Когда он закончил, Марго бросилась к нему на шею.

— Так вот что ты скрывал от меня! — проговорила она. — Не мне ли первой ты должен был сказать обо всем этом, если бы ты любил меня так, как я тебя? Впрочем, что я говорю, — воскликнула она, снова обнимая и целуя его. — Ради меня ты пожертвовал своим благосостоянием! И ты еще не решался говорить мне об этом! Все, что ты сообщил мне, делает тебя еще дороже в моих глазах.

Поспешно высвободившись из его объятий, она продолжала:

— Слушай, во что бы то ни стало надо положить конец этому затруднительному положению. Завтра я переговорю с мужем, и он ссудит тебя необходимой суммой. Пока твоя жена и дети будут нуждаться, я не могу быть спокойна. Фредерику Борелю также необходимо заплатить, я не хочу, чтобы он постоянно беспокоил тебя своими требованиями.

Фурбис отказывался от предлагаемой ему услуги, но лишь для виду. Он был уверен, что Марго достанет у мужа три тысячи франков, необходимые ему, чтобы выйти из нынешнего затруднительного положения. Но этим еще не все кончилось. Едва Фурбис ушел, Марго позвала к себе Вальбро, гостившую в это время на ферме, и, передав ей несколько кусков материи на зимние платья, несколько бутылок вина, разного рода провизии и все наличные деньги, попросила ее отнести все это Бригитте. Марго не хотела, чтобы в доме любимого ею человека нуждались.

— Я не хочу, чтобы ей стало известно мое имя. Скажите просто, что одна особа, узнав о ее затруднительном положении, из благотворительности пожелала по возможности помочь ей.

Вальбро исполнила ее приказание в точности. Приняв столь щедрое подаяние, Бригитта заплакала от стыда и, тронутая до глубины души участием неизвестной благотворительницы, пожелала непременно узнать ее имя. Но Вальбро осталась непреклонна.

В этот же день Марго рассказала своему мужу о положении Фурбиса и попросила помочь ему.

— Он беден, — говорила она, — обременен семейством и заслуживает участия. Мы богаты, у нас нет детей. Поможем ему, мой друг, это принесет нам благополучие.

Возможно ли было ответить отказом на такую милую просьбу?!

Счастливый тем, что мог угодить своей жене, Паскуаль не замедлил исполнить ее просьбу, тем более что и сам сочувствовал положению Фурбиса. На следующий день Паскуаль передал ему необходимую сумму.

Первой заботой Фурбиса было тотчас же отправиться в Апт и рассчитаться с Фредериком Борелем.

— Достали-таки денег? — обратился к нему кредитор, приятно удивленный видом сорока совершенно новых луидоров.

— Здесь все, что я должен вам, — сухо ответил Фурбис. — Вот и счет. Потрудитесь расписаться.

— Черт возьми, я вполне уверен, что вам не пришлось идти на крайность, чтобы добыть эту сумму, — продолжал Фредерик, подписывая счет, предварительно еще раз внимательно пересчитав уплачиваемый долг, и затем прибавил со злой иронией: — Я не допускаю даже мысли, чтобы вы в силу необходимости могли совершить какой-либо нечестный поступок.

Фурбис вспыхнул, оскорбленный его намеком. Схватив Фредерика за руку и сильно сжав ее, он проговорил глухим голосом:

— Молодой человек, предупреждаю вас, не смейте вмешиваться в мои дела. Если же вы когда-нибудь позволите себе подобную выходку, я сумею заставить вас замолчать.

Фредерик выдернул руку, покрасневшую от его железного пожатия. Изменившись в лице, он молча возвратил счет Фурбису, но, оскорбленный до глубины души, поклялся отомстить ему за этот дерзкий поступок.

Скоро случай помог ему исполнить свое обещание. Встретив на улице в Горде жену Фурбиса, он объявил ей, что благодаря вмешательству Паскуаля долг ее мужа уплачен. Затем он не замедлил прибавить, что, разумеется, не его дело разбирать причины, вызвавшие такое щедрое сочувствие фермера.

— Что вы хотите этим сказать? — спросила его Бригитта. — Объяснитесь, пожалуйста.

— С удовольствием, это совсем не трудно, но ваш муж никогда не простит мне, если я открою вам одну из его тайн.

Сердце Бригитты болезненно сжалось, предчувствуя недоброе.

— Господин Борель, я не знаю, что вы мне сообщите, но, клянусь, я никогда не выдам вас.

— Верю вашему честному слову и в таком случае не вижу особых препятствий рассказать вам всю правду.

Затем Фредерик сообщил ей о низком поведении ее мужа и подробностях его отношений с Марго.

В глубокой печали, почти теряя сознание, вернулась Бригитта домой. Мы уже знаем, как она любила своего мужа. Несмотря на его безобразное поведение, она никогда не сомневалась в его верности. Теперь же известие об измене заставило ее страдать. Ничего не осталось для нее более в жизни. Она лишилась последней радости.

Долго она рыдала; наконец, взор ее остановился на детях. Вид этих двух маленьких созданий прервал рыдания. Бригитта приласкала детей и утешилась, решив относиться спокойнее к своему несчастному положению.

Фурбис не любил ее более. Он обманывал ее уже несколько месяцев. Что оставалось ей делать? Умереть? Нет, она должна жить для этих несчастных малюток, отец которых слишком мало заботился об их содержании.

И вот, эта простая необразованная женщина, обладавшая одним лишь горячим, любящим сердцем, сумела преодолеть свое горе. Она решилась молча переносить страдания, не изменяя своему долгу.

Вдруг у нее возникло подозрение. Она вспомнила помощь неизвестной благодетельницы, оказанную ей через Вальбро; имя этой доброй женщины ей узнать не удалось. А ведь ее дети и, наконец, она сама смогли сменить свои убогие наряды на более приличные благодаря лишь этой помощи!

Бригитта решила дознаться, откуда все эти благодеяния. Поспешно собравшись, она отправилась к Вальбро.

— Я знаю теперь, кто мне благодетельствует, — дрожащим голосом проговорила она, лихорадочно сверкая глазами. — Это Марго Паскуаль.

— Как! Вы уже знаете? — молвила Вальбро, пораженная неожиданностью этого признания.

Но Бригитты уже не было в комнате. Едва успела она прийти домой, как тотчас же сорвала с себя платье, бросила его под ноги и оделась в свой старый наряд. Затем она кинулась к детям — они также были обязаны великодушию Марго своим приличным платьем. Бригитта и с ними хотела сделать то же самое, но остановилась в раздумье. Было холодно. Должны ли дети страдать за проступки отца? Решимость изменила ей, и горькие слезы снова полились из ее глаз. То не были слезы отчаяния, нет — она плакала, сознавая всю беспомощность своего положения.

О! Как глубоко ненавидела она в эти минуты Марго! Скольким несчастьям была причиной эта женщина. Если бы ей самой испытать нечто подобное! Женщина, разрушившая ее счастье, отнявшая у нее мужа, еще благодетельствует ей! Подачкой она прикрывает свое распутство! О, какое страшное лицемерие!

Мысли путались в ее голове. Бригитта почувствовала, что теряет сознание. Руки и ноги похолодели, и лишь в одних глазах, горевших гневным огнем, обнаруживалось присутствие жизни. Разбитая, оскорбленная, униженная, Бригитта была близка к потере сознания. Вдруг отворилась дверь, и вошла богато одетая женщина, красивая, с улыбкой на устах, словно ангел-утешитель, явившийся в дом, пораженный глубокой скорбью.

Это была Марго.

Бригитта бросила гордый и презрительный взгляд на свою соперницу, виновницу стольких несчастий, отнявшую у нее последнюю радость.

— Как смели вы прийти сюда? — воскликнула она гневным голосом.

Этих слов было достаточно, чтобы Марго поняла: Бригитте уже все известно. Несколько минут она стояла неподвижно, пораженная вопросом.

— Я узнала о вашем затруднительном положении, — ответила Марго, — и пришла помочь вам по мере сил.

— Не хотите ли узнать причину моего несчастья? Так слушайте же. Перед вами женщина, только что открывшая, что муж ее, угнетавший ее целую жизнь, изменил ей, вступив в связь с другой.

Марго молчала.

— В течение пяти лет нередко приходилось мне плакать, но никогда я не проливала более горьких слез, чем в настоящую минуту. Теперь все кончено, я решила, что мне делать. Никто никогда не увидит моих слез. Но вам, виновнице моих несчастий, я скажу, что презираю вас, и моя ненависть принесет вам несчастье. Я могла бы отомстить вам, рассказав вашему мужу о бесчестном поведении, жертвой которого он стал так же, как и я, но не сделаю этого. До сих пор я полагала, что мой муж любит меня, теперь же, если я потеряла его расположение, насильно возвращать не желаю. Об одном прошу вас: не мучьте меня, не являйтесь сюда более. Уйдите, вы недостойны быть здесь…