— Так вот, — упрямо продолжал Анри. — Негр, вообще-то мулат, если уж на то пошло, думает вот о чем. Если Ленка нам соврала, значит, надеется, что Славик вернется. И все у них будет нормально. Но сам он не вернется, я хорошо знаю своего друга. Поэтому нам надо поехать и привезти его в Москву. Ленка увидит, и…

— Нет, мы сначала должны спросить, почему она соврала друзьям! — решительно сказала Гуля. Посмотрела на Анри и язвительно добавила: — Кстати, если уж на то пошло, я не восточная женщина, а москвичка.

Долгая пауза воцарилась в «рено» Анри, где они все сидели, решая, куда ехать — к Ленке, выяснять обстоятельства размолвки, или на вокзал, заказывать билеты в город Плавнинск.

— Ну хорошо, приедем, спросим, Ленка разозлится и выгонит нас. И тогда появление Славика не станет для нее приятной неожиданностью, и она снова устроит… — сказал Анри.

— Она в любом случае может устроить все, что угодно, — заявил Петр. — И вообще она уже нас предавала… Так вот, едем к ней, а если станет выпендриваться — так пусть себе других друзей поищет, я так думаю.

— Если вас двое, подчиняюсь большинству, — согласился Анри. — Кстати, есть тут и рациональное зерно. Ленка уже несколько дней не появляется в академии, синяк прошел, чего она делает дома? Может, вовсю уже со своим Осмоловским живет? Надо прояснить ситуацию.

Он включил скорость, и «рено» рванулся по направлению к Малой Филевской улице.

Лена не сразу открыла дверь, а когда открыла, остановилась на пороге, заслоняя проход в квартиру. Выглядела она вполне ничего, синяк прошел, сделала неброский макияж, волосы тщательно уложены. Одета была в голубые джинсы и белую кофточку, как будто собиралась куда-то.

— А вы почему… не на лекциях? — спросила она.

— Нет, мне все это жутко нравится! — закричал Анри. — К ней в трудную минуту приходят друзья, а она их даже в дом не приглашает! Ладно, мы уйдем, если ты так жутко занята.

Лена растерянно улыбнулась, пожала плечами, не зная, что сказать. Пожалуй, впервые видела Анри таким злым. Он был самым дурашливым парнем в их компании, там, где другие обижались, отшучивался, но и сам умел подколоть кого угодно. Ну типичный француз! И вдруг прямо сразу — орет…

— Может, все же пригласишь в дом, кофе сделаешь? — спросила Гуля.

— Конечно, проходите, ребята! — Лена отступила в сторону, пропуская гостей. — Просто… не ждала никого.

— А друзья только по приглашению должны приходить? — мрачно пробубнил Петр. — Когда Славик мясо приготовит, да? Без него они тебе не нужны, получается?

Лена пропустила его замечание мимо ушей. На кухне она включила кофеварку, сделала бутерброды с ветчиной, поставила тарелку на стол.

— Ты куда-то собралась? — поинтересовалась Гуля.

— Да нет…

— А почему в академию не приезжаешь? — осведомился Петр.

— Не знаю… Все как-то не так, хожу по квартире, думаю, думаю… У вас есть новости от Славика? С ним все в порядке?

— А ты как считаешь? — спросил Анри. — У тебя какая-то связь с ним имеется? Он звонит, по «мылу» что-то передает?

Лена села на стул, покачала головой и вдруг разрыдалась, уронив голову на руки.

— Ничего нет, никакой связи… — простонала она. — Он молча уехал, бросил меня! Этот ваш Славик просто испугался трудностей, сбежал, понятно?! Только я… мне стыдно было сказать про это! Как он мог?! И это — муж? Да он струсил!

— Не путай Божий дар с яичницей, — сказал Анри. — Насколько я помню, в одном фильме замечательный слесарь Гоша тоже сбежал от любимой женщины только потому, что по статусу она была выше его. А Славик не сбежал. Он что, деньги у тебя просил? Красивой жизни хотел? Да он, между прочим, сам зарабатывать мог, я бы устроил его в ресторан отца!

— И я бы устроила тоже! — решительно заявила Гуля. — В папину фирму. И квартиру мог бы оплачивать, правда, не эту, поскромнее, и за учебу платил бы сам.

Лена резко подняла голову, щеки ее были влажными от слез, злыми глазами она обвела друзей.

— Учить меня пришли, да?! Сама знаю, что дурой была! А теперь что делать?! Встала, оделась, накрасилась и… брожу как призра-ак… — Она снова зарыдала, уткнувшись лицом в ладони.

— Думать надо было, мужу помогать, а не по ресторанам шастать, — мрачно изрек Петр. — Он тебя даже готовить научил, а ты что для него сделала? Поперлась с этим придурком…

Но тут женская солидарность взяла верх. Гуля обняла плачущую Лену, сердито зыркнула на толстяка:

— Заткнись, понял? Действительно, хватит про то, что было. Мы не прокуроры, не осуждать приехали…

— А понять, врет она нам или нет, — многозначительно сказал Анри.

— И ты заткнись! Лен, кофе сварился, мне с пенкой, ладно? Давай налей всем кофе. Ну, успокойся, пожалуйста… У тебя есть друзья, мы поможем, я тебе обещаю. И хватит упреков! — Гуля строго посмотрела на парней. — Давайте лучше думать, как исправить ситуацию. Нам всем, вместе.

Лена вытерла щеки кухонным полотенцем, помыла руки и принялась разливать кофе в чашки. Это хорошо, что они пришли, что хотят помочь… Но она ведь не сказала им, что обвинила Славика в насилии! Наврала отцу, будто он ее ударил… И так пришли злые, а если и про это узнают, вообще от нее отвернутся. Решила про себя не говорить им об этом. Сама наврала, сама и признается во всем отцу.

На полигоне «Борькина пустошь» испытывали модернизированный комплекс «Зонт». Колчин, Игнатенко и Гринин, а также индийская делегация во главе с генералом Джелатом Сингхом наблюдали за испытаниями из бункера, вооружившись мощными биноклями. Все начальство было в касках и бронежилетах. Колчин внимательно изучил результаты предварительных испытаний, они прошли успешно. Технологические изменения в конструкции уже готовых комплексов оказались минимальными, дополнительные модули спешно собирались на заводе. И все же неспокойно было на душе, одно дело — предварительные испытания, а другое — главные, в присутствии покупателя. Всегда волновался, а сегодня вдвойне. Чувствовал — решается его судьба. Не случайно были тут сейчас и представитель министерства, и полковник ФСБ.

В ста метрах от бункера в бетонном окопе сидел расчет комплекса, три человека. Вообще-то управлять им и в одиночку можно, однако Колчин решил — пусть будут трое, для пущей убедительности. Расчет был в касках с пуленепробиваемыми стеклами, закрывавшими лица, в бронежилетах, не пострадает. Хотя… если пулемет начнет расстреливать в упор самые близкие цели, а они окажутся целями, всякое может случиться.

На расстоянии от ста до пятидесяти метров от бетонного окопа затаились мишени, приводимые в движение из пункта управления полигоном.

Болела нога, хотя уже вполне спокойно ковылял на костылях, болела, наверное, от нервов. Напряжены были до предела.

Над бетонным окопом взлетела в небо туча алюминиевой пудры, зависла прямо над расчетом комплекса. Грубейшее нарушение инструкции, все равно что выдернуть чеку и положить гранату рядом, но если покупатели хотят — пусть будет.

Задвигались мишени впереди, расчет замер в ожидании. Сканирование продолжалось секунд двадцать, а потом резко заработал пулемет. По всем мишеням, координаты которых заложил в память компьютера лазерный луч. Пулемет, без участия расчета, планомерно уничтожал мишени, одну за другой. Те, которые вовремя исчезли, а потом снова появились, он тоже накрывал внезапным и вполне целенаправленным огнем. В бинокль это хорошо было заметно. Техника двадцать первого века! Пулемет уничтожает противников, а расчет затаился в бетонном окопе и даже не высовывается наружу. Когда все мишени были уничтожены, пулемет замолк. На пульте в бункере высветилась красная точка — сам отключился. Люди в окопе могли только включить комплекс, а отключить не имели возможности. Но он сам отключился! Не причинив ни малейшего вреда самым ближайшим своим целям, расчету! В бункере раздались аплодисменты, Колчин вздохнул с облегчением. Кажется, получилось! Да что там кажется — получилось, черт побери!