— Тебе нужна какая-нибудь помощь, или вы с Енохом и Дотером справитесь сами? — спросила Джоли. Она почему-то была уверена, что от местного начальника полиции будет мало проку. К тому же это был тот самый начальник полиции, который готов был повесить любого, кто попадется ему в лапы.

Повинуясь какому-то импульсу, Джоли бросилась к Даниелю и повисла у него на шее. Несмотря на крепкие мускулы Даниеля, она намертво вцепилась в его плечи.

— Даниель, не надо, оставь все как есть. Умоляю тебя! Роуди сейчас как затравленный зверь: он тут же пристрелит любого, кто ему не понравится!

Даниель нежно поцеловал Джоли в лоб.

— Именно поэтому я и должен найти этого типа, — со вздохом ответил он. — Оставить Роуди на свободе, чтобы он рыскал по округе, все равно что оставить на свободе бешеного пса.

— Но ведь ты не шериф! — продолжала умолять его Джоли. — Ведь это не твое дело, в конце концов!

— Да ну? — изумился Даниель. — У меня есть что терять, как и любому человеку. Поэтому я и намерен защитить свое.

Джоли поняла, что спорить с Даниелем бесполезно. Она кивнула, как бы признавая свое поражение. Казалось, говорить больше было не о чем.

— Иди в комнату, — сказал ей Даниель после долгого молчания. — Здесь становится прохладно, а я не хочу, чтобы ты простудилась и заболела.

Она хотела было возразить, что он также мог легко здесь простудиться, но передумала.

— Спокойной ночи, Даниель, — сказала она и вошла в дом.

Утро следующего дня выдалось солнечным. Воздух был прозрачен и чист, сравнительно тепло, словом, типичный для поздней осени денек. После завтрака Джоли отвела детей в школу. По дороге Джоли и Джемма забавлялись тем, что загребали руками охапки опавших кленовых листьев. Хэнк не участвовал в этой забаве и держался чуть поодаль. По тому, как он осуждающе поглядывал и временами покачивал головой, любому стало бы ясно, что он всегда считал девчонок глупыми созданиями.

Когда Джоли возвращалась домой, доведя детишек до самой школы, ее одолевали мысли о судьбе несчастной Нан, о той угрозе, которую представлял Роуди. И тут ее озарила идея, подобно тому, как благодать Божия снизошла на апостола Павла на его пути в Дамаск.

Уголовника заботило только одно — деньги, похищенные им и Блейком при ограблении банка в тот знаменательный день поздней весной. Они спрятали добычу в конюшне Даниеля, а потом Блейк, ничего не говоря Роуди, перепрятал награбленное. Роуди всегда был самоуверен и нагл, одно слово, «крутой», и в то же время хитер и коварен. Сейчас он явно не знает, списать ли добычу в графу «расход» и сбежать отсюда, или, хорошенько схоронившись где-нибудь поблизости, подождать.

Джоли улыбнулась и поспешила в пансион. Если понадобится, она перевернет каждый мешок, проверит каждую щель в доме Даниеля Бекэма, но найдет эти проклятые деньги и передаст их Роуди. Он был жаден до денег и прожорлив, словно крыса, и, возможно, полезет в ловушку за кусочком лакомого сыра.

Джоли старалась не думать о тех страшных вещах, которые еще можно было ожидать от Роуди. Она поставила на карту очень многое и, как бы ни боялась, не могла сидеть сложа руки в пансионе миссис Крейпер и ждать, пока мужчины сами справятся с этой задачей.

И потом, была ведь еще проблема трагического положения бедняжки Нан Калли. Но уж это она не отдаст мужской половине города.

Подсчитав те небольшие деньги, которые у нее остались от хозяйственных расходов, Джоли наняла коляску и укатила в ней по направлению к ферме. Распугивая зазевавшихся прохожих громкими криками, Джоли вихрем пронеслась по центру Просперити, гордо выпятив подбородок и не смотря по сторонам.

Краем глаза она видела, как останавливаются изумленные таким зрелищем обыватели города, но никто не пытался ее остановить. А сейчас для нее это было самым важным.

Джоли пронеслась мимо своей фермы. Хотя ее так и подмывало вновь оказаться в родных стенах под надежной крышей, но она пронеслась мимо, направляясь к Верене Дейли.

Соседка, как обычно, была одета в черное. В ее маленьком аккуратном домике было тихо, лишь громко тикали старинные часы, стоявшие в гостиной на каминной полке. Верена немного сощурилась, когда узнала нежданную гостью.

— А почему ты не в пансионе Алверны Крейпер, где должна быть?

— Я не собственность пансиона, — резко ответила Джоли.

Верена вздохнула и указала на кресло, стоящее перед залитым солнцем окном.

— Вот уж никак не ожидала от Даниеля, что в этой передряге он оставит меня одну, — сказала Верена. — Но я все равно ни за что не двинусь со своей земли из-за какой-то чепухи, право слово. Не хочешь ли чаю?

Джоли покачала головой, расправляя измявшиеся юбки.

— Я приехала по поводу Нан Калли, — сказала Джоли и подробно поведала Верене обо всем, что удалось узнать о Нан, и то, что видела собственными глазами.

— Даниель говорит, что это не наше дело и что мы не можем вмешиваться, — закончила свой рассказ Джоли. — Но Нан действительно в ужасной беде.

Верена печально посмотрела на нее:

— Да, ты права…

— Я думаю, что нам надо просто похитить Нан Калли и привезти ее сюда. Я уверена, что со временем дурман выйдет из нее, и Нан сможет здраво мыслить и прислушиваться к советам. А потом она легко может уехать в почтовой карете в Спокан и начать все заново.

Миссис Дейли долго пристально смотрела в окно, но Джоли поняла, что сейчас она ничего там не видит. Миссис Верена Дейли думала. Наконец она сказала:

— Нан потребуется несколько недель на то, чтобы окончательно оправиться, вдобавок мне не нравится первое предложение относительно похищения ее у Айры Дженьюэри. Но ты права, дорогая, мы должны что-то делать. Если тебе удастся вытащить ее из этого дома, привози ее прямо ко мне.

Джоли вскочила и благодарно пожала руку подруги:

— Спасибо!

— Только не надо недооценивать Айру Дженъюэри, — предупредила Верена Дейли. — Он не из породы великодушных и порядочных людей. Он может быть и жестоким.

По спине Джоли пробежали мурашки.

— Обещаю, я буду осторожной.

Затем женщины поговорили немного о несчастье, происшедшем с Джоли, в результате чего ей приходится торчать сейчас в пансионе. Верена, соскучившись по компании, принесла свежеиспеченный пирог и чай с лимоном. Когда пришла пора расставаться, жизнь снова стала казаться Джоли прекрасной.

Несмотря на то, что на ферме оставался скот, а Даниель жил в доме, как всегда, все же здесь появился налет запущенности, хотя прошел всего лишь день, как Джоли и дети покинули ферму. Такие мысли пришли в голову Джоли, едва она въехала на коляске во двор и привязала лошадь. Ощущение одиночества могло бы быть еще более невыносимым, если бы не появился драный кот Левитикус, чтобы приветствовать ее своим хриплым «мяу».

Джоли грустно улыбнулась коту.

— Держу пари, что ты знаешь, где Блейк запрятал денежки, так ведь? Ты, наверное, причастен ко всему, что случилось в этом доме. — Джоли умолкла и вздохнула: — Если бы ты только мог говорить…

— Мр-р, — согласился Левитикус.

— Боюсь, ты мало чем можешь помочь мне, — ответила Джоли и, подхватив юбки, пошла к амбару и конюшне.

Там она заглянула в каждую щель, проверила каждый мешок с зерном, каждый бочонок, перетрясла седла и сбрую. Дневной свет ярко освещал конюшню, затем стал меркнуть, превращаясь в вечерние сумерки. А Джоли все еще ничего не нашла.

Джоли вышла наружу, отряхивая ладони и оглядываясь. Она сомневалась, что у Блейка хватило смелости спрятать добычу в доме, хотя и такое могло случиться накануне того, как Блейк попался. Если это так, вероятно, что это было бы великолепной шуткой — спрятать награбленную в банке добычу под носом у одного из самых видных граждан.

Джоли вошла в дом, и ее, словно любящие руки, окружили знакомые предметы и запахи. Прошел всего день, как она уехала в пансион, а уже так заскучала, что на глазах у нее выступили слезы.

Джоли начала методично и тщательно, насколько это было возможно, обследовать комнату за комнатой. Она просмотрела все книги и то, что было за книгами на полках в кабинете Даниеля. Заглянула даже под подушки огромного кожаного кресла, на котором ее так изощренно любил Даниель не так уж много ночей назад. Она проверила все ящики его стола, заглянула даже под половик.