или мне особый попался. С тонкой душевной организацией.

Кот спал на моих руках.

Я шла дальше. Знала ли я куда иду? Нет, главное подальше от этих воинов.

Рассвело.

С некоторой дрожью в теле подняла глаза на небо. Солнце у них одно?

Одно. Выдохнула. Может не так сильно наши миры отличаются.

Я шла дальше. Тяжесть кота на руках становилась все ощутимее.

Не может же лес быть бесконечным. Выйти бы хоть куда-нибудь. Найти ветеринара, я вздохнула. Успеть бы. Бедное животное уже никак не реагировало на мои слова.

А если он умрет на моих руках?

Нет, надо думать о другом.

Я шла дальше. Солнце поднялось выше. Сколько человек может идти без остановки? Возможности человека безграничны, учили нас. Но не мои. Идти становилось все тяжелее.

Впереди показалась белая стена. В глазах уже мутнело.

Оказалось, не просто стена. Башня. Высокая.

Я обошла строение со всех сторон. Дверей нет. Окон тоже.

Села, усталость взяла свое. Спиной прислонилась к стене башни.

Погладила кота.

Хоть бы глоток воды…

— Кто ты? — мелодичный голос среди окружавшей меня кромешной темноты.

— Кто ты? — глубоким баритоном вопрошает голос.

Вокруг зажигаются крохотные яркие звездочки. Две, десять… И вот уже целый хоровод танцующих мотыльков исполняют замысловатый танец.

Я кружусь вместе с ними. Как легко! Я искрящаяся звездочка, я сверкающий мотылек. Вихрь движений.

— Кто ты? — бас, словно набат.

— Вика…

— Кто ты?

— Человек.

Жарко. Полыхает пламя. Я сама есть пламя. В отблесках язычков отражались люди в серых балахонах, рыцари на вороных конях, принцессы в шикарных платьях.

— Я историк…

— Хм, а вот это интересно.

Резко открыла глаза.

Рядом со мной на стуле сидел полный пожилой мужчина. Круглое лицо, выцветшие голубые глаза. Доброжелательный взгляд.

Он с интересом разглядывал меня.

А я полулежала на мягком кресле. Спиной чувствовала холодную ткань. На мне толстое пуховое одеяло. Подняла его — все та же белая тряпка. Ну, хотя бы на честь не покушались.

— Пришла в себя, это хорошо…

Очевидно, толстячок хотел что-то еще добавить, но в этот момент словно из ниоткуда возник большой пушистый шар и с воплем прыгнул прямо в меня.

Рефлекторно схватила шар. Два года баскетбола не проходят даром.

Шар оказался Муром.

— Ох, кот, ты меня чуть до инфаркта не довел, — пожурила разбойника, — ты здоров!

Последнее, что помнила — сильная жажда и слепящее солнце. Наверное, я потеряла сознание. А этот добрый мужчина спас нас. А Мура еще и вылечил.

— Спасибо вам большое, — с жаром благодарила я старика, — Спасибо! За то что вылечили кота, что спасли меня.

— Не лечил я твоего кота, девочка, — смешливым добрым голосом ответил мужчина. — Кот при нашей встрече был абсолютно здоров и очень активен.

Толстячок повернулся правой стороной лица, по всей щеке красовались четыре красные полосы.

— Твой защитник подумал, что я хочу причинить тебе вред и напал на меня.

— Мур, как же так, — укоризненно посмотрела на кота, — сначала бьешь, потом думаешь?

— Мр, я как ты, — он мурлыкнул?! Или мне показалось?

— Как я?

— Как ты, — кивнул старик. — Это же твой фамильяр, в нем твои самые яркие черты усилены в несколько раз.

— Меня зовут Зик, — представился толстячок. — Я Хранитель Белой башни.

— Вика. Еще раз спасибо. И… простите моего Мура.

Кот тем временем лежал у меня на коленях и молчал. Немым притворяется? Или обычным котом? Так Зик уже раскусил его. Значит, все-таки фамильяр. Мой фамильяр.

— Позавтракаешь со мной? — конечно, да! Я голодна как сто сарацинов. Но вслух сказала, — с удовольствием.

Встала с кровати. Кот устроился удобнее и собирался, видимо, проспать завтрак.

— Я его уже накормил, — заметил мой взгляд на кота Зик.