Я внимательно посмотрела на него, пытаясь донести свою мысль. Капитан кивнул:

– Верно. Стало быть, пожар…

– Устроил тот, кто Марфе заклятие дал. Меня потому пламя и не тронуло – признало магию создателя. Думаю, и на Марфе метка была.

– Ну проверить это уже сложно…

Продолжить разговор не удалось: слишком уж шумно стало на улице. Отовсюду бежали люди с вёдрами, полными воды. Тушить пожар они не стали, только проливали соседние дома, чтобы те не полыхнули.

– Вряд ли нам сейчас удастся что-то узнать, – тяжело вздохнул Мезенцев.

– Может, подождать? – я огляделась и вдруг заметила мальчонку, того самого, кого спасла от зверства казаков. Я поманила его пальцем. Мальчишка подошёл, опасливо озираясь.

– Чего вам, барышня?

– Ты же здесь постоянно крутишься?

– Я ничего плохого не делаю!

– Тише, – оборвала я его. – К дому этому никто не подъезжал?

– Дык позавчера ж всё ездили… – поняв, что бить не будут, он недоуменно захлопал белёсыми ресницами. – Масленица же.

Мы с Мезенцевым переглянулись.

– А у дома кто-то останавливался?

– Агась, – мальчишка шмыгнул и вытер нос рукавом. – Барыня какая-то.

– Барыня?

– Ну, как вы… – он снова хлопнул ресницами. – Красивая и одета богато. Токмо у вас волос-то тёмный, а у нее – светлый и глаза – что майское небо.

– А кони какой масти? – вмешался Мезенцев.

– Чаво?

– Кони какие?

– А, дык енто, белые, жирные такие и мохнатые…

– Сколько их?

– Кого?

– Коней.

– Четверо. И карета вся разукрашена…

– Спасибо, – капитан сунул мальчишке медяк и повернулся ко мне. – А вы, Варвара Михайловна, не промах.

– Блондинка с голубыми глазами, – вздохнула я. – Да тут пол-Питерсбурга под описание подойдёт.

– Не забывайте, Варвара Михайловна, что эта блондинка – магичка и разъезжает на расписной карете с четвёркой белых коней.

– Значит, она…

– Смолянка, как и вы. Не желаете ли прокатиться до альма-матер?

Выбора не было, и мы, оставив солдат в помощь тушившим пожар, направились в Смольный.

Мы приехали как раз в тот момент, когда учениц вывели на прогулку. Весело смеясь, они носились по дорожкам, а у меня защипало в носу от нахлынувших воспоминаний.

– Тогда вы были более снисходительны ко мне, – вдруг прошептал Мезенцев, коснувшись моей руки.

– Тогда я полагала, что значу для вас что-то, – так же тихо ответила я. Он бросил на меня странный взгляд и хотел продолжить, но мы уже приехали. Одна из младших наставниц проводила нас к начальнице института. Меня наставница не признала, слишком уж кокетливо она поглядывала на моего спутника.

– Прошу, месье, – прощебетала она на французском, открывая дверь и отступая. Я невольно сглотнула и придвинулась ближе к капитану. К мадам-начальнице нас вызывали только в экстренных случаях, и страх перед ней был всё ещё силен. Алексей ободряюще улыбнулся и вопреки этикету вошёл первым. Я моментально последовала за ним.

Юлия Фёдоровна, грузная дама почтенных лет, сидела за своим столом. Она смотрела на нас поверх очков, отчего мне вдруг захотелось опустить голову и покаяться. Даже присутствие капитана вдруг стало очень… неприличным. Алексея взгляд ничуть не смутил.

– Прошу прощения за беспокойство, мадам, – начал он. – Но дело срочное.

– Присаживайтесь, – кивнула мадам-начальница. – Троицкая, рада вновь вас видеть.

– Я тоже, Юлия Фёдоровна, – пробормотала я, присаживаясь на край стула и чувствуя, словно совершаю святотатство.

– Слышала, ты вернулась на службу?

– Да.

– Правильно. Служение государю – высшее счастье. Итак, чем обязана?

– Мы ищем кое-кого, – пояснил Мезенцев. – Возможно, эта особа обучалась в Смольном.

– Магичка? – насторожилась Юлия Фёдоровна.

– Да.

– А приметы?

– Светлые волосы, голубые глаза, – я виновато посмотрела на мадам-начальницу, понимая, что этого мало. Она кивнула:

– А какой год выпуска?

Мезенцев развел руками:

– Сие неведомо.

Юлия Фёдоровна сняла очки и покрутила их в руках, а потом снова надела.

– В таком случае, капитан, вряд ли смогу быть полезной. Девиц, подходящих под описание, множество…

– А если по обучающему табелю посмотреть? – вдруг предложила я и смутилась под очередным строгим взглядом, но сразу же выпрямилась и расправила плечи, в конце концов, я – фрейлина императрицы! – В табелях ведь магические слепки аур вложены.

– А у вас есть образец?

– Д-да… я… – я снова опустила голову.

– Проклятием задело? Отомстить хочешь? – протянула мадам-начальница. – ещё и жениха своего впутала…

– Алексей Фёдорович мне не жених, – от возмущения страх прошёл. – Он – лицо при исполнении. А проклятие императрице предназначалось. Я его отвела, и вот…

– Всё-таки задело?

– Пальцы опалило, – призналась я. – Я потому из дворца и уехала на сегодня, чтоб ненароком.

– Правильно, – одобрила Юлия Фёдоровна. Она встала и подошла к огромному шкафу, стоявшему у стены. – Вот. Три полки – выпускницы. И четвёртая – отчисленные. Среди них ваша искомая тоже может быть. Расположитесь в соседней комнате. Я распоряжусь, чтобы вам не мешали.

– Благодарю, – улыбнулся Мезенцев.

– Вы, Алексей Фёдорович, не меня благодарите, а спутницу вашу… – фыркнула мадам-начальница. – Не жених, тоже мне…

Последнее замечание заставило меня покраснеть.

– Ну-с, с чего начнём? – осведомился мой спутник, как только мы оказались в соседней комнате.

– Дама наша не слишком стара, но магии её я не знаю, – начала я, перебирая принесённые им папки, там были указаны фамилия и две даты: поступления и выпуска. – Стало быть, разница у нас от трёх лет… начнём с этой.

Я раскрыла одно из дел, отлистала на нужную страницу и провела рукой.

– Нет…

– А вы хотели, чтоб сразу в дамки? – улыбнулся капитан, заметив разочарование, мелькнувшее в моём голосе. – Так не бывает.

– А с моим сегодняшним везением так точно, – вздохнула я, против воли залюбовавшись его улыбкой и такой родной ямочкой на левой щеке.

– Бросьте, не так уж вам и не везёт сегодня! – взмахом руки Мезенцев сбросил все папки на пол. – Вот ведь…

– Угу, – кивнула я. – И что теперь? Заново?

– Простите, – он склонился, чтобы поднять одну из папок. К несчастью, я собиралась сделать то же самое, и мы стукнулись лбами.

– Ой! – от удара искры засверкали перед глазами. Я подняла руку, чтобы потереть лоб, и задела Мезенцева по носу. Очень резко.

– Ох ты ж… – он прикусил язык, сдерживая ругательства.

– Простите, – я потупилась, взгляд упал на папку, из которой торчали листы, в том числе тот, при виде которого мою ладонь обдало холодом. – Что за…

Я присела и провела рукой над папкой, а потом потрясённо посмотрела на капитана.

– Это она!

– Уверены? – он поднял папку и раскрыл её. – Аглая Юрьевна Симаходская. Но ведь она… брюнетка!

– Что? – я тоже выпрямилась и через плечо заглянула в личное дело.

– Вот описание: росту среднего, тёмные волосы, серые глаза, на шее – родинка… – Алексей продемонстрировал мне описание, которое всегда составляли на воспитанницу.

– Допустим, в цвете глаз можно и ошибиться, – задумчиво произнесла я. – Но и цвет волос изменить нетрудно.

– Иллюзия? – насторожился Мезенцев. Я снисходительно взглянула на него:

– Экий вы, Алексей Фёдорович! Про парики никогда не слышали? Ладно, надо бы адрес Аглаи узнать.

– Дак это мы мигом! – обрадовался он.

Мигом узнать не получилось. В Смольном адрес был только родителей, кои проживали в Орловской губернии.

– В Особую канцелярию надо ехать, – вздохнул Мезенцев, как только мы вышли из Смольного. Он с какой-то грустью посмотрел на всё ещё гуляющих девушек, а потом перевёл взгляд на ограду, аккурат туда, где обычно стоял. Я сердито отвернулась, хотя сердце и защемило от воспоминаний.

– Варя, я…

– Нам ехать надо, – оборвала я капитана и первой заскочила в карету, не дожидаясь помощи. Это было ошибкой. Мезенцев поднялся следом и сел, но не рядом, на напротив, так чтоб видеть моё лицо.